Кузнец из преисподней - Виталий Сертаков

После мрака Изнанки резкий свет факелов обжег глаза. Снова, на несколько мгновений, произошла полная потеря ориентации. Даже примерно Артур не сумел бы сказать, как далеко и на какую глубину забрасывает его зеркальный портал. Вполне вероятно, что перепад составлял сотню метров, иначе царские инженеры наткнулись бы на старинные коммуникации. Зато какими родными показались тревожные лица солдат, сгрудившихся над краем колодца! Для начала Коваль обнял и перенес за зеркало Хранителя памяти. И после первой же ходки с «грузом» ощутил, как навалилась усталость. Онемели ступни и кончики пальцев, резко сдавило виски, запершило в горле, застучало сердце. Зато Кристиан, очутившись за границей реального мира, мгновенно ощетинился, выставил впереди себя ладони в привычной боевой стойке Качальщиков.

– Ох, неладно тут, Клинок…

– Ты тоже их слышишь? Кто такие?

– Тихо… Брат Кузнец, давай-ка сюда Озерника. Нежданные мы тут гости…

Коваль послушался. Хотел вторым номером перебросить Митю Карапуза или кого-то из его крепких подчиненных, но Кристиан зря просить бы не стал. Озерник же наскоро прочитал какую-то темную свою молитву, поморщился, обняв президента за талию, – уж больно не любил ни с кем брататься – и сиганул на пару с ним в свинцово-блестящее никуда.

Стоило им свалиться на грубо обтесанные плиты, как камень на посохе чародея вспыхнул не хуже прожектора. В багровом свете они увидели странно двоящееся, расплывающееся лицо Качалыцика. Так происходило всегда, когда Качалыцики вгоняли себя в боевой транс. Кристиан держал левую руку у плеча, сложив пальцы щепоткой, готовился плюнуть в кого-то огнем. Кроме Кристиана, Артур заметил еще кое-что. Там, где трехметровая труба сворачивала, из стены торчал кусок иссиня-черного доломита. На ровной его поверхности инструмент неведомого резчика оставил надпись. Полустертые буквы старославянского языка вычурно изгибались, наползали друг на дружку, но разбирать надпись Артуру стало некогда. Сильнейшая колика скрутила его. С огромным трудом президент удержался на ногах. Он вспомнил, как об этом с усмешкой предостерегал джинн Хувайлид. Зеркало отбирало здоровье у каждого, посягнувшего на запретные ходы, и вдвойне карало тех, кто проносил на себе живую ношу.

Черный Дед даже спрашивать не стал, что тут происходит. Один миг – и два заклятых врага, колдуны лесной и озерный, сцепились спинами, зашептали на разные лады, выстраивая оборону против невидимого пока врага. Дед Касьян щелкнул пальцами. Из его рукава во все стороны брызнули светлячки. Показалась неровная волнообразная кладка, заросли мха, пересохший ручеек в продолбленном русле…

И завыл кто-то неподалеку. Низко, утробно, так что вой отозвался дрожью в животе.

И зашевелился песок на притертой плотно крышке люка. Словно бы мелкие вибрации сотрясали подземелье.

– Давай, президент, торопись, – оскалил зубы Озерник. – Тащи всех сюды, мы покамест их удержим. Тащи, пока они зеркало не выпили!

– Не выпили? – Коваль прыгнул назад, раздумывая над фразой. Подхватил фон Богля, нырнул с ним обратно. На миг потемнело в глазах, свело лодыжку, но он справился.

– Это они и есть, Стражи зеркала… – ни на миг не спуская глаз с черного зева коридора, пробормотал Хранитель. – В Книге о них мама Анна прочла… В Книге Качалыциков сказано, что зеркала берегут лихие стражники. Если кого чужого чуют – мигом зеркало выпить могут, а потом в другом месте срыгнуть. Да только пойди отыщи то другое место!

– Как бы нас не выпили да не срыгнули, – в тон Качальщику недобро ухмыльнулся Дед Касьян. – Давненько такой гадости не встречал…

– Нам эту гадость живьем бы надо взять, – зло сплюнул Кристиан. – А так охота всех прикончить… Чуешь, тухлятиной разит? Где-то тут они мозги человечьи доедали…

Германец без лишних указаний моментально нашел себе место в обороне. Отодвинулся к стенке и сунул руки в карманы плаща. Теперь можно было не сомневаться, что он попадет из своих револьверов во все, что движется.

Следующим Коваль доставил брата Цырена. Невероятно крепкий, жилистый бурятский монашек на сей раз раскис. На мокром полу его скрутило еще почище Артура. Цырен несколько раз вставал, позеленевший, с закатившимися глазами, но снова падал. Лишь с пятой или шестой попытки ему удалось распрямиться. Такая же участь постигла первых двух гвардейцев, которых Артур протащил сквозь зеркало. Могучие мужики просто валились в грязь, мычали от боли, схватившись за виски.

Коваль успел перетащить вниз всех своих ближайших соратников, двух булей и одиннадцать гвардейцев с поклажей, прежде чем его накрыло всерьез. Из носа хлынула кровь. Кристиан остановил кровь одним касанием пальца, но легче Ковалю не стало.

– Приляг там, наверху, расслабься маленько, – посоветовал отшельник. – Мне вон тоже худо… А ты как думал? Будет беспошлинно Изнанка нас пропускать? Нетушки, она нам все жилы вытянет…

– Здесь повсюду тупик, – брат Цырен задрал нос вверх и принюхивался, точно большая дикая кошка.-Под нами, внизу… круглый зал, из него несколько ходов, но дальше – тупики.

– Значит, из этих подземелий мы далеко в Изнанку не проберемся? – с некоторым облегчением осведомился президент.

– Гей, парни, слухайте все, – повысил голос Черный Дед, – бейте издаля все, что видите. Да только одного гаденыша нам изловить надо… Сеть приготовили, как я просил?

– Ага! Сеть знатная, напорешься – все кишки выпустит!

Карапуз разделил своих людей на две группы, чтобы держать оборону в обоих направлениях. Растянули сеть, особую, с амулетами и крюками, приготовленную Внуками Касьяна. Такой сетью Озерники уже век успешно ловили всякую водяную нечисть. Надеялись, что сработает и теперь.

Дед Касьян очертил посохом границу, приказав никому за нее не вылезать. Там, где он провел острым концом своего жуткого посоха, тускло засветилась фиолетовая полоска.

– Ежели кто ранен будет, сюды ползите! Здесь я заживляющей травки накрошил…

Несмотря на то что оборону держали люди опытные, Стражи зеркала напали внезапно. Поднялось облако песка, в покатом полу трубы, сразу в двух местах отлетели квадратные крышки люков, взметнувшийся пыльный вихрь погасил оба факела. Солдаты матерились, чихали, кто-то орал благим матом. Багровый глаз на посохе Озерника опять вспыхнул ярче солнца.

Словно узкая лисья тень промчалась вдоль стенки, никого не задев. Коваля обдало потоком вонючего теплого воздуха, будто совсем близко распахнул пасть медведь, обожравшийся падали.

– Держи его! Сеть готовь!

– По потолку ползет! Вот сука!

Солдаты задрали головы. Между влажных мхов, по изгибам кирпичной кладки, скользила узкая фигура, похожая на гигантского кузнечика. Один из гвардейцев охнул, схватившись за грудь. Кровь хлынула из него толстой струей. В спине и в груди появилась дыра, точно кто-то пробил парня громадным чеканом. Грохнули выстрелы. Пули с визгом выбивали искры, запахло вонючей каменной крошкой.

– Тишка, держись!