Американская история - Кристофер Прист

Как только мы вышли из автобуса и двинулись к терминалу, водитель резко развернулся и на огромной скорости покатил через летное поле обратно.

У меня не было багажа, о котором стоило бы беспокоиться, потому что я всегда путешествую налегке, но нескольким другим пассажирам пришлось протискиваться к багажной ленте (зал был битком забит тысячами людей), где им предстояло долгое и томительное ожидание. К счастью, я был свободен от этого. В терминале царил хаос: никаких сотрудников службы безопасности или информации не было, поэтому я прошел через вестибюль прямиком туда, где висел огромный телеэкран. Там уже собралась толпа, во все глаза смотревшая на него.

Австралиец тоже был там – я видел его уже знакомую рослую фигуру, рюкзак лежал на полу у его ног. Я протиснулся сквозь толпу и встал рядом.

– Привет, – сказал я, как будто был знаком с ним сто лет.

– Привет, приятель, я видел тебя в самолете. Гляди, разве это не нечто?

Мы посмотрели на телеэкран. Кадры сопровождал комментарий, но из-за гула голосов в терминале ничего не было слышно. Картинки и титры говорили сами за себя. Это был своего рода непрерывный монтаж кадров важнейших событий: самолеты таранят небоскребы и взрываются внутри зданий, наружу вырываются гигантские языки пламени, тщетные попытки спасения людей с земли, жуткие кадры оказавшихся в ловушке на верхних этажах несчастных, которые падали или совершали прыжок навстречу смерти, внезапное обрушение сначала одной башни, затем другой.

– Господи, они обе рухнули! – воскликнул австралиец. – Да этого просто быть не может!

Страшное зрелище повергло меня в шок. Даже толпа вокруг нас в терминале примолкла. Я подумал о людях, которые все еще были внутри, о пожарных, о полиции и машинах «Скорой помощи», сгрудившихся вокруг входов в здания. Это была беспрецедентная катастрофа, кошмарная, даже если бы обрушилось только одно здание, но два…

Ужас того, чему мы были свидетелями, лишил меня дара речи.

– Черт, мы только что увидели невозможное! – воскликнул австралиец. – Башни построены таким образом, чтобы выдержать столкновение с ними большого самолета.

– Но вы видели, что произошло! Самолеты с горючим…

– Этого недостаточно, чтобы их обрушить. Башни-близнецы были спроектированы с большим запасом прочности, все заложенные в расчеты коэффициенты были вдвое, а то и втрое выше обычных. Они не могут взять и вот так запросто рухнуть, осесть прямо вниз.

– Но мы видели, как это произошло, – повторил я, ничего не понимая. Пока я говорил, по телевизору повторно транслировали видео, на котором одна из башен на наших глазах оседала и рушилась, стальные колонны торчали с обеих сторон, а к земле устремлялось огромное облако обломков.

– Они падают, но это не обрушение. Это просто невозможно. Башни были построены так, чтобы выстоять, даже если в них врежется полностью заправленный топливом «Боинг 707».

Огромная пелена пыли застилала вид улицы и здания Нижнего Манхэттена.

– Вы говорите так, будто что-то об этом знаете, – заметил я.

– Я инженер-строитель, – сказал он. – Я работаю с архитекторами. Здания со стальным каркасом не могут обрушиться, это в принципе невозможно.

– Но огонь?..

– Без разницы. Никакое пламя, даже самой высокой температуры, не способно расплавить конструкционную сталь.

– А как насчет авиационного топлива?

– После первых нескольких секунд это мало что значило. Авиационное топливо сгорает слишком быстро, чтобы оказать какое-либо серьезное воздействие.

– Но это случилось! – Я махнул рукой в сторону телевизора. – Самолеты врезались в башни, повредили их, взорвались, устроили пожар.

– То, что вы видите, – это не обрушение, – сказал он. – Эти здания были взорваны. Это единственное объяснение. Кто-то, должно быть, заложил взрывчатку.

Я собрался было возразить, заявить, что это совершенно невероятно, но картинка на экране телевизора внезапно изменилась.

Еще одно здание было охвачено огнем, и клубы дыма растекались по голубому небу. В нижней части экрана красными буквами шли титры.

– Пентагон? – сказал я. – Они попали и в Пентагон?

– Этого я не знал, – ответил австралиец. – Что еще, черт возьми, подверглось атаке?

Мы молча стояли в толпе, время от времени продвигаясь вперед, по мере того как другие люди покидали терминал.

Шли минуты. Телеканал продолжал повторять одни и те же кадры – самолеты врезаются в башни и те начинают обрушиваться. А вот кадров о том, что случилось с Пентагоном, не было, что мы оба заметили.

– Это место – одно из самых охраняемых в США, – заявил австралиец. – Но почему нет записей с камер видеонаблюдения? Это смешно. Рядом с федеральными зданиями просматривается каждый дюйм пространства. У них должны быть записи. Что они пытаются скрыть?

Я согласился, но мы больше не говорили об этом. Шок от увиденного блокировал нормальные мысли. Мы сосредоточились на том, что нам показывали. Еще больше людей говорили перед камерами, пытаясь объяснить, что произошло, и сделать эти нападения хотя бы отчасти понятными. Медленно продвигаясь вперед, мы узнали больше из того, что говорилось, чему способствовали субтитры.

Новостные станции опрашивали свидетелей. Большинство были обычными людьми – офисные работники, туристы, водители такси или автобусов. Все они или стали свидетелями случившегося с улицы или же находились на тот момент внутри зданий, но сумели выбраться наружу. Да, они были там, но не всегда соглашались с тем, что говорили все остальные, хотя все, по их словам, были в шоке, увидев, как самолеты таранят башни.

Несколько свидетелей категорично заявили репортерам, что слышали громкие взрывы еще до того, как в башню врезался первый самолет. Один даже заявил, что за несколько минут до того, как появился первый самолет, он услышал и почувствовал мощный взрыв в подвале одной из башен. Это подтвердил водитель «Скорой помощи», который ехал по срочному вызову во Всемирный торговый центр в восемь тридцать, более чем за четверть часа до нападения на Северную башню. Некоторые свидетели описали самолет как не имевший опознавательных знаков. Один утверждал, что он был серебристо-белый, без иллюминаторов. Полицейский сказал, что слышал несколько взрывов внутри башен, когда те рушились, – это подтвердили двое пожарных, один из которых был сбит с ног взрывом в вестибюле Северной башни, когда спасался бегством. Одно интервью взяли у начальника пожарной команды. Белый от пыли, запекшейся на его волосах, лице и одежде, он хрипло выкрикивал ответы с улицы, где в окружении обломков и извивающихся пожарных шлангов стояли аварийно-спасательные машины, часть из них пострадали от упавших сверху обломков бетона. Он предупреждал о новых взрывах.

Политики выходили вперед, чтобы выразить свое соболезнование, ужас или принести людям слова утешения. С заявлением выступил вице-президент, поскольку сам президент Буш в тот момент возвращался президентским бортом из Флориды. Мэр Нью-Йорка. Сенатор. Еще один сенатор. Эксперт по строительству. Эксперт по терроризму. Эксперт по взрывчатым веществам. Эксперт по полетам. Представитель «Американских авиалиний» и еще один – сотрудник «Юнайтед Эйрлайнз», двух компаний, чьи самолеты были угнаны.