Энканто. Край чудес - Аника Фахардо

После того случая все только и говорили о его предсказании. Надо же, вот Бруно сказал, что пойдёт дождь, и дождь пошёл! По городу поползли пересуды, и это радости не добавляло. По словам папочка, это дядя Бруно предсказал сеньоре Осме, что её рыбка умрёт – и рыбка умерла. Плавала такая, брюшком вверх, маленькая золотая рыбка в круглом аквариуме. Послушать мамочку, так это дядя Бруно предсказал сеньоре Уриарте, что у неё поседеют волосы. Сеньору Уриарте до сих пор легко узнать по серебристо-седому узелку волос на затылке. А тётя Пепа рассказывала, что это дядя Бруно напророчил курьеру из почтовой доставки, что у него отрастёт пузо. И я даже не помню такого времени, когда этот курьер был худым! Всё, что ни пророчил дядя Бруно, сбывалось.

– Вечно дядя Бруно был прав, – вылетает у меня. Все трое в детской оборачиваются.

– О Бруно мы не говорим! – откликается тётя Пепа. И добавляет: – А что он тебе предсказал?

– Да так... – уклончиво отвечаю я, но потом всё-таки выпаливаю что-то насчёт счастливого исполнения мечты в один прекрасный день.

Мирабель отвлекается от своего барахла на покрывале и закатывает глаза. В принципе её можно понять: довольно завидное предсказание. Правда, с его предсказаниями никогда не поймёшь.

– Что ж, – заключает тётя Пепа, – к нам ведь уже спешит красавчик Мариано.

– А ещё он предсказал мне, – продолжаю я, – что мой дар только усилится. – И при этих словах фиолетовые и белые лилии распускаются вокруг меня и роняют лепестки, которые порхают в воздухе, точно бабочки.

– Ну да, – говорит кто-то за моей спиной. Это Долорес – откуда она взялась? Ну, как всегда, из ниоткуда. Интересно, в каких краях она была, когда услышала наши разговоры про дядю Бруно. – А мне он предсказал, что человек, о котором я всегда мечтала, будет для меня недостижим.

– Да ты что? – восклицает тётя Пепа и заключает дочку в объятия. Надо же, как жаль Долорес. Она ведь уже достаточно взрослая, чтобы выйти замуж. Как же грустно, наверное, знать, что своего идеального избранника ты никогда не получишь! Смотрю на неё как можно печальнее, как можно сочувственнее. Хорошо, что мне такого не напророчили. – Дочка, мне так жаль, что у Бруно было такое видение, – говорит тётя Пепа. Над головой у неё снова тучка. Долорес шмыгает носом.

– Говорите, Бруно?

И, к нашему удивлению, в комнату входит... Бруно собственной персоной! А потом превращается в Камило.

– Камило! – хором кричим мы.

– Чёрт, забыл про крыс, – ухмыляется Камило. – Но он и без крыс был жуткий, верно? – И Камило снова принимает облик нашего горбатого дяди Бруно, с лицом белым, как полотно, с кругами под глазами. Только на этот раз у него по капюшону пончо ползает серая крыса. А потом, без всякого промедления, Камило предстаёт в образе Мариано: высокий, статный, волосы тёмные, глаза синие. Ответственный, надёжный и, уж конечно, влюблён в меня по уши. Так все говорят. – Кстати, Исабела, – говорит мне Камило его голосом, – твой женишок тебя внизу дожидается.

– Ну Камило! – Боже, ткнуть бы его хорошенько. Но я себя сдерживаю.

И Камило лихо оборачивается сам собой, после чего с хохотом выбегает из комнаты.

А я думаю о Мариано, настоящем Мариано, который стоит там внизу и ждёт. Почему мне кажется, будто это так далеко отсюда?

– Ладно, пойду, – говорю остальным.

Но не успеваю я договорить эти слова, как раздаётся звук. Все замолкают, разом насторожились. Не нужно никакого особого слуха, чтобы уловить знакомое «дзинь-дзинь».

– Говорите, Мариано?

В двери, позвякивая ключами и брелоками, появляется бабушка. Она обнимает меня за талию и прижимает к себе. Может, иногда она кажется чопорной или даже немного злой, но когда подойдёт вот так и обнимет, улыбнётся – то как будто всё озаряется. И ты сразу окружен её уютом, её любовью. Хочется только одного – чтобы бабушку ничто не огорчало и она тебя обнимала снова и снова.

– Представляю, детка моя, как ты рада, – говорит она мне. – Такой важный для тебя день. Предложение, как-никак, а?

Мирабель со стуком роняет что-то на пол, с чем она там играется, и ползёт под кровать доставать. Господи, когда она уже вырастет из своих игрушек. Обвожу взглядом жалкую тесную детскую. Честно говоря, почти не помню те года, что провела сама в этой комнате. Но ей повезло, что не надо ни за что нести ответственность.

Бабушка бросает строгий взгляд на Мирабель, точнее, на её мягкое место, торчащее из-под кровати.

– А от тебя, сеньорита, я ожидаю сегодня исключительно примерного поведения.

Мирабель вылезает наружу из-под кровати и принимается шарить вокруг глазами, что мало напоминает человека, твёрдо настроенного на исключительно примерное поведение. Страшно представить, если она попытается сорвать ужин с Гузманами, как она пыталась сорвать вечеринку Антонио. Ведь тогда Мариано не станет делать мне предложение, и как в таком случае понимать предсказание дяди Бруно? Мне ведь положено исполнение мечты!

– Да, Мирабель, – киваю я. Только голоску надо стараться придавать весёлый, беззаботный тон, вот так. – Мне бы не хотелось слышать от тебя сегодня вечером ни звука, договорились?

МОИ ТЁТЯ И ДЯДЯ, непоседливые двоюродные братья, идеальная сестра и требовательная бабушка – все опрометью бегут вниз, чтобы встретить семью Гузман. Воспользовавшись наступившей тишиной, я поднимаю с пола последний осколок видения Бруно и ставлю на место.

Мне кажется, зрение меня подводит. Я снимаю очки и тру глаза. Потом открываю их и несколько раз моргаю. Надеваю очки обратно. Может, нужно больше света? Я подхожу к окну и как можно шире распахиваю ставни. Закатные лучи падают на предсказание.

На мозаике, состоящей из разрозненных переливающихся кусочков, я вижу девочку со спутанными волосами, широкой улыбкой и большими очками. За ней дом, превратившийся в руины. Это я. Я и Касита. Теперь всё становится понятно. Я причастна не только к разрушению дома, но и к исчезновению нашего волшебства. Я снова снимаю очки. Картинка расплывается.

– Все уже спустились на ужин... – говорит папа, внезапно заходя в детскую.

Я подпрыгиваю от неожиданности и пытаюсь закрыть видение руками.

Папа выглядит обеспокоенным. Я совсем не умею ему врать, наверняка он сразу понял, что я что-то скрываю.

– Папочка, я пробралась в башню Бруно, – растерянно произношу я.

Папа испуганно ахает.

– И нашла его последнее видение, – тороплюсь я договорить. – Наша семья в опасности. Дар Луизы пропал. Ох, папа, наш дом может разрушиться! – Я закрываю глаза, но всё равно отчётливо вижу предсказание Бруно, как если бы сделала его сама. – Мне кажется, всё из-за меня!

Он молча рассматривает видение.

– Мира! – Вдруг он ломает мозаику и быстро убирает осколки в карман.