Ушебти - Александр Асмолов

В сумке у Саши зазвонил сотовый. Она не сразу сообразила, что это именно ее телефон. Мягко отстранившись от Ги, молодая женщина сняла сумочку с плеча и отыскала маленький изящный аппаратик.

– Простите, Наталья Михайловна, мы на улице. Нет-нет, все хорошо.

Очень быстро Сашино лицо стало серьезным. Она выслушала вопрос патронессы и утвердительно кивнула головой сама себе.

– Да, я помню данные за первый квартал. По московскому региону было тридцать два процента. Из них две трети легли на март.

Саша чуть снизу посмотрела на Ги. Бельгиец улыбнулся, показывая жестом, чтобы она не беспокоилась.

– Это точно, Наталья Михайловна, мы можем принимать по две фуры в неделю только в Москве. Я сейчас перезвоню логистикам и уточню по Кемерово и Новосибирску. Дайте мне десять минут.

Ги понимающе кивнул, остановив все попытки объяснений. Они подошли к скамейке, где можно было удобно расположиться и заняться делами. И действительно, переговоры по телефону не заняли более четверти часа. Когда Саша спрятала свою «моторолу» в сумку и обернулась к своему спутнику, тот как ни в чем не бывало продолжил.

– Нам непременно нужно посмотреть фонтан Брабо.

– Непременно, – подхватила она шутливый тон своего гида. Он задержал свой ласковый взгляд на ее лице. Оно вновь оживилось, стряхивая деловые черты. Женщине хотелось быть счастливой в этом сказочном городе. Пусть все так неожиданно случилось, она разберется с этим позже, а сейчас хотелось кружиться в феерическом водовороте замков, дворцов, удивительно чистых площадей и улиц, необычно красивых домов, украшенных не только ажурными узорами кирпичной кладки, но и цветами, отчего они представлялись невесомыми. Да и весь этот город выглядел ненастоящим, призрачным, отчего хотелось верить в сказку. И кружиться, кружиться в ней. Как в те далекие детские годы, когда маленькая Сашенька играла в куклы, наряжая их в разноцветные платья. Куклы встречали принцев и кружились с ними от переполнявших их чувств. С тех пор и у Саши было так же. Если наступал счастливый момент в ее жизни, ей всегда хотелось кружиться. Ну, хотя бы мысленно. Закрыв глаза представить, как ее пышные разноцветные юбки веером понимаются, обнажая коленки.

Чтобы побороть нахлынувшее чувство, Александра положила ладони на юбку, разглаживая невидимые складочки к коленкам. Она улыбнулась своим детским воспоминаниям, едва покачав головой. Вот ведь как бывает. Ей за тридцать, а в голове все те же наивные мечты. Хочется быть счастливой, несмотря ни на что. Кареглазый поманил ее, и она уже готова бежать с ним, куда глаза глядят. Но ведь не зря. Какой мужчина!

– А что это он держит в руке? – спросила Саша своего гида, разглядывая скульптурную статую необычного фонтана в центре огромной площади, вымощенной отполированным булыжником.

– На голову побежденной медузы Горгоны не похоже.

– Это рука поверженного великана.

– Тот, что лежит внизу? Ну, не такой уж он и великан.

– Алекс, это же легенда, – преувеличенно серьезно возмутился Ги. – Представьте себе, что очень давно…

– Все русские сказки начинаются с фразы «давным-давно», – не удержалась и прервала его Саша.

– Хорошо, – улыбнулся Ги. – Давным-давно на этом самом месте стоял замок великана, по имени Друон Антигон. Это был очень жадный и хитрый великан. Он протянул толстую цепь через Шельде и требовал с каждого корабля дань. Если кто-то отказывался платить, Антигон отрубал несчастному кисть руки. Потом великану и этого стало мало, и он начал требовать дань с крестьян. Все роптали, но отдавали кровопийце последние деньги. И так было до тех пор, пока отважный юноша, по имени Сальвий Брабо, не одолел великана в честном бою. Чтобы ни у кого больше не возникало подобных мыслей собирать дань с бельгийцев, юноша отрубил руку великана и забросил ее в Шельде. Скульптор Массейс как раз изобразил здесь Брабо, забрасывающего руку великана в реку.

