Любовницы - убийцы - Джеки Коллинз

– Надо встретиться, – предложил Даки, быстренько соображая. – Может, мы заключим сделку.

– Ладно, давай. – Последовала зловещая пауза. – Пока ты еще жив.

Встретились они в зоопарке. Боско Сэм имел свои соображения насчет уединения. Он предпочитал устраивать ответственные встречи в общественных местах.

– Наверняка меня там обступит целая толпа, – пожаловался Даки.

Но встреча состоялась в холодное октябрьское утро и зоопарк Сентрал Парка оказался почти пустым.

Вряд ли они могли сойти за малоприметную пару – Даки в норковой короткой шубе с поясом, в ботинках и больших солнцезащитных очках, и Боско Сэм в пальто из верблюжки, толстяк весом в триста фунтов, которому трудно было держаться прямо.

– Еб…й парк, – недовольно заметил Боско Сэм. – Единственное место, где теперь можно поговорить о делах.

– Да, есть дело, – сказал Даки, когда они прогуливались перед вольером с обезьянами. – Ходит по улицам Слух, что ты готов танцевать с Кроунами. Ты вместе с ними играешь сладкую музыку, в то время как Фрэнк Бассалино ударяет по струнам. Прекрасно. Никто не беспокоится. А как тебе покажется, если я ударю по струнам? По Фрэнку, по братьям, по Энцио? По всей семье Бассалино.

– Ты? – Боско Сэм расхохотался.

– О, Боже, что это ты затрубил, как слон? Боско Сэм разразился еще более громким хохотом.

– Послушай, ты, – продолжал Даки. – Я не собираюсь забивать тебе уши каким-то дерьмом. Ты меня слушаешь?

Я говорю серьезно. За две тысячи долларов – ты будешь в стороне. Твои руки чисты. Тебе не нужно бояться стука в дверь. Никто не будет знать об этой маленькой сделке, кроме нас двоих. Ты улавливаешь, братец?

– Да, – задумчиво сказал Боско Сэм. – Да…

– Все будет спокойно. Будем держать пар под давлением, пока не взорвется, тебя с твоей напудренной еб…й задницей никто не заподозрит.

Боско Сэм вновь разразился хохотом.

– А ты по-прежнему сечешь. Большая еб…я звезда эстрады, а ты все еще хитер как пуэрториканский жулик!

– Ладно… Я спою одну или две песенки на свадьбе твоей дочери.

– Девочке пока еще только десять лет.

– Так я буду где-нибудь поблизости, когда понадоблюсь. Ну так как? Мы договорились или нет?

– Договорились. Я даю тебе одну попытку. Почему бы нет? Мы с тобой давненько знакомы. Но помни – ты выкладываешь мне результат или сделка не состоялась. Понял?

– Точно.

– Кого ты хочешь использовать?

– У меня есть собственные идеи на этот счет. Боско Сэм сплюнул.

– Если у тебя хватит ума, ты используешь Лероя Джезуса Боулса. Он будет стоить тебе немало, но этот черный х…сос не знает, что такое страх. Потому мы и прозвали его Черные Яйца.

Одна из обезьян испустила пронзительный визг.

– Ах, ты, дерьмо! – воскликнул Боско Сэм. – Эта еб…я обезьяна описала всего меня.

– Это к удаче, – сказал Даки, стараясь сохранить серьезное лицо.

– Лучше бы так, – проворчал Боско Сэм. – А не то твои кости окажутся еб…ми мертвыми костями.

Эффект, произведенный Ларой на Ника, действовал медленно, но летальный исход был предрешен.

Они вновь встретились на вечеринке, которую Джанетт и Лес устроили в ее честь. Потом еще раз на премьере нового фильма Дастина Хоффмана.

Лара встречалась с Сэмми Альбертом, но не допускала его до себя, потому что оказаться запутанной с ним сексуально было бы отклонением, которого она себе не могла позволить. Это она подсказала Сэмми идею пригласить Эйприл и Ника пообедать в «Бистро».

Убежденный в том, что этой ночью она наверняка будет принадлежать ему, Сэмми находился в самом радостном настроении.

Лара одела черный бархатный жакет от Ива Сен-Лорана, скроенный по-мужски, и под него блузку под самое горло из черного шифона, который, если присмотреться поближе, просвечивал насквозь. Бюстгальтер она не одела и это производило сногсшибательный сексуальный эффект, потому что с каждым ее движением двигался и жакет, открывая все прелести, а потом возвращался на должное место.

– Вы их то видите, то они исчезают, – горделиво объявил Сэмми в начале вечера.

Ник и Эйприл начали ссориться уже с середины обеда. Предполагалось, что их приглушенный спор никто не слышит, ибо Эйприл никогда не позволила бы, чтобы ее имидж мог быть подпорчен проявлением ревности с ее стороны.

Шампанское, на котором настоял Сэмми, начинало сказываться.

– Бога ради, – сердито шептала Эйприл, – не пялься ты все время на ее проклятые сиськи!

Ник, который изо всех сил старался не смотреть, почувствовал себя оскорбленным.

– Успокойся, Эйприл, – пробормотал он. – Не строй из себя дуру.

– Ах, мне успокоиться, – передразнила она его. – Ты что думаешь, мальчишка, ты с кем разговариваешь?

– Я разговариваю с тобой, и, черт возьми, тебе достаточно.

Он схватил ее за запястье, когда она подняла свой бокал. Она в ярости пыталась освободить свою руку и шампанское пролилось на ее платье.

– О, дорогая! – Лара первой оказалась рядом, с салфеткой, стараясь промокнуть пятна. – Я надеюсь, пятен не останется.

– Это всего-навсего старая тряпка, – сказала Эйприл, к которой вернулось самообладание, отстраняя Лару. – Ник, дорогой, ты такой неуклюжий.

Она отвернулась от них обоих и завела разговор с Сэмми, сидевшим по другую сторону от нее.

Лара глянула на Ника и сочувственно улыбнулась ему. Он улыбнулся ей в ответ, разрешив себе зыркнуть глазами в сторону ее бюста. Если уж его все равно осуждают за это, так он может себе позволить.

Она все еще смотрела на него, ее зеленые глаза глядели испытующе и заинтересованно.

Он неожиданно ощутил стеснительное напряжение у себя в брюках – ощущение, которое давно научился держать под контролем. Святой Боже, эта девушка действительно представляла собой нечто – она действует на него совершенно недвусмысленно. За этот год, который он живет с Эйприл, он только дважды позволял себе вольности. Один раз во время деловой поездки в Лас Вегас с танцовщицей местного кабаре с невыразительным лицом и потрясающими ногами. А другой раз с рыжей девицей на пляже в один из редких дней, когда он позволил себе отдохнуть. Ни одна из этих девушек не знала кто он и вообще что-либо о нем. Таким образом не было риска, что Эйприл когда-либо что-нибудь узнает.

– Поедем в «Дискотеку», – предложил Сэмми.

– Правильно, прекрасная идея, – тут же согласилась Эйприл, осушая еще один бокал шампанского.

Ник больше не пытался останавливать ее. Пусть сегодня это будет ее проблема, пусть наслаждается и напивается. Утром сама будет сожалеть.