Нежданная страсть - Джилл Шелвис

– Это из-за колена, – отозвался Кен. – Но если не прыгать, все обойдется.

Она едва держалась на ногах, а он говорил о каких-то прыжках. Китти хотелось расспросить его о больном колене, об остановившемся пустом взгляде, который она иногда у него замечала, о том, почему остальные никогда не говорят об этом и почему во всем соглашаются с ним, стараясь его защитить. Но Китти промолчала. Она чувствовала, что Кен устал от вопросов, и не хотела заставлять его вспоминать о неприятном, когда на лице его сияла улыбка.

– Значит, тебе надо быть осторожнее, – произнесла Китти и тут же вспомнила, что ей самой этот совет никогда не помогал. – Но не забывай, что жизнь продолжается. И нужно брать от нее как можно больше, пользуясь тем, что тебе дано.

Уголок рта Кена насмешливо дернулся. Руки крепче обхватили талию Китти.

– Этим ты и занимаешься?

Она уже не смотрела, куда едет. Она видела лишь его лицо. Его губы. Наверное, целуется он просто умопомрачительно…

– Не надо, – прошептал Кен. Взгляд Китти метнулся вверх, встретившись с его взглядом. – Не делай того, о чем можешь пожалеть, Златовласка.

– А откуда ты знаешь, что я буду жалеть?

Он покачал головой.

– Это плохая идея. Нам не стоит быть вместе.

– Почему?

– У меня есть одна черта. Я не испытываю сожалений. Я не буду жалеть о том, что провел ночь с тобой, но не уверен, что ты сможешь сказать то же самое о себе.

Станет ли она раскаиваться, проведя ночь с ним? Нет, черт возьми. Но будет ли она сожалеть, когда через несколько недель работа закончится, а ее сердце останется с ним? Потому что именно так и случится, в этом Китти не сомневалась, и ничего хорошего это не предвещало.

Не услышав ответа, Кен снова усмехнулся краешком губ и уткнулся подбородком ей в макушку.

– Так я и подумал.

На востоке чуть брезжил слабый рассвет, когда Кен со Стоуном вытащили альпинистское снаряжение и составили список всего необходимого для группового похода, намеченного на этот день.

– Китти сказала, что к группе присоединились еще двое. – Присев на корточки возле веревок, Стоун принялся перебирать их. – Так что нас будет семеро. Восемь человек, если мы возьмем и ее с собой.

Кен, отбиравший страховочное снаряжение, замер.

– Мы? И почему ты решил ее взять?

– Мы, потому что я имел глупость поверить, что ты действительно поможешь, когда говорил тебе, что нам нужен еще один проводник. А ее мы возьмем, потому что она хочет научиться.

– Я не обещал, что буду сопровождать группы.

– Верно, – сердито буркнул Стоун, поднимаясь. – Слушай, ты знаешь, где дверь, и можешь уйти в любую минуту.

– Господи, какой ты обидчивый. Я не говорил, что собираюсь уехать прямо сейчас.

– Да, потому что ты вообще ничего не говоришь. Держишь нас в подвешенном состоянии.

Кен тоже встал, отряхивая руки.

– Почему бы тебе не сказать, что ты хочешь от меня, услышать, Стоун? Ну, говори сейчас.

– Ладно. – Стоун швырнул на пол снаряжение. – Я хочу услышать, что ты не такой болван, каким кажешься. Что год выдался чертовски паршивым, но ты понемногу приходишь в себя.

Кен почувствовал, как внутренности скручиваются в тугой узел. Ему захотелось вцепиться Стоуну в горло и придушить. Он отступил на шаг.

– И как, по-твоему, мне примириться с тем, что все теперь в прошлом?

– Сноубординг?

– Моя жизнь.

Стоун тяжело вздохнул, пытаясь сдержать злость.

– Боже, Кен, твоя жизнь вовсе не кончилась. Тебе просто нужно найти себе другое занятие.

– У меня ничего больше нет.

– Значит, ты и вправду болван.

Кен издал горький смешок.

– Черт, лучше скажи мне, что ты чувствуешь на самом деле. – Он пнул ногой лежавшее на полу снаряжение. – Отлично, я болван. И все это глупо. Глупо оставаться здесь.

– Итак, ты снова бежишь. Бросаешь все. Просто уходишь. Ничего нового.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ты всегда уходишь. Не можешь бороться за золотую медаль – и пускаешься в бегство. У тебя не клеятся отношения с женщинами – и ты снова бежишь. Мысленно, физически, всеми способами.

– Я никогда не бросал вас. – Стоун молча посмотрел на брата, и Кен зажмурился. – Во всяком случае, надолго. – Открыв глаза, он встретил неподвижный взгляд Стоуна. – Я пытался, но не смог. Послушай, я знаю, ты думаешь, будто я вернулся, потому что мне наскучило бродить по миру, но это не так. – Он дружески ткнул брата в плечо. – Я здесь, потому что соскучился по твоей физиономии, урод.

– Она, может, и уродливая, но уж получше твоей, – вздохнул Стоун. – Значит, все хорошо?

– Как будто.

– Как будто. – Стоун хлопнул брата по плечу, снова опустился на корточки и принялся разбирать снаряжение. – С каких это пор тебя не устраивает, когда хорошенькая девушка хочет пойти в горы вместе с группой?

– Она временный сотрудник.

– А ты проживаешь жизнь как временный сотрудник. Так в чем проблема?

– Ни в чем.

Стоун поднял глаза от снаряжения и смерил взглядом Кена.

– И то, что вы двое глазеете друг на друга, точно два подростка, одуревшие от буйства гормонов, тут вовсе ни при чем?

– Эй. – Кен немного помолчал. – Может, это и правда, но какого черта?

– Похоже, вас тянет друг к другу.

– Китти меня нервирует. Мы нервируем друг друга.

– Ну, детки, если теперь это так называется…

– Ладно, она меня не нервирует. Я не знаю, что именно делает со мной, но чувство такое, будто тебя колотят головой о кирпичную стену.

– И ты собираешься умышленно это не замечать, как и все остальное?

Кен пожал плечами.

– Ну да. Так я и поступлю.

– Это дурацкий план.

– Никаких сожалений. – Кен помнил, что им с Китти обоим пришлось пройти через ад. Правда, пережив катастрофу, они избрали себе разные девизы. Кен предпочитал свой. Так было проще.

И безопаснее.

Всю последующую неделю Китти усиленно старалась принять жизненное кредо Кена «Никаких сожалений», но потерпела неудачу. Она так и не смогла разделить его философию.

Не то чтобы это ее сильно заботило. Виделись они редко, Кен большей частью отсутствовал, и за истекшие дни Китти многое узнала о том, что такое зима. Ночи в горах казались особенно темными, полными тайн, но, как ни странно, не такими страшными и пугающими, как в Лос-Анджелесе.