Ангерран де Мариньи. Советник Филиппа IV Красивого - Жан Фавье

Ангерран же добился для своего самого юного сводного брата Робера в 1309 г. сана каноника в Шартре,[256] в Оксере, Камбре[257] и Орлеане, вместе с назначением его преподавателем в церковной школе, причем бывший преподаватель Милон стал епископом[258] в 1312 г. Климент V дал Филиппу де Мариньи предписание назначать на любую должность, оставленную Жаном или Робером де Мариньи, а также Жаном де Монсом, только тех людей, кого назвал Ангерран,[259] то есть фактически последний получил право назначать на высокие должности и раздавать простые бенефиции: так, именно по указанию королевского камергера Робер де Мариньи в 1313 г. сменил своего брата Жана в качестве архидьякона Санского,[260] а также преподавателя в Орлеане, каноника и прево в Дуэ, прежде чем получить место каноника и казначея церкви в Шалоне вместо Алена де Ламбаля, ставшего епископом в Сен-Бриеке;[261] все так же благодаря его сводному брату для Робера делались послабления в соблюдении правил обихода.

Ангерран де Мариньи ходатайствовал даже за Жана де Монса, брата Алис; он стал канцлером церкви в Шартре[262] и кюре в Иблероне, в Руанской епархии.[263] Племянники Ангеррана также воспользовались тем влиянием, которое их дядя имел при Римском дворе: Робер де Мансиньи, каноник в Эр-сюр-ла-Лис,[264] Пьер де Сен-Мартен,[265] Ангерран де Вилен,[266] Пьер де Вилен, каноник в Оксере и Париже,[267] Робер де Вилен, каноник в Эре и Оксере,[268] благодаря Мариньи также получили различные привилегии. Признательны ему были также его кузен Жан Кальто[269] и многие клирики: Эймон, епископ in partibus Оленуса, которого Мариньи устроил на должность ректора в Сен-Пьер де Вру,[270] Ги де Бранкур, ректор в Гинфосе.[271] Пьер де Шалон, королевский писец, декан в Эгперсе, в Отенской епархии,[272] Жан дю Шатле,[273] которого кардинал де Фревиль впоследствии назначил своим нотариусом,[274] Робер Лемаршан, декан Сен-Ромен-де-Кольбоск и кюре в Ла Серланг…[275]

Для того чтобы закончить этот список церковных привилегий, которыми Мариньи осыпал своих близких, отметим, что он добился позволения для Изабель и Иды де Круазиль, бабушки и матери своей невестки, Роберты де Бомец, входить в цистерианские монастыри, на территории которых были похоронены братья Роберты, при условии не есть и не спать во время посещения и ходить с сопровождающим.[276]

Нет необходимости повторять, что распределение этих благ не было случайным. Церковные бенефиции, передача которых происходила после вмешательства Ангеррана де Мариньи, – это вмешательство всегда, за исключением двух случаев, выявленных по ознакомлении с другими документами, ясно выражено в буллах, к которым мы обращались,[277] или в документах, их регистрирующих,[278] – в большинстве случаев принадлежали к церкви Оксера, епископ которой, Пьер де Гре, стал кузеном Мариньи после его женитьбы, в церкви Камбре, где епископом был Филипп де Мариньи, затем в церкви Санса, где Филипп затем стал архиепископом, и в церкви Руана, архиепископ которой, Жиль Асцелин, много раз вместе с Мариньи выполнял различные дипломатические поручения.

Сложно сказать, что входило во владения Ангеррана до 1305 г. В 1291 г., еще при жизни его отца, ему уже принадлежал «кольчужный фьеф» в Менневиле, приносивший доход в 100 турских ливров, за которую он был должен охранять в течение десяти дней замок господина де Неф-Марше.[279] Также в 1299 г. он являлся обладателем фьефа в Апильи и Рюпьере, в районе Нижней Нормандии.[280]

Вместе с тем нам известно, что в июле 1308 г. Ангеррану уже принадлежал замок Плесси в Туфревиле,[281] причем мы склонны думать, что это строение находилось именно на его землях. Фьеф в Плесси, по нашим сведениям, не был ему пожалован, следовательно, он принадлежал Мариньи как наследное владение. С другой стороны, в марте 1306 г. Филипп Красивый предоставил своему камергеру возможность выкупить королевские леса и его собственные угодья в Менневиле,[282] передав при этом ему «tiers et dangers»[283] с его леса.[284] Следовательно, в его фьефе в Менневиле были леса. Кроме того, Ангерран, на правах старшего сына, должен был унаследовать от своего отца Экуи.[285] После раздела имущества, произошедшего 23 марта 1306 г., к нему отошли поля пшеницы и тремуа – сорт пшеницы, которую засевают в марте, – в Экуи и Гамаше и все то, что составляло общее имущество отца с его первой супругой; остальное получили дети отца от второго брака.[286] В этом документе нет упоминания о фьефе, так как раздел имущества никак не мог повлиять на порядок его наследования: фьеф в любом случае переходил к старшему сыну. Без всякого сомнения, именно о фьефе Экуи шла речь в договоре, составленном в декабре 1311 г., по которому король выкупал у Алена де Мансиньи ленную сеньорию, которую Мариньи держал от этого рыцаря, после чего Мариньи держал ее уже от одного короля.[287] Итак, в известных нам документах более не упоминается о фьефе Экуи, как и о фьефе Плесси; речь в них не могла идти о землях, приобретенных королем в аббатстве Бек-Эллуан в Экуи и переданных взамен ренты Мариньи, так как в них не входил фьеф и Ангерран, естественно, держал их от короля, так как платил ренту королю.[288] Король передал Мариньи только один фьеф, расположенный в Экуи, произошло это в апреле 1312 г.[289] Следовательно, можно сделать вывод о том, что в личные владения Ангеррана входил не слишком значительный фьеф в Экуи, который он держал сначала от Алена де Мансиньи, а после декабря 1311 г. от короля.