Проводник - Владимир Мищенко

помощи, не имеет возможности воздействовать на что-либо материальное, кроме своего собственного физического механизма, с которым он неизбежно связан. Однако, через разумное использование механизма своего тела, разум способен создавать другие механизмы – и даже энергетические и живые связи, – используя которые, этот разум обретает всё большую способность контролировать и даже подчинять свой физический уровень во вселенной.

Наука является источником фактов, и разум неспособен действовать в отсутствие фактов. Факты являются теми кирпичиками, из которых строится мудрость, и которые цементируются жизненным опытом. Человек может найти любовь Бога без фактов; человек может открыть законы Бога без любви; но человек никогда не сможет осознать бесконечную симметрию, небесную гармонию и совершенную изобильность всеобъемлющей сущности Первого Источника и Центра, пока он не найдет божественный закон и божественную любовь и эмпирически не объединит их в своей собственной эволюционирующей космической философии.

Развитие материального знания позволяет добиться большего интеллектуального осознания значений, заключенных в идеях, и ценностей, заключенных в идеалах. Человек способен обнаружить истину в своем внутреннем опыте, но ему требуется ясное знание фактов для того, чтобы он мог применить свое личное открытие истины к жестоким требованиям каждодневной материальной жизни. Поэтому я …

– Кхе-кхе-кхе.– Закашлялся я.– Скажи, а ты можешь всё это повторить ещё раз?

– Что?! Идиот! Да ты знаешь, что я сейчас с тобой сделаю?! Ты сейчас на себе испытаешь всё моё могущество!

С этими словами он в полуэкстазе повернулся лицом к престолу и воздел руки к черепу, в который было воткнуто перевёрнутое распятие Христа.

– Это мой последний шанс.– Мелькнуло у меня в голове, и я рванул от колена свой тесак.

Доля правды была в его словах, т.к. он сразу же почувствовал моё движение. Или услышал треск разрезаемого скотча, которым я привязал свой нож к голени.

Я увидел его перекошенное злобой лицо и метнул в него свою последнюю надежду, которая так долго моталась возле меня, что успела натереть ногу. Лезвие с хрустом вошло в плоть, пригвождая его к деревянному престолу.

– Ты помнишь, что говорили Христу, распятому на кресте? Если Ты Господь, то спаси Себя и нас! Пусть спасёт Себя Самого, если Он Христос, избранный Божий! Он не сошёл с креста, чтобы свершилось предсказанное, но Он воскрес на третий день, как было предсказано! Он, но не ты! Я ухожу. Если ты так же велик, как и Он, то приди ко мне послезавтра, т.к. я к тебе не приду. Я оставляю тебя здесь, и даже камнем заваливать проход не буду. Приди, чтобы я зафиксировал твоё могущество. Прощай. Я не говорю до свидания, т.к. ты сам знаешь почему. Ты добровольно и умышленно отверг Бога. В судный день ты просто исчезнешь, и твоё имя вытрут из книги жизни. Тебя и сейчас знало лишь три десятка человек, а через месяц и они забудут. Это крах всей твоей авантюры. Но ты можешь немного себе польстить – с тобой произошло то, что чуть позже произойдёт с твоим кумиром. Прощай. Можешь меня не провожать. Кстати, извини, но я у тебя займу на время пару керосиновых ламп. Кто знает, сколько мне плутать по коридорам. Заберу твое вино и еду. Ты не сильно обиделся? Но зато в обмен я напою твои книги из этой фляги водкой из кобыльего молока, а потом сожгу их. Но не как жертву, а как простой мусор на свалке, чтобы никто больше не смог прочитать эту ересь. Твой взгляд угасает, но ты ещё увидишь закономерный конец твоих трудов.

При этом я свалил на пол в кучу все книги и залил их водкой. Зажигалка в походах всегда при мне.

– Гляди, как горит. Крысы и плесень довершат их естественный конец. Теперь, по-моему, всё. Я ничего не забыл?

Мне осталось только засунуть в рюкзак кувшин с вином и вывалить туда же еду с подноса. Поднос был красивый, с национальным орнаментом, но большой, неудобный, поэтому, скрепя сердцем, мне пришлось его оставить хозяину. Правильно – мне чужого не надо.

19

К сожалению, даже наличие двух керосиновых ламп, не помогло мне в точном определении маршрута домой. Обилие поворотов, отсутствие знаков и указателей выводило меня из себя. Наверняка у него была карта подземелий. Но это была моя умная мысль, а она, как известно, всегда приходит опосля. Практически все боковые проходы были завешены то ли паутиной, то ли плесенью, подсказывавшие мне, что этими путями уже давно никто не ходил. Пришлось действовать методом исключения. И я его нашёл. Один из проходов оказался без этой висящей дряни. Я осмотрел пол. Да, пыль была. Но на этой пыли явно были видны следы от двух пар обуви. Они пришли оттуда. Значит? Правильно! И я пошёл искать этот вход, который будет для меня выходом.

Хорошо, что я догадался (вот только сам ли?) взять две лампы, т.к. первая погорела и потухла, а долгожданный свет в конце туннеля, так и не появился. Подпалив фитиль второй, я постарался увеличить темп ходьбы. Куда там. Надо было перед отъездом выпить тост, чтобы мои желания совпадали с моими возможностями, а ещё лучше – обалдевали от них. Но я же не пью! По крайней мере, не часто. Дежа вю. Так, кажется, говорят французы. Я опять шёл и ждал звуков, желал света, неся свет в левой руке. Нет, это всё-таки не дежа вю.

Скалы, они и есть скалы, особенно, если ты в глубине их. Холод постепенно проник вовнутрь меня. Остатки водки, вылитые в кувшин с вином, уже мало помогали моему измученному нарзаном организму. Потихонечку я доел всю конфискованную еду, а путешествие моё по-прежнему продолжалось. Надеюсь, не к центру земли. Хотелось спать, но стены были настолько холодные, что было невозможно простоять, прислонившись к ним, и пяти минут.

Тёплый ветерок я почувствовал, но осознал не сразу. Тепло, Солнце, свет, выход, конец мучений. Мне хотелось всего этого. Всего и сразу. Шагов через двести я увидел цивильную деревянную лесенку вниз, а внизу – небольшую пещеру с туристами, слушавшими какой-то трёп экскурсовода о красоте подземелий. Век бы их не видать.

– Мужчина, я же русским языком просила – не перелезать за ограждения!

Ба! Да это она мне. Глазастая какая.

– Простите тётенька, просто у меня ветром сюда кепку унесло. Я сейчас вылезу.

– Да уж сделайте, пожалуйста, одолжение. Я же о вас беспокоюсь. Тем более этот туннель ведёт в тупик. Но на вас может упасть камень. Вы можете подвернуть ногу в темноте. Кстати, а откуда у вас