Люди и Цверги - Сергей Русаков

План нижних цвергов рухнул в самом начале его реализации – Звигунов остановил их, словно щелбаном, подобно тому, как это описал в своем магическом трактате один удивительный русский маг африканского происхождения, показав силу человеческой магии в противостоянии людей еще одной разновидности жизни – чертям (реальность чертей не примыкала к реальности цвергов, и черти не досаждали им, хотя самые общие представления о чертях имелись – хвост, рога и копыта). ЗаНиПеЦу пришлось взять решение вопроса о судьбе нижних цвергов в свои руки, и он вполне справился с этой задачей – русский согласился на условия, закрепив обещание магическим заклинанием со смыслом «Нет проблем!» или «Не проблема!», или «Не вопрос!», или «Ерунда, а не вопрос!», или «Ерунда вопрос!» – как-то в этом духе. Пришлось уступить русскому целых десять ведер золота, на что тот возмутился, дескать, что он с ним делать будет и как перевезет через границу? ЗаНиПеЦ уже хотел предложить на выбор веер схем – банковские вклады в Швейцарии, чеки на предъявителя, авизо и прочее – но маг вдруг из-за чего– то рассердился и решил уйти. Проявив необъяснимую и несвойственную нижним цвергам любовь к ближнему, тем более, к конкуренту, старик решил проявить участие к своему бывшему начальнику – НиПеЦу. «Брат! Подожди, не уходи! – просительно обратился он к магу. – Что же ты наделал? Зачем убил нашего правителя? Как нам теперь быть?» Если быть до конца откровенным, то более сильным мотивом этой инициативы было желание выглядеть в глазах авторитетных нижних цвергов достойно – ведь это ЗаНиПеЦу теперь придется взвалить на свои плечи заботу о народе, и ему будет нужна поддержка.

Русский остановился, полуобернувшись, и удивился: «Я что, убил старика, что ли?». ЗаНиПеЦ начал игру: «Брат! Ты же великий маг! Помоги! Ты все можешь…» Звигунов опешил: «Ты что имеешь в виду? Я не колдун и воскрешать не умею. Вот если бы умел, то мне бы и не жалко. А так бы… с ним, пусть бы и жил себе хоть тысячу лет…!» и после этого махнул рукой и произнес прощальное заклинание, посылающее чужой мир вдаль от себя.

Оправившись от скачка атмосферного давления, который возник при этом, ЗаНиПеЦ услышал гул собратьев и понял его причину. На полу заворочался мертвец – НиПеЦ оживал. Для мага такой величины, как Звигунов, и это было под силу или, как он сам выразился о проблеме золота: «Г… вопрос!»

* * *

Вот только кто теперь поможет самому Звигунову, который лежал на асфальте, окрашивая его в такую знакомую и такую печальную краску – кровавую. В его застывших глазах больше не было жизни. Жизнь оставила его, и он остывал – поезда обменных процессов постепенно останавливали свой ход. Это более чем странно, но и эти наблюдения, и эти размышления принадлежали тому, кто… и считал себя Звигуновым. Вид самого себя обескураживал. Было грустно и печально, словно при расставании с чем-то или с кем-то очень близким, возможно, самым близким из всех, кого он мог считать такими. Это всегда больно – терять близких. Они стали частью, той самой частью, без которой уже больше никогда не будет так, как было. В этом суть и соль феномена скорби – больше никогда, и «никогда» означает только никогда. Если бы это было бы возможно, Звигунов расплакался бы, и только тот, кто лежал перед его взором, уже ничего не чувствует и не почувствует никогда, ни холода асфальта, ни походной парилки кальсон…

В этот момент Звигунов поймал себя на мысли, что неспособность расплакаться не означает для него неспособности скорбеть, значит, у этого чувства и у всех этих скорбных мыслей есть автор, и в этот миг Звигунов осознал себя – «вот он я, который думает, испытывает чувства, страдает, и вот он я, который лежит передо мной. Что-то здесь не так! Кто я и кто этот бедолага на асфальте?» Вокруг Звигунова, который уже отличал себя живого и говорящего с собой от мертвого и безмолвного, стало что-то происходить – что-то сдвигалось, смещалось, изменялось. Что-то произошло и с чувствами Звигунова, он ощутил какой-то подъем, торжественность, важность происходящего и что-то вроде силы, имеющей ранг всемогущества.

Изменения пространства стали более явными. Теперь Звигунову стали понятны их смысл и то, что он автор этих изменений – он просто хочет вернуть того Звигунова, который лежал перед ним, назад, в то время, когда тот был еще жив. Это и происходило. Красная лужа вокруг тела стала уменьшаться в размере, потом стало уменьшаться красное пятно на груди, а затем Звигунов стал подниматься, словно в замедленной спортивной съемке, когда хотят еще раз увидеть финиш и перематывают пленку назад. Звигунов отчетливо видел как из спины Звигунова, который стоял так, словно замер при ходьбе, медленно вылетает пуля и отлетает от спины с видимым ускорением. Звигунов, привычно, словно делает это не впервые, остановил обратную перемотку, чтобы подумать и решить, как поступить дальше. Выбрав подходящий вариант, Звигунов нажал на кнопку «PLAY».

Звигунов шел к станции и наслаждался впечатлениями, полученными в этот замечательный день. Он совершенно забыл о том, что нужно следить за умеренностью восхищений, чтобы не накликать беды. И вот тебе. Споткнувшись о камень, который словно возник на дороге, Звигунов начал свое падение на асфальт. Вытянув руки, чтобы не удариться, он готовился к безопасному падению, но… его любимый Айфон ухитрился встать на ребро между грудью и асфальтом, причинив неимоверную боль, от которой Звигунов, похоже на мгновение потерял сознание. По крайней мере, когда он поднялся и отряхнулся, что-то вокруг было не так, как до падения. Ребра болели – если не перелом, то синяк будет гарантированно. Кряхтя и кляня себя за легкомыслие в вопросе чрезмерной эмоциональности, давая себе еще один зарок не радоваться слишком сильно, он продолжил путь.

Пуля, пролетевшая над спиной падающего Звигунова вонзилась в ствол старого дуба, не причинив никому вреда. Снайпер удовлетворенно покачал головой, давая себе высокую оценку, оценив падение мишени. Его напарник позвонил кому-то по телефону. Потом они развернулись и уехали от места происшествия, зная, что через какое-то время появится полиция – местные жители весьма заботливы о том, что творится рядом с ними. Специалисты плаща и кинжала удивились бы, если бы побывали на следующий день там, где лежал пораженный в самое сердце объект. Ни пятна крови, ни какого иного следа, ни пули в старом дубе. Но они этого не сделали. Чайники!

* * *

«Чайник!» как эмоциональное образное именование специалистов невысокого уровня профессионализма – это особая разновидность дурака как обширной категории. Дурак же определяется, как не обнаруживающий важных факторов в деле, которое делает, не дающий верных оценок известным факторам, принимающий неверные решения, плохо планирующий, неспособный организовать, не умеющий контролировать – и вообще неспособный и по многим аспектам недостаточный. По многим, но, к сожалению, кроме одного – если бы у дураков было бы поменьше возможностей, силы, настойчивости, энергии, амбициозности, они были бы не так опасны. Такие непрофессионалы весьма распространены, и потому многие благие дела разбиваются о дураков, как прибрежные волны о береговые камни. Этой важной теме посвящено огромное множество исследований и эмпирических наблюдений, воплощенных в пословицах и поговорках. До сих пор нет ответа на целый ряд важных вопросов: о причинах появления дураков, о возможности исправления дураков и о пресловутой защите от дурака.