Урания - Камиль Фламмарион

Наступала ночь. Луна, медленно подымаясь на восточном небосклоне, разливая в воздухе яркий свет, постепенно вытеснявший сумерки, и в городе, расстилавшемся у ног наших влюбленных, уже кое-где замелькали огни. Молодые люди поднялись с парапета и стояли, обнявшись, на средине башенной площадки. Белокурые волосы Ивлеи окружали словно ореол ее прелестное лицо и развевались по плечи. Весенний ветерок приносил из окрестных садов благоухание фиалок, желтофиоли, сирени, майских роз; насыщенное ароматами, теплое дыхание мечтательной ночи неслось к звездам. Кругом тишина и безмолвие. Губы их встретились в поцелуе – чуть не в сотый раз за этот весенний день, полный неги.

Ивлея еще не очнулась от своих грез. Мимолетная улыбка озарила вдруг лицо ее и исчезла как тень.

– О чем это ты думаешь? – спросил он.

– Так, ни о чем. Мне пришла в голову одна мысль, пустая, житейская, так, вздор…

– Скажи, что такое? – настаивал он, снова заключив ее в свои объятия.

– Ну, хорошо – мне хотелось бы знать, есть ли в других мирах у людей губы… видишь ли, поцелуй – это так хорошо!..

Так проводили они часы, дни, недели, месяцы в тесном единении всех помыслов, всех чувств, всех впечатлений. Оба презирали пошлые людские страсти и инстинктивно искали в природе самых величественных зрелищ, самых живописных видов, служивших как бы рамкой дивной поэме их сердец. Часто они удалялись от людской суеты, бродили в глухой чаще леса или наслаждались великолепным зрелищем моря. Тенистые овраги Фонтенебло, мирные цветущие берега Сены, парк Рамбулье, старинные феодальные башни Этампа и Монлери, устья Сены у Гавра, мыс Гев, откуда открывается вид на беспредельный горизонт моря, зеленеющие утесы Гранвилля, словно нависавшие над пучиной, древних укреплений горы Сен-Мишель, и его чудное аббатство, возвышающее свои башни до облаков, – все эти места поочередно служили целью их экскурсий. Как птицы, жаждущие свободы и любви, они прилетали туда мечтать и петь. Величественные лунные ночи с нежным перламутровым светом, закаты солнца, сверкающие как золото, и эти безмолвные звезды, мерцающие над бездонным морем – никогда еще людской взор не восхищался вами с таким упоением, никогда еще человеческие сердца не трепетали в таком тесном единении любви, которая управляет миром!

Прошла весна как сладкая соль. Миновало и жаркое лето. Июльское солнце уже достигло точки своего поворота и для Иклеи настала пора возвратиться на родину. В назначенный день она уехала с отцом в Христианию. Но могли ли они долго оставаться в разлуке? В математике один и один составляют два, а в любви один и один составляют одно целое.

Сперо последовал за ними несколько дней спустя. Молодой ученый намеревался провести в Норвегии август и сентябрь, чтобы продолжать начатая им еще в прошлом году наблюдения над явлениями атмосферного электричества и северным сияниями, особенно интересовавшими его.

Пребывание в Норвегии было продолжением сладкого сновидения. Они посещали вместе тихие уединенные озера, дикие утесы, поросшие вереском, пустынные унылые места, напоминающие Шотландию, воспетую лирами древних бардов. Все говорило им о любви и о бесконечности. Белокурая дочь Севера окружала своего друга каким-то ореолом беспрерывного очарования, и он способен был забыть навсегда даже наслаждения науки, если б сама Иклея не была одержима ненасытной жаждой знания.

Наблюдения, предпринятые неутомимым ученым, заинтересовали ее не менее его самого, и она не замедлила принять в них горячее участие в качестве помощницы. Ей хотелось понять сущность таинственных сияний, которые вспыхивают по вечерам в высотах атмосферы. Целый ряд исследований привел Георга к мысли подняться на воздушном шаре, чтобы наблюдать любопытное явление в самом его источнике, то и она пожелала сопровождать его. Сначала он старался отговорить ее, так как эти воздушные полеты не совсем безопасны. Но одной мысли об опасности, которую она могла разделить, было достаточно, чтобы молодая женщина осталась глухой к просьбам своего возлюбленного. После долгих колебаний, Сперо решился взять ее с собой и стал готовиться к полету, в первую же ночь, когда появится северное сияние.

Еще до заката солнца волнения магнитной стрелки возвестили о наступлении северного сияния. Тотчас же рабочие стали наполнять аэростат чистым водородом. Действительно, вскоре над магнитным полюсом показался зеленовато-золотистый прозрачный свет, который обыкновенно служит верным предвестником северного сияния. За несколько часов приготовления были окончены. Атмосфера была чиста, без малейшего облачка, воздух необыкновенно прозрачен, звезды сияли на безлунном небе в глубокой тьме, лишь слегка смягчаемой на севере нежным светом, подымавшимся дугою над темным сегментом и бросавшим кверху легкие розовые и немного зеленоватые снопы, в которых как бы трепетала какая-то неведомая жизнь. Отец Иклеи, присутствовавший при снаряжении аэростата, не подозревал о намерении дочери также отправиться в воздушное странствие. Но в последнюю минуту она вошла в корзину, под предлогом осмотреть ее. А Сперо подал знак, и шар медленно, величаво поднялся над Хрисианией. Город с его бесчисленными огнями развернулся как на ладони перед глазами воздушных путешественников, потом постепенно начал становиться все меньше и меньше, и, наконец, исчез в глубоком мраке ночи.

Вскоре воздушный корабль, подымавшийся в косвенном направлении, понесся над темными полями и деревнями и огни совсем померкли, в то же время смолк городской шум – глубокая, абсолютная тишина, возможная только на высотах, окружала путешественников. Пораженная этой сверхъестественной тишиной и в особенности новизной положения, Иклея прижималась к груди своего отважного друга. Они быстро возносились вверх. Северное сияние как будто опускалось, расстилаясь под звездами, как муаровый покров из золота и пурпура, трепещущий от электрических сполохов. При помощи хрустального шарика, в котором содержались светящиеся червячки, Сперо наблюдал свои инструменты и записывал их показания на различных высотах. Аэростат продолжал подыматься. Какая великая радость для естествоиспытателя! Еще несколько минуть, и он очутится над вершиной северного сияния. Он найдет ответ на вопрос: на какой высоте происходить это явление, вопрос, над которым тщетно трудились многие физики, между прочим, любимые его наставники, два великих «психолога и философа» – Эрстед[38] и Ампер[39].

Волнение Иклеи улеглось. Небесное сияние озаряло ее прозрачным, розовым светом.

– Ты и в самом деле испугалась? – спросил ее молодой человек. – Аэростат безопасен. Нет основания бояться несчастного случая. Все рассчитано. Мы опустимся через час. На земле нет ни малейшего ветра.