Люди и Цверги - Сергей Русаков

«Чего вам надо? – строго, но уже без междометий спросил Звигунов. – И чтобы как на духу…!» Гном опять тряхнул головой в такт слову, как от подзатыльника. «Все как на духу, брат! Только не колдуй. Больно же! – взывал к жалости гном. – Короче, мы хотели тебя украсть…» Потом гном понес какую-то ахинею про золото, каких-то цвейгов, какое– то заклятие. Звигунов не запомнил подробностей этой части сна – видимо, спал беспокойно. Только один эпизод был более или менее ярким. Устав от галиматьи из уст гнома, Звигунов вроде бы даже рассердился, и, рявкнув: «Да пошли вы на…!!!», проснулся на скамейке в церкви, где и задремал.

«Неудобно получилось!» – застыдил себя Звигунов, заметив служителя церкви, который таращил на него глаза, не мигая. «Наверное, осуждает меня», – подумал виновато Звигунов, извинился, сказал еще что-то, стараясь оправдаться тем, что устал, выслушал от служителя что-то в духе «не беспокойтесь, все нормально, ничего страшного, не стоит извинений». Потом Звигунов спросил у служителя, как добраться до железнодорожной станции и где можно пообедать. Служитель подробно рассказал ему о пути на станцию и порекомендовал гаштет при церкви, где сегодня на обед луковый суп и традиционные жареные колбаски. Он также добавил, что хозяин ресторанчика раньше работал в этой церкви поваром, и его теперешняя кухня каким-то образом сохранила опыт церковного рациона и в некотором смысле можно считать то, что он готовит, духовной пищей. Звигунов признался служителю, что и сам любит готовить, например, плов – пришлось объяснять, что это такое. Поговорив, он направился обедать.

Служитель дождался, пока Звигунов удалится, и спешно куда-то позвонил, докладывая, что русский маг прямо на его глазах пропал прямо со скамейки в церкви, а потом также и появился на ней же через два часа. Происшествию с людьми, следящими за Звигуновым, он также посвятил несколько минут доклада, покивав при этом головой, видимо, получая указания. В завершении добавил, как бы кстати, что русский говорит по-немецки совершенно без акцента, вернее, на баварском диалекте. Потом подумал и робко попросил отгул – после того, как он увидел материализацию мага из воздуха, требовалась обычная психотерапия: шнапс.

* * *

Верховный цверг нижних цвергов или Нижний Первый Цверг, за глаза называемый НПЦ (произносится НиПеЦ), словно побитый пес, был еле живой – перенести такое не под силу даже таким мощным цвергам, как он. А пережил он ни много ни мало, но смерть и воскрешение. Даже осознание этого приводило цверга в уныние – русский маг, которого они попытались похитить, чтобы шантажировать верхних цвергов, оказался такой силы, что был способен убить своей магией и ей же воскресить. Для захвата Звигунова собрали самых крутых нижних цвергов с опытом боевых действий против верхних цвергов. Все они владели изощренной боевой магией, подобно тому, как в наших Японии или Китае учителя школ боевых единоборств развивают каждый свою линию. Операцию возглавил лично НиПеЦ.

Когда маг был остановлен мощным коллективным ударом группы захвата, и все признаки победы над ним были налицо – волосы дыбом, бледная физиономия и широко раскрытые от ужаса глаза, казалось, что осталось только связать его, допросить и спрятать куда-нибудь на время переговоров. Нижние цверги подумывали даже убить мага – невелика потеря и невелик риск. Но маг оказался еще тот боец – в одно мгновение он сбросил с себя опытных цвергов, а на НиПеЦа только посмотрел, и все… Сознание старого цверга померкло, и о том, что было потом, он узнал только после своего воскрешения. Да, НиПеЦ был убит магом в самом начале операции. Хорошо, что маг не поубивал всех – он больше никого не тронул.

Заместитель НиПеЦа – ЗаНиПеЦ – сдал магу все тайны, и о золоте, и о планах похищения мага с последующим шантажом верхних цвергов, и вообще обо всем, что касалось отношений между верхними и нижними цвергами. ЗаНиПеЦ клялся, что договорился с русским, уломал его пойти навстречу многострадальному нижнецвергскому народу и оставить золото на хранении у верхних цвергов хотя бы еще на пару сотен лет, пока не будут достроены и доукрашены личные апартаменты цверговского руководства и некоторые увеселительные заведения. Маг подтвердил свое согласие заклинанием «Г… вопрос!» Правда, пришлось посулить ему десять ведер золота, и ЗаНиПеЦ торговался, как лютый зверь, если только можно верить этому прохвосту и жулику. Уж если тот и договорился с магом, то определенно за откат не меньше половины – это пять ведер. Нужно будет потом проверить и отобрать – все экономия.

Своего воскресения НиПеЦ не помнит, но было больно, больно и сейчас. Очень. Умереть и воскреснуть в один день. Говорят, у людей, вернее, среди магов существует легенда о воскрешении. Когда-то очень давно, даже по меркам цвергов, в мире людей происходили события, изменившие их мир настолько радикально, что, сменив в те времена свой курс, человеческая цивилизация до сих пор идет этим путем. Так вот в начале этого нового пути людей стоял некто, кого даже к магам, даже к очень сильным магам относить нельзя – это уже совсем другой уровень бытия… или небытия. И он сам, и маги, и простые люди, а потом и цверги звали его так: Сын. До сих пор никто не смог до конца разгадать многоярусной метафоричности идей этого великого существа.

Сын творил чудеса, стараясь доказать людям, что каждый из них способен быть гораздо большим, нежели простым поедателем еды и банальным воспроизводителем себе подобных поедателей. Сын, как тот вопиющий в пустыне, пытался докричаться до людей, что они все без исключения, невзирая на пол, расу, национальность, социальное положение и материальную обеспеченность, равны, как один, и не просто как один, а как Тот, Кто в каждом из людей воплотил Свой замысел и создал всех людей по Своему образу и Своему подобию. Сын старался изо всех сил. Задуманное было его миссией, и он не пожалел главной ценности своей жизни – самой жизни. Пришлось отдать ее, как доказательство силы и тайны этой силы. И, похоже, не зря… Эта жертва изменила ход истории человеческой цивилизации. Такой вариант реальности людей, конечно же, не мог не стать известным магам еще до начала ее реализации. Даже появлению на свет, рождению Сына, предшествовало большое число знаков, вроде звезд и комет. Маги же просто чувствовали это, а некоторые знали и двинулись в путь, чтобы приобщиться к новому витку развития мира людей.

Вот и путь нашего героя все время его пребывания на удивительной древней земле сопровождался подобием знаков – с ним что-то происходило, его узнавали, на него обращали внимание. Он же иногда был опасно беспечен. Звигунов шел к железнодорожной станции. Вечерело. Пора бы домой, в гостиницу. По дороге где-нибудь поужинать и позволить себе кружку-другую пива под жареные колбаски, заглянуть в глубокое декольте румяной светловолосой официантки.

А примерно в километре от пути Звигунова опустилось стекло задней двери черного автомобиля. Человек на дальнем сиденье увидел Звигунова совсем близко – оптика прицела была сильной. Почти все изображение в прицеле занимала чуть сутулая спина мишени. Снайпер качнулся от отдачи, продолжая наблюдать в прицел результаты выстрела. Мишень качнулась и упала.

Звигунов увидел себя лежащим на асфальте и сразу понял, что произошло – в него стреляли, его убили, он мертв.