История села Мотовилово. Тетрадь № 2. Жизнь своим чередом - Иван Васильевич Шмелев

Николай. – Эх ты, дуреха! Ты погоди, я таким охотником еще заделаюсь, что все село будет завидовать. Я буду дичь постреливать, а ты жаркое пожаривать, – восторженно улещал он жену.

– Ну, ладно хвалиться-то, гляди, как бы тебя самого-то волки не съели.

Незадолго до этого, вызвал в сельсовет председатель Трошин первого охотника села, Лабина Сергея, и вел с ним беседу:

– Ты знаешь, Сергей Никифорович, в нашем лесу волков развелось, целая прорва! От них прямо спасенья нет. Они до того обнаглели, что заходят прямо во дворы. Вчера приходила с жалобой Устинья Демьянова, у нее последнюю козу волки утащили. У Василия Савельева двух овец у прогона волки зарезали, а у Семена Селиванова волки с наглым нахальством, осмелев, впрыгнули в сани, вырвали из-под ног хозяина спрятавшуюся собачонку и разорвали… Так, ты вот что, собери-ка всех наших охотников, а я велю нарядчику мужиков нарядить, человек сто, и завтра все выйдем на облаву.

Так и порешили: на завтра, спозаранку, все миром собраться за селом, на гону около «соснового болота».

По ночам голодные волки рыщут по задворкам села. Ёжась от холода, они прислушиваются, не заблеет ли где овца, не хрюкнет ли где поросёнок. Тогда он начнёт искать дыру в заборе двора, принюхиваясь, протиснет свое отощавшее тело в узкую щель, залезет во двор, сцапает зазевавшуюся жертву и уволочет её в лес, в свое логово. Тогда у волка пир, а у хозяина урон. И решили мотовиловцы проучить кровожадных зверей. Объявили сделать на них беспощадную облаву.

В этот день, вечером, у себя на дому Сергей Лабин собрал всех мотовиловских охотников и провёл с ними совещание и инструктаж. Здесь собрались и заядлые, бывалые охотники, как сам Сергей – самый опытный, его друг Иван Додонов, выехавший к этому времени на отрубное местожительство и поселился в лесу в сторонке от спиртзавода, Лобанов Яков, Федька Лушин, Николай Смирнов, Иван Серяков, молодой еще холостяк, начинающий охотник Митька Кочеврягин и к ним примкнул, присватался новоиспеченный охотник Николай Ершов.

На совещании был присвоен каждому охотнику свой номер, и кто где займет место в засаде по реке Серёже. Осведомившись у каждого о наличии боеприпасов, Сергей распорядился так:

– Ты, Николай Федорович, под номером первым, со своей винтовкой займешь место у моста на дороге, ведущей на водяную мельницу. Ты, Николай Сергеевич, твой номер второй, займешь место у «Свиного носа». Знаешь это место? – спросил Сергей Ершова.

– Как не знать! – самодовольно ответил Николай.

– Дальше, по соседству с тобой, Николай, место займет третий номер, ты, Митрий. У дороги на черемуховый куст.

– Нет, возражаю, – вздыбился Митька, – не встану я тут! Я лучше на другом месте встану!

– Это почему же? – недоуменно спросил его Сергей.

– Так не встану я тут, и баста, – совсем заупрямился Митька, – я лучше на самый край уйду, к Вторусскому.

Говоря так, Митька имел ввиду, не безопасно ему занимать место по соседству с Николаем, имея ввиду угрозу Ершова. За положенный в кошель камень, мстя, пожалуй, пальнёт Николай в бок, а там разбирайся. Скажет, метился в волка, а попал в него нечаянно, кто его знает, что у него на уме-то.

– Ну, ладно, уступчиво согласился Сергей, – тогда твой номер будет восьмой, займешь место со своей берданкой на краю бора у села Вторусское. И в самом деле, ты как самый молодой, туда и побежишь. А я сам под третьим номером на дороге, у черемухового куста засяду.

– Твой номер будет четвертый, – обратился он к Ивану Додонову, – занимай пост у Соловьиного брода. Ты, Яков Иванович, под номером пятым, займешь место у Сандалова ёза. Федор, ты займешь позицию около омута под номером шесть. Ты, Серяков, под седьмым номером со своей одностволкой расположишься около гульбищ, ну а Митрий, как уже договорились, у края бора.

– Ну, кажется, всем вам свои номера, места и участки известны, – обратился с последним словом к своим товарищам Сергей, – я, кажется, правильно распределил силы. Среди опытных охотников расставил начинающих. Вот вроде Николая Сергеевича. А теперь о главном. Волков из лесу выгонят мужики, собак мы не возьмём, они своим лаем только навредят и волков отпугнуть могут. Стрелять наверняка, волков подпускать к себе как можно ближе. Зря из засады, из-за берега реки высовываться не надо. Только смотрите, друг друга не застрелите, – предостерег он. – Имейте строгую дисциплину. Ну а если шальная дробинка и царапнет кого, так это не так страшно, на фронте не то бывало, – закончил свой инструктаж Сергей.

– Можно задать вопросик? – сидя на стуле у галанки, спросил Ершов.

– Ну, что у тебя за вопрос? – спросил его заинтересовавшийся Сергей.

– Вот тут ты, Сергей Никифорович, меня назвал начинающим и неопытным охотником. Мне от этого становится вроде как бы обидно. А знаете ли вы, друзья мои, я в молодости с мужиками даже на медведя хаживал, – с восторгом и хвальбой заявил Николай.

– А когда это было? – с насмешкой спросил его Николай Смирнов.

– Как, когда? – удивился Ершов. – Когда еще я в холостяках разгуливался, а вы все в то время на войне были. Я вначале войны, осенью тоже женился. Проспал с молодой бабой три ночи и меня забрали, а баба-то, видать, не пустой осталась, прописала мне на фронт, что у меня народился наследник, сын Минька.

– А ты про дело-то толкуй! – укоризненно оборвал его Смирнов.

– Я и про дело сейчас начну. Хотите, я вам расскажу о моем похождении на медведя? – обратился он к Сергею как к старшему.

– Послушаем, что ли? – обращаясь ко всем присутствующим, спросил Сергей.

– Пусть врет! – хладнокровно и за всех отозвался Смирнов.

– Нет, тезка, Николай Сергеевич никогда не врал и сейчас не собираюсь, – называя себя по имени и отчеству, горделиво заявил Ершов.

– Валяй, валяй! – разрешительно кивнул Сергей Ершову.

– Так вот, – начал Николай свой рассказ, – мы с отцом да с соседом Федором как-то зимой пошли в лес, чтоб медведя проучить за его вредные проделки. Он у нас да у соседа на Онискином поле два загона овса обсосал и повытоптал, хоть не сей. Долго мы бродили по Дерябе и по Вязовову лесу, его искали, изрядно поизмучались, а все же нашли. Его берлога оказалась за Дряничном болотом, в валежнике, еле отыскали. Подошли мы осторожно к берлоге, смотрим, из чела парок идет и снег около ее потяжелел. Я выбрал жердину и, вооружившись ей, начал совать в чело, вызывая медведя наружу. Отец стоял поодаль, держа наготове топор и подавалки, а Федор с ружьем занял место в