Нежданная страсть - Джилл Шелвис

– Не знаю. – Китти судорожно вцепилась в него, тяжело, прерывисто дыша ему в ухо. Похоже, у нