Меч без ножен. «Помирать, так с музыкой!» - Герман Романов

— Не успеем, никак не успеем, — подвел черту под импровизированным военным советом Андрей, уставившись в карту глазами. Да, все правильно — дорога отсюда весьма напоминает подкову, причем перевал ровно посередине. И как ни крути, быстрее не пройти…

«Так ведь это выход!»

Его блуждающий взгляд уткнулся в концы «подковы» — с одной стороны Притула, с другой как раз замок пана Тадеуша, в селе у которого они и расположились. И судя по карте, ранее между ними шла дорога, раз отец Павел поставил ровно по середине пустоты Запретных земель надпись «сельцо Лори».

«Два дня хода, никак не больше, даже если с перекурами. А ведь это еще один перевал и тракт, точно — я вроде даже слышал об этом». — Андрей поднял весело сверкнувшие глаза, и рыцари это заметили. И оживились сразу, заерзали незаметно, но молчали, дожидаясь, пока командор не изложит появившийся у него замысел.

— Смотрите вот сюда, братья, — палец Андрея уверенно уткнулся в «проплешину», — здесь имеется тракт, пусть порядком запущенный, но пройти по нему можно. И плевать нам на решение о Запретных землях! Я их проходил и вдоль и поперек, никакой заразы там нет и в помине. Много лет прошло, она там давно выветрилась!

— При чем здесь мор и решения этой говорливой шляхты? — Лицо отца Павла мгновенно скривилось, будто священник взял в рот целый лимон и начал его жевать.

— Ни один из людей, если он находится в здравом уме, — голос Ульриха звучал глухо, будто рыцаря доняла внезапная зубная боль, — не попрется через перевал, ибо ночевать придется в Лори. Это будет его последнее безумство в жизни.

— Ну и что?

Голос Андрея прозвучал нарочито безмятежно, хотя внутри у него все напряглось. Вид рыцарей не сулил легкое решение задачи, каковой она показалась ему поначалу. Напротив, трудности ожидались невероятные, раз оба рыцаря разом впали в уныние.

— Проклятые горы с их волками рядышком, и эти твари там обосновались крепко. Но другое хуже — нежить завелась такая, что ими управляет и ничто ее не берет.

— Ни молитвы не боятся, ни стали, — добавил Ульрих, искоса поглядывая на замолчавшего отца Павла. Но старик горько усмехнулся и продолжил еле слышным голосом:

— Три года через перевал никто не ходит, хотя в страхе от угров народ бежал. Но эти твари адовы намного страшнее магометан — всех подчистую жрут. Даже отряды в несколько десятков воинов… Ходили туда и словаки, с той стороны паны, да и мы восемь крестоносцев потеряли и брата Генриха — с доспехами сгрызли всех…

Отец Павел почернел лицом — память всегда безжалостна и терзает душу до боли. Потому Андрей спросил осторожно, хотя понимал, что причинит старику лишние страдания:

— Как это случилось?!

— Человек дурной становится, брат-командор, вялый, мало кто меч в руках удержит, а уж рубить им… Вот его и рвут в клочья. Лошади даже шагом идти не могут, убежать. Места гибельные там, непроходимые ночью. А днем ничего, вот только при свете до Притулы никак не дойдешь, на ночевку вставать обязательно нужно.

— Худо!

Только и произнес Никитин и покрутил головою из стороны в сторону — такое ощущение, будто магистерская цепь стала не просто тяжелой, но сдавила шею крепкой удавкой, хотя ее переплетенные с украшениями золотые кольца спокойно висели на груди. Неудобство не только не проходило, но и перекинулось на виски, там словно застучали маленькие молоточки, какими часовщики работают.

— А если…

И тут словно шарахнуло — он вспомнил давний сон, крепость и ворона, волкодлака, которого позже убил уже наяву, золотой пояс, что снял, и тот нечаянный совет колдуна. Лицо Никитина исказилось, и отец Павел тут же забеспокоился:

— Тебе плохо, брат-командор?

— Нет, просто я понял, как пройти Лорийский тракт. И пройду его, время не терпит, иначе мы потеряем Белогорье. Помнишь, я рассказывал тебе про сон, а потом ты сам видел волкодлака, Любомир.

— Хм… А ведь действительно. Может, ты и пройдешь, вот только со мной всего трое — Арни, Чеслав и Прокоп. Они не могли оставить тебя. Остальные переранены. А без охраны я тебя не отпущу…

— А я тебя без нее не оставлю, — в свою очередь надавил и Никитин, но тут вмешался Ульрих:

— Со мною семеро воинов, все они в твоем распоряжении, командор, как и мой меч…

— Отставить! — Андрей заговорил жестким командным языком и встал с лавки. Старые рыцари быстро переглянулись и сами поднялись, склонив головы в ожидании приказаний. И они тут же последовали, Никитин даже рубил воздух рукою.

— Ты, брат Любомир, немедленно отправишься в Поборский замок вместе с бароном Лукашем. Всех наших крестоносцев сразу же поведешь через перевал — не позднее семи дней я тебя жду в Белогорье. Не опоздай! Возьми и словацких воинов…

— Не в срок, брат! Еще не прошло трех месяцев, и я не могу нарушить с ними ряд. — Отец Павел отвел глаза. — Хотя на драку с ляхами многие пойдут добровольно.

— А ты и не нарушай соглашения, раз слово дадено, его нужно соблюдать!

Андрей подошел к ларю и вытащил из-под плаща увесистый мешочек. Подержал его недолго в руке, как бы взвешивая и испытывая нешуточную тяжесть. Затем метнул его прямо в лицо отцу Павлу, который ловко поймал арабский подарок и с немалым удовольствием закряхтел.

— Там тысяча динаров. Надеюсь, этого хватит, чтобы словаки пошли на бой с паном Сартским?

— Две сотни наберется, а то и три, — коротко ответил старый рыцарь и на этот раз еле успел перехватить рукою неожиданно брошенный Андреем второй «подарок».

— Тут тысяча солидов — замки должны быть восстановлены, и до весны пусть там стоят словаки гарнизоном. Как перевалы откроются, их сменят белогорские «серые».

— Здесь половины за глаза хватит, — отец Павел покачал мешочек в руке. — Не забывай, брат-командор, что через две недели будут выставлены три десятка «синих», и кроме того, каждый месяц будет выходить одно «копье». Ну и местных «серых» наберется не меньше сотни. Это только наши силы, без панского ополчения.

— Тогда немедленно принимайся за дело, время не терпит. — Андрей повернулся к Ульриху: — Тебе предстоит забрать всех крестоносцев из Бежицы и «Трех дубов». Пан Тадеуш имеет здесь три десятка дружинников, разбавь ими гарнизоны. Это все, но угры зимою не воюют, так что справятся, тем более продовольствие мы им привезли.

— Не ходил бы ты через Лори, брат. Риск страшный, через перевал надежнее…

— Не отговаривай, все решено. Никто, кроме нас — так говорили в одно время. Ты мне только троих своих воинов дай, с теми, что с братом Любомиром пришли, нас будет семеро. Вполне достаточно, чтобы лорийскую нежить погонять.

— Бери всех!

— Хватит троих, тех, кто меня с трясины вытаскивали — Дитриха, Ингвара и Фридриха. И не отговаривай, брат Ульрих!

— С тобой поспоришь, как же. Себе дороже выйдет, — пробурчал под нос рыцарь, и тут его лицо внезапно осветилось, будто взошло солнышко. Он потер рукою лоб и очень хитро посмотрел на Андрея: