Самодержавие и конституция - Кирилл Соловьев

Конечно, мемуары – не вполне надежный источник. К воспоминаниям Крыжановского это замечание относится в полной мере. Бывший товарищ министра внутренних дел, впоследствии государственный секретарь, не был добродушным наблюдателем. К депутатам Первой Думы он относился без всякой симпатии. Впрочем, и объективные показатели красноречиво свидетельствовали о недостатках депутатского корпуса первого созыва. В Первой Думе у 42 % депутатов было высшее образование, у 13 % – среднее, а 45 % не имели ни того ни другого. Отдельные депутаты откровенно признавались, что не умеют читать и писать. Спустя шесть лет ситуация существенно изменилась. В Четвертой Думе у 50,5 % депутатов было высшее образование, у 26,8 % – среднее, 0,2 % депутатского корпуса относились к числу «малограмотных» (в Первой Думе таких было 4 %). В Первой Думе у 15,9 % народных избранников было юридическое образование, в Четвертой Думе – у 20,9 %.

В работе правительства под председательством И. Л. Горемыкина порядка было немного. Заседания проводились не за столом, министры сидели в разных концах комнаты. В итоге совещания скорее напоминали салонные беседы, на которые руководители ведомств регулярно опаздывали. Наименее дисциплинированным был министр иностранных дел А. П. Извольский, который к тому же все время садился на стул лицом к спинке. По словам товарища министра внутренних дел В. И. Гурко, Горемыкин «председательствовал… вяло, но одновременно с таким видом, что, дескать, болтайте, а я поступлю по-своему». Корреспондент кадетской газеты «Речь» Л. М. Клячко вспоминал, что «в заседаниях Совета министров он (Горемыкин. – К. С.) никогда не спорил, никогда не возражал, не вносил никаких предложений. Он сидел в застывшей позе. Если он иногда вставлял несколько слов, то это отмечалось как исключительное явление. Единственно за чем он следил, это за тем, чтобы не нарушились прерогативы монархии». Горемыкин запомнился постоянно дремавшим, флегматичным человеком. В Думе его не могли разбудить шумные, всем недовольные депутаты: «Он даже не делал попытки бороться с одолевавшим его старческим сном. Лишь только садился в свое кресло, голова его опускалась, бакенбарды ложились на лацканы сюртука, и он крепко засыпал, просыпаясь лишь от подымавшегося порой шума. Тогда он медленно поднимал голову, обводил сонными глазами депутатские скамьи и снова засыпал». Этот образ в значительной мере обманчив. У Горемыкина был свой взгляд на многие вопросы, а также воля сделать по-своему, что в полной мере проявилось в те дни, когда решалась судьба Первой Думы.

Характер заседаний правительства при П. А. Столыпине (1906–1911) был совсем другим: более деловым, нацеленным на решение важнейших политических вопросов. П. П. Менделеев, бывший начальником канцелярии Совета министров в 1905–1909 годах, вспоминал о годах столыпинского председательствования: «Заседания Совета происходили довольно часто. Почти всегда вечером. Начинались в часов 10. Обыкновенно Совет обсуждал сперва вопросы общей политики в отсутствие канцелярии и представителей ведомств. Даже и товарищи министров часто не допускались на эти совещания. Иногда они затягивались на несколько часов и нас приглашали в зал заседаний далеко за полночь. Бывали же случаи, правда редкие, когда наши дела откладывались до следующего вечера, и мы разъезжались по домам, понапрасну потеряв несколько часов». Иногда случалось наоборот: вопросы общеполитического характера разрешались после заседания Совета, и в их обсуждении принимали участие лишь некоторые главы ведомств. Обычно такие беседы не протоколировались. Как правило, это происходило после 12 ночи и нередко продолжалось до 2–3 часов утра. Это было весьма утомительно, и в сентябре 1909 года было принято решение передавать вопросы технического порядка в ведение так называемого Малого Совета министров, состоявшего из товарищей министров и заседавшего под председательством министра финансов В. Н. Коковцова.

Объединенное правительство имело свои отличительные черты в период премьерства Витте, Горемыкина, Столыпина. Тем не менее эти кабинеты имели и нечто общее: они должны были играть особую политическую роль, что было немыслимо до 1905 года.

В октябре 1905 года С. Ю. Витте получил carte blanche на формирование правительства. С санкции императора он вел переговоры с общественными деятелями, предлагая им министерские портфели. Витте поддерживал контакты с Бюро земских съездов, членами только что образовавшейся партии кадетов, лично беседовал со всеми будущими министрами, рассматривая несколько кандидатов на тот или иной пост.

Во многих случаях кадровая политика Витте оказалась неудачной. Согласно воспоминаниям Гурко, министр внутренних дел П. Н. Дурново и министр юстиции М. Г. Акимов вовсе не считались с мнением Витте и решениями Совета министров. Причем если Акимов приходил на заседания кабинета и отстаивал свою точку зрения, Дурново их обычно даже не посещал: министр внутренних дел не скрывал своего критического отношения к большинству предприятий непосредственного начальника. Витте и Дурново постоянно и открыто конфликтовали. Витте приходилось даже письменно напоминать своему подчиненному о существовании объединенного правительства. В итоге заседания Совета министров зачастую принимали скандальный характер. Премьер буквально кричал на руководителей ведомств (прежде всего на Дурново и обер-прокурора Святейшего синода князя А. Д. Оболенского): «Так могут думать только идиоты», «это черт знает на что похоже», «я попрошу Вас молчать и слушать, когда я говорю».

Однако всех министров сплачивало общее дело. Правительство, претендовавшее на то, чтобы называться объединенным, готовилось к встрече с Первой Думой, разрабатывая целый пакет законопроектов. Сам Витте прилагал к этому немалые усилия. «Он хотел явиться в Думу не с пустыми руками, а с готовой программой широких преобразований во всех областях народной жизни. Подготовкой соответствующих законопроектов усиленно заняты были все ведомства. Некоторые из законопроектов обсуждались и в Совете министров. Для составления списка всех законопроектов, подлежащих внесению в Думу ко времени начала ее работ, образована была особая комиссия из представителей отдельных ведомств… Список вышел весьма внушительный». Эта работа была напрасной. Кабинету Витте не суждено было встречать Думу (в апреле 1906 года Витте подал прошение об отставке, и она была принята), а новому правительству нечем было «порадовать» депутатов.

В короткий период премьерства Горемыкина (22 апреля – 8 июля 1906) объединенное правительство существовало лишь номинально. А. П. Извольский дал чрезвычайно низкую оценку кабинету, в который входил и сам: «Кабинет Горемыкина – сходбище ничтожных людей, которые ожидают событий, но не в состоянии ни их предвидеть, ни их направлять». Впрочем, и Горемыкин весьма критично относился к собственному правительству. В частности, он жаловался императору на разногласия среди министров, которые выносили на суд царя даже второстепенные вопросы.

В период премьерства Столыпина (8 июля 1906 – 5 сентября 1911) положение правительства кардинально изменилось. По словам министра торговли и промышленности С. И. Тимашева, «кабинет П. А. Столыпина был действительно объединенным правительством, чего нам так недоставало как до, так и после него. Не согласные с ним министры уходили в отставку, а если они задерживались и начинали подпольную интригу, то в один прекрасный день находили у себя на столе указ об увольнении, как было с государственным контролером Шванебахом. Для проведения в Совете министров задуманной меры нужно было вперед заручиться поддержкой Петра Аркадьевича, и тогда успех был обеспечен».