– Красивая легенда. А кто эти женщины, что держат на руках постамент с героем?

– Это русалки, живущие в Шельде. После победы они подняли его над водами, чтобы всем было видно.

– Чтобы ни у кого более не поднялась рука на такое?

– Давай посоветуем бургомистру добавить такую надпись у подножия фонтана.

– Нет-нет, – вскинулась Саша. – Ничего добавлять не нужно. Композиция очень динамичная, и так все понятно. И, скорее всего, фонтан неслучайно установлен именно здесь.

– Ты права. За фонтаном ратуша. Видишь позолоченный герб Антверпена, а в нишах стоят скульптуры?

– Да, – она обернулась. – Они тоже отрубали руки?

– Нет. Они прославились своей неподкупностью и честностью в решении многих торговых споров.

– Да, я бы в Москве тоже такой фонтан поставила. Напротив мэрии.

Ги рассмеялся и обнял ее за плечи.

– Пойдем к собору Богоматери. Каждый час там звучат колокола. Сейчас без десяти семь, мы успеем.

К тому времени на соборной площади было множество туристов и прохожих. Некоторые задирали головы, разглядывая высокую башню и само здание собора, но основная масса явно ожидала другого. И не случайно. Едва стрелки часов показали ровно семь, как где-то в вышине, в недрах башни зазвучали колокола. Чистый, мощный звук переливался и усиливался, отражаясь от соседних зданий. Эта волна словно застыла над площадью, приводя в трепет всех присутствующих. Мелодия то поднималась, то замирала, рождая в душе удивительное созвучное настроение. Какой-то восторг рождался у каждого слушателя. Несомненно, колокольные переливы были делом рук большого мастера, учитывавшего все особенности площади, собора и других строений вокруг.

– Это было великолепно, – вырвалось у Саши, когда звук затих, теряясь где-то в переулках, выходящих на площадь. – Так гармонично и возвышенно, – она прижала обе руки к груди. – У меня все внутри отозвалось. Здорово.

– Да, сорок колоколов. В свое время еще Дюрер восторженно писал о них.

– Почему именно сорок?

– На этом месте некогда стояла маленькая деревянная часовенка со статуей Богородицы. Это главная святыня Антверпена. После пожара, когда статую едва удалось спасти, решили строить новый собор. В 1352 году мастер Жан Амель заложил новый собор Девы Марии. Он отдал строительству сорок лет жизни, а потом его дело продолжил сын. Так появилось сорок колоколов.

– Красивая память, – еле слышно отозвалась Саша, с грустью вспоминая, что история российская не хранит с таким трепетом память о своих великих мастерах.

– Пойдем, – Ги настойчиво потянул свою спутницу за руку. – Ты непременно должна посмотреть церковь святого Карла.

– Почему непременно? – удивилась Саша.

– Считается, что фасад церкви, ее ризницу и капеллу проектировал сам Питер.

– Тогда, действительно, непременно, – согласилась она.

В который раз Саша отмечала, что почему-то доверяет этому обаятельному кареглазому мужчине. Она без сомнений поехала с ним в чужой город, послушно идет от одного собора к другому, и при этом у нее не возникает чувства тревоги. Да что там тревоги! Ей очень спокойно и уютно рядом с ним, ей удивительно хорошо. Она видит его второй день в жизни, а кажется, что он всегда был рядом. Ну, по крайней мере, давно. Саша даже окинула взглядом лицо Ги. Украдкой, ненавязчиво, чтобы он не заметил ее любопытства. Ничего особенного. Приятное открытое лицо, разве что карие глаза с лукавинкой. Ну так он не школьник, краснеющий от прикосновения. Ему, должно быть, около сорока.