Ночь поцелуев - Элоиза Джеймс

Кейт быстро ее обняла.

— Понимаю, что веду себя неблагодарно, и прошу прощения. Какая, собственно, разница, что надеть? Мое дело — жеманно улыбаться принцу, чтобы он одобрил брак лорда Димсдейла с Викторией, и больше ничего.

— А еще отправиться на бал, — настойчиво напомнила горничная. — Я привезла целых три бальных платья, но еще не успела…

— Обсудим, когда придет время. — Кейт твердо отстаивала собственное мнение. Она уже окончательно решила, что на балу восковой груди не будет. Но зачем же заранее обрекать Розали на переживания и бессонную ночь?

— Днем видел золотое руно Димсдейла, — сообщил Гейбриел Бервику перед ужином. — Можно забыть о намерении обменять мое русское сокровище на его английскую драгоценность.

— Неужели? — Дворецкий поднял бровь. — Мне тоже довелось встретиться с вашей предполагаемой родственницей, и создалось впечатление, что молодая леди вполне способна поддаться чарам, пусть даже и не подкрепленным материальным изобилием.

Гейбриел криво усмехнулся:

— Не больно надо. Дядюшка едва не перевернул их экипаж: видите ли, услышал, как лает его собака. А на самом деле тявкала свора какой-то мелочи размером с блоху. Богатая наследница оказалась такой же непривлекательной, как и ее шавки: костлявая, расфуфыренная, да и смотрит чересчур прямо. Мои стандарты, конечно, скромны, но отказываться от них я не собираюсь.

— А мне мисс Долтри понравилась, — задумчиво изрек Бервик. — Да и собак не свора, а всего-то три штуки, причем крохотных.

— Зато они из тех, что вертятся волчком и ловят собственный хвост. Наверное, и я делал бы то же самое, если бы пришлось проводить время рядом с ней. Смотрела на меня как на обанкротившегося банкира. Наверное, волосы не понравились.

Дворецкий усмехнулся:

— Ну вот, мы уже пришли к чему-то конкретному. Значит, не одобрила?

— Однозначно.

— И все-таки придется пережить рядом с ней ужин, потому что я приготовил мисс Долтри место справа от вас, а пересаживать никого не намерен. Вы будете ужинать в утренней гостиной, а все остальные — в столовой. Завтра приедут новые гости, так что придется накрывать столы в большом зале.

— Кажется, ты не возражаешь против непредвиденных хлопот? — Гейбриел с интересом взглянул на верного слугу, которого знал всю жизнь — с тех самых пор, когда оба еще были мальчишками.

— Я для этого создан.

— Что ж, рад, что смог обеспечить тебя подходящей территорией для приложения сил: работай сколько хочешь — все равно всех дел не переделаешь.

— Лучше порадуйтесь за себя, — покачал головой Бервик.

— Не вижу поводов для радости, — возразил Гейбриел. — Зато по праву горжусь тем, что избавил от твоего присутствия Огастаса.

— Великий герцог поступил не самым благородным образом, — сдержанно заметил Бервик и, налив себе бренди, аккуратно поставил бутылку на место. — Не всякий способен выкинуть собственных братьев из родного дома.

— Огастас предпочел бы забыть о том обстоятельстве, что наш отец разбросал по всему Марбургу бесчисленное количество фальшивых монет с изображением лица, как две капли воды похожего на его собственное.

— Я на Огастаса совсем не похож, — обиделся Бервик.

— А все потому, что он уродился в матушку, а нас с тобой угораздило повторить образ самого старого дьявола.

Мать Бервика была прачкой, а маменька Гейбриела — великой герцогиней, однако небольшая несоразмерность не беспокоила ни того ни другого. Родились они почти одновременно, а вскоре герцог забрал внебрачного ребенка наверх, в господские покои, и поселил в детской вместе с законными детьми, приходившимися мальчику единокровными братьями.

— Наш папочка был сильным мужчиной, — убежденно заметил Бервик. — Я всегда им восхищался.

— Считаешь, что мы видели его достаточно часто, чтобы иметь право судить? — уточнил Гейбриел. — Эй, поделись-ка бренди, братец.

Бервик наполнил еще один бокал и передал господину.

— Видели ровно столько, сколько нужно. Вот Огастас проводил рядом с отцом день за днем. Сами знаете, что с парнем случилось.

Да, не поспоришь. Гейбриел и Бервик не сомневались, что обоим крупно повезло: чем дальше от короны, тем лучше.

— Знаю, почему вы так много думаете о невесте Димсдейла. — Дворецкий многозначительно вскинул брови. — Нервничаете в ожидании своей суженой.

— Она выглядит самой настоящей мегерой, — признался Гейбриел, — и оттого я действительно разволновался: вдруг и Татьяна окажется такой же?

— Знаю, — кивнул Бервик. — Мечтаете о красивой и покорной.

— Можно подумать, сам ты ищешь что-нибудь иное, — парировал принц, уязвленный интонацией, с которой прозвучали последние слова.

— Вообще-то я не занимаюсь поисками жены, — пожал плечами дворецкий. — Но если бы искал, то какую угодно, только не покорную.

— Почему же?

— Скучно.

— Да я бы и сам не возражал против сильного характера, — вздохнул Гейбриел. — Но золотое руно Димсдейла напрочь лишено фигуры — это прискорбное обстоятельство заметно даже под бесформенным дорожным костюмом. Непохоже, что рядом с этим бестелесным созданием может быть весело.

— Жена дается человеку не для веселья. — Бервик поставил на стол пустой бокал и деловито поправил галстук. — Пора спуститься и навести порядок. Повар, которого мы привезли с собой, грозит уволиться. К тому же мне пришлось нанять еще трех работниц на кухню. Слава Богу, ваша невеста уже в пути — еще одного подобного события мы не потянем.

— Денег у нас и без нее хватает, — обиженно отмахнулся принц.

— В общем и целом. Подозреваю, что ремонт этих руин обойдется отнюдь не дешево.

Бервик ушел, а Гейбриел долго сидел неподвижно и смотрел на стол. В Англии жилось несравнимо спокойнее, чем в Марбурге. Там постоянно ему угрожала опасность: он мог, например, случайно влипнуть в одну из бесконечных политических интриг или военных авантюр, от которых у братьев моментально загорались глаза.

А главное, здесь у него был собственный замок. Чудесный, старинный, огромный замок.

— Ужинать предстоит с принцем и ближайшими родственниками, — нервно оповестил Элджи. — Они называют это «в семье».

— В семейном кругу, — поправила Кейт.

— Интересно, на каком языке говорят в Марбурге? Если на немецком, я не пойму ни слова.

— Здесь я слышала французскую речь, — заметила Кейт.

— Французскую? Французский я учил в Итоне. — Лорд Димсдейл помолчал. — Но вот только мало что помню. Неужели и за столом будут говорить по-французски?