Концессия 3 - Александр Павлович Быченин

Конечно! Или надо было сказать «рабов»? Хотя тебе социально ближе понятие «пеон», я полагаю?

— За еду работать не буду! — огрызнулся Хавьер. — И никакой «мокрухи»!

— Но в целом возражений не имеешь? — ухватил я суть.

— Э-э-э… а куда мне деваться?

— Я рад, что ты, омбре, начал демонстрировать зачатки разума. Продолжай в том же духе, пожалуйста. И не вздумай меня разочаровать.

— Что надо делать?! — скривился, как от чего-то горького, пленник. — Кого побить?

— С этим я и без тебя справлюсь, — отмахнулся я. — Работать будешь по специальности, то бишь художником.

— Кем?! — натурально прифигел парнишка. — Ху… кем?!

— Художником, — с бесконечным терпением в голосе повторил я. — Мазилой, бумагомарателем, мангакой… тьфу, прости, господи! У тебя, вон, гляжу, и инструмент имеется!

— Да не художник я! — испуганно отпёрся Хавьер. — Так, граффити балуюсь!

— Вот! Уже достаточно! — констатировал я. — Значит, и с рекламным баннером справишься. И с листовкой. И даже, не побоюсь этого слова, со стикером.

— Да ну нафиг…

— А куда тебе деваться? — окончательно припёр я пленника к стенке, причём его же главным аргументом. — Не умеешь — научим. Не хочешь — заставим. Ну и, конечно же, простимулируем материально и физически.

— Всё-таки бить будешь?

— Не исключено, — кивнул я. — Но в основном деньгами. Работа сдельная, по индивидуальным заказам. А там, глядишь, и сам втянешься. Тогда — возможно! — возьму на зарплату.

— А оно мне надо?!

— Матери пожалуюсь.

— Чёрт… — сник пленник, и сразу же просиял: — Да ты же её не знаешь!

— Думаешь, сложно будет отыскать по приметам? — хмыкнул я. — Порто-Либеро всего лишь большая деревня, все всех знают. Так что не тешь себя пустыми иллюзиями. Я тебе предлагаю взаимовыгодное сотрудничество, причём абсолютно законное, о чём такая шпана, как ты, может только мечтать! А ты отказываешься! Как думаешь, что она на это скажет?

— Вот ты урод… моральный!

— Нет, всего лишь психолог-практик, — отверг я грязную инсинуацию. — А ещё на моей стороне грубая сила и компромат. Ну и какое же будет твоё положительное решение?

— Да иди ты!

— А ты упорный! Продолжай, мне нравится.

— Пендехо!

— Повторяешься, омбре, — потерял я интерес к забаве. — Ладно. Вот тебе ещё один бонус: как насчёт того, чтобы вот эту вот раскоряку усовершенствовать? Самому-то не надоело с этакой порнографией по ночам шариться? Перед людьми-то не стыдно?

— А что в ней не так? — проследив за моим взглядом до самого краскопульта, изумился Хавьер.

— Всё! — отрезал я. — Можно сделать и проще, и легче, и компактней. И пневму могу поставить не ручную, как у тебя, а нормальную, с мини-компрессором от батарейки. Да и распылитель, честно говоря, так себе. Видел, какие потёки на табличках? Вот то-то же!

— И ты станешь такой мелочью заниматься?! — не поверил своим ушам пленник. — Бесплатно?!

— А что, все остальные от ворот поворот дали? — догадался я.

— Сказали, баловство.

— И что это меняет? Баловство, зато полезное! — помотал я указательным пальцем перед носом у парня. — Ты, например, не задумывался, что этой вот фиговиной очень удобно подкрашивать всякое? Те же траки, да в труднодоступных местах? Или любое другое оборудование? Дома? Заборы? А?

— Для этого нормальные краскопульты есть.

— И много ты таким в стеснённых условиях наработаешь? — привёл я убийственный довод. — Вон, у меня тоже есть! И не кустарщина, а корпоративный! И чего? Знаешь, сколько я с ним мучился, пока трак до ума доводил?

— Да им разве объяснишь!

— А им не надо, достаточно того, что я понимаю, — подбодрил я пленника. — Ну как, договорились? Будешь со мной работать?

— И ты даже не спросишь, зачем я тебе ворота… разрисовал?

— Да мне вообще пофиг, — отмахнулся я. — Кто-то заплатил, ты сделал. Дай угадаю: «лос пескадорес»? Можешь не говорить, по глазам вижу, что они. Первые подсуетились. А там, глядишь, и ещё кто-нибудь подкатил бы… так не проще ли на меня работать? У меня задач много. Реклама… и реклама. И ещё реклама. И покраска квадов.

— А ты, гринго, гляжу, оптимист! — вернул былую уверенность Хавьер. — Думаешь, тебе… позволят?

— Ещё как позволят, — заверил я. — Человек-то нужный, что уже неоднократно доказал. Да и напарник мой не промах. Так что сам прекрасно понимаешь, вся эта суета со шпаной, мордобоем и мелкими пакостями всего лишь до поры, до времени. Как с фракцией определюсь, так всё и закончится. Буквально как по мановению волшебной палочки. Наверняка тебе не впервой подобным заниматься, так ведь? В общем, не катит отмазка. Ну и потом, старый добрый шантаж никто не отменял! По рукам?

— По рукам, — угрюмо вздохнул парень.

И демонстративно покосился на собственные верхние конечности, грубо прикрученные к подлокотникам: мол, и рад бы, да обстоятельства не позволяют скрепить сделку крепким рукопожатием, как то заведено у серьёзных мужчин.

— Ладно, ладно, развяжу! — буркнул я.

Впрочем, приближаться вплотную к истомившемуся пленнику благоразумно не стал — кто знает, в каком он состоянии? Ладно, если руки-ноги затекли, и он ещё минут пять кровообращение восстанавливать будет. А если каким-то чудом уже? Так ногу отвяжешь, а он тебя ею же в благодарность и пнёт. Понятно, что кто-то более-менее сообразительный дождётся, когда хотя бы одну руку освободят, но данный конкретный экземпляр производил впечатление типа порывистого и весьма эмоционального, так что ну его нафиг. Лучше за универсальным щупом-пробником схожу, он длинный, и у него на конце складные бокорезы предусмотрены. Самое оно проволоку перекусывать. И не только проволоку, но и, скажем, перемычки между отливками или ещё что-то подобное. Говорю же, универсальный инструмент.

Кстати, насчёт состояния клиента я ни разу не угадал. Бить меня он даже и не попытался, а вот сбежать — очень даже. Только ничего у него не получилось. Первый-то бросок вышел на загляденье, а вот потом сказалось длительное пребывание без движения — ноги подломились, а потом и руки, когда Хавьер рухнул на колени и опёрся на верхние конечности. Ну хоть плашмя не ляпнулся, и оклемался довольно быстро, после чего «рванул» к двери с черепашьей скоростью, с трудом орудуя сведёнными судорогой конечностями. И всё это на фоне подозрительно знакомого завывающего звука, доносящегося с улицы. В свете последнего обстоятельства я за этим непотребством наблюдал со стороны, не особо торопясь пресекать — пусть себе, чем ближе к финалу облом, тем сильнее разочарование. А тут вообще классический случай: с каждым пройденным миллиметром беглец демонстрировал всё большую уверенность во владении телом, а до двери уже и вовсе на своих двоих добрался. Я даже было собрался перекрыть ему путь к бегству, но как раз в это мгновение вой двухтактника стих, и уже буквально через