Найти, чтобы потерять - Наталья Костина

– Разве? – снова удивляюсь я. – Честно говоря, я не люблю холод… но и такая жара, как сегодня, совсем не по мне. Вот градусов двадцать пять… или даже двадцать два – самое оно!

– В том-то и дело. – Ирина Павловна заправляет непослушную прядь за отчетливо оттопыренное ухо. – Мы, то есть люди, чувствуем себя комфортно в очень узком температурном диапазоне. При десяти тепла нам холодно, при тридцати – уже жарко. Нам постоянно нужно то охлаждаться, то согреваться. И при этом по температурной шкале Вселенной, где абсолютный нуль – это минус двести семьдесят три градуса, а верх теряется в невообразимых воображению миллионах, а возможно, даже в триллионах, мы со своим белковым строением явно ближе к абсолютному нулю. Смешно, что при этом мы еще и ищем каких-то мифических братьев по разуму, представляя их почему-то в виде этаких зеленых человечков с огромными глазами! И непременно таких же белковых, как и сами! Ну не нонсенс ли? Я думаю, разум во Вселенной – это скорее какие-нибудь плазменные образования… совершенно без глаз, и которым на нас, собственно, наплевать. Мы им неинтересны. И им у нас очень холодно к тому же…

Я потрясенно взираю на Желтую Уточку, будто со мной заговорило нечто разумно-плазменное… глас из купины огненной?

– Вы биолог? – осторожно спрашиваю я.

– Нет, – говорит она. – Я занимаюсь финансовыми потоками. Но иногда меня посещают всякие мысли… особенно в такую жару! Могу я в свою очередь поинтересоваться, чем занимаетесь вы, Лев Вадимович?

– Я писатель, – бормочу я, чувствуя себя несколько неловко перед представительницей финансовых рек и водоворотов.

– О! – восклицает Уточка. – Никогда еще не видела живого писателя! Впрочем, мертвого тоже, – добавляет она и улыбается. Улыбка у нее хорошая, хотя глаза при этом становятся еще меньше. «Ежели бы немного уменьшить ее уши, а глаза, наоборот, увеличить… – думаю я, исподтишка разглядывая сегодняшнюю партнершу по гольфу и интеллектуальной беседе, – она была бы поинтереснее… да и челюсть у девушки тяжеловата! И ноги коротковаты… И…»

Я не успеваю додумать, что еще с Ириной Павловной не так, потому что она требует мороженого и внезапно перескакивает с разума во Вселенной на современную литературу, – наверное, думает, что эта тема мне как-то ближе. Мне тоже приносят вазочку с пломбиром, фруктами, шоколадом и карамелью, и, пока я уничтожаю все это, моя собеседница успевает поговорить об Анне Гавальде, Аготе Кристоф, Люко Дашвар и Бернхарде Шлинке. Попутно я узнаю, что она любит Улицкую и не любит Дэна Брауна, не читает детективов (и слава богу!), хотела поступать на исторический (ух ты!), но потом послушалась папу (хорошая девочка) – и пошла по семейной линии. Я тоже люблю историю и истории и пишу детективы, но сейчас мне интереснее слушать, потому что говорит Ирина Павловна куда лучше, чем играет в гольф. Не знаю, какой она финансист, но образование и интересы у этой коротконогой пигалицы настолько обширны, что я забываю о тающем десерте и остывшем кофе, – о, эти нестабильные белковые соединения, которые стремятся к температуре окружающей среды или же, наоборот, хотят сохранить свою собственную температуру! – не суть важно. А важно, что мы сидим и болтаем обо всем: об исторических казусах и непризнанных гениях, а также о гениях, вполне признанных; об аудиокнигах, которые, оказывается, лучше слушать, когда руки заняты какой-нибудь работой, например вязанием носков; о том, что вязание принесли в мир мужчины, – ох уж эти мужчины, вечно они во всем хотят доказать свое первенство! А местами даже и первородство, хотя уже доподлинно доказано, что человечество произошло именно от женской особи!..

Мы говорим о литературе, потом о музыке, потом снова возвращаемся к истории… и даже к географии. И даже к биологии, в которой, если честно, я смыслю еще меньше, чем в географии. Однако мне совершенно не скучно. Ирина Павловна… стоп, стоп! Какая к черту она Ирина Павловна, тем более Желтая Уточка! Она же типичная Ирочка – и никак иначе! Так вот, Ирочка, несомненно, сделала мой день! Который без нее был бы жарок и скучен, потому что Ник Ник со своей красавицей-невестой еще не вернулся и мне нечем заняться… ну, почти нечем. И как хорошо, что тренер поставил мне в пару именно Ирочку! Внезапно я осознал, что моя собеседница как-то странно молчит, проследил за ее взглядом – и увидел ту, с которой, собственно, и началось мое увлечение прозвищами, и теперь я даю их всем и вся: Светлану Владимировну – Серого Волка. Она кивнула мне – или нам? – издали и тут же покинула помещение.

– Это… ваша подруга? – с непонятным напряжением в голосе осведомилась Ирочка. Да почему ж непонятным… тупое я белковое создание! Я же отчетливо видел Уто…то есть Ирочку в компании молодого человека, который потом отчего-то запал на Светку!

– Угу… – неопределенно подтверждаю я и начинаю скрести ложкой по растаявшей карамели, делая вид, что она меня ужасно интересует. – Подруга! Можно сказать… м-м-м… партнер! Деловой, – зачем-то уточняю я.

Мне отчего-то становится неловко, хотя Светка уже исчезла. Но она, казалось, унесла с собой всю легкость нашего околонаучного трепа, и даже солнечный костюм Ирочки как-то померк, и губы у нее дрожат слишком уж подозрительно, и из-за этого она почти отвернулась от меня… Может быть, нужно было сказать, что я со Светкой сплю? Но это было бы неправдой… хотя мы с ней как-то и переспали… эта женщина умеет добиваться своего! Чтобы разрядить атмосферу, я зачем-то спрашиваю:

– А вы приехали, чтобы научиться играть в гольф?

– Да, – говорит Ирочка тонким голоском маленькой девочки, только что проглотившей слезы. – Мы приехали играть в гольф… Папа купил нам с Даниилом по туру…

Значит, нашего ветреного красавца, которого умыкнула Серый Волк, зовут библейским именем Даниил!

– …это как бы подарок… предсвадебное путешествие… чтобы мы побыли вдвоем и, так сказать, окончательно притерлись друг к другу…

Ничего себе, притерлись, причем действительно окончательно! А еще Светка и этот Даниил так терлись на танцполе, что даже мне было неловко!

– …и папа очень хотел, чтобы я играла… в гольф, потому что он очень любит гольф и все время сюда приезжает… а я совсем не умею! И Даня хотел… я подарила ему набор клюшек… – совсем тихо добавляет она.

Ага! А тут его захомутала весьма опытная клюшка, отбившаяся от своего набора!

– Вы еще прекрасно научитесь играть, – дипломатично говорю я. – У вас прекрасный… м-м-м… глазомер!

– Я знаю, – вяло соглашается бывшая Уточка, но теперь она и на Ирочку мало похожа. Она вся как-то увяла, и глаза ее – слишком маленькие, как я решил пару часов назад, но весьма решительные и блестящие – утратили и решительность, и блеск. Ирочка-Уточка вся потускнела и как будто стала еще меньше. Черт бы побрал и Светку, и этого Даниила!

– У меня хороший глазомер, – говорит она. – И еще я очень целеустремленная. Так папа говорит… и… я знаю. А еще я хочу научиться хорошо играть в снукер. Я уже немного умею… но только у нас он пока мало распространен…

Настолько мало, что я даже не знаю, что это такое! Впрочем, сейчас Ирочка уйдет в свой номер плакать, а я пойду к себе и справлюсь о неведомом снукере у гугла, который знает все… кроме того, что теперь делать с Уточкиными слезами и коварной разлучницей Серым Волком… Сдался ей этот Даниил, могла бы пожалеть милую девочку и оставить красавчика с клюшками ей! Но Светка всегда берет то, что хочет… А разве сам я не таков? Все человечество в подавляющем своем мягкотелом большинстве таково… общество капризных, квелых и неинтересных остальной Вселенной белковых тел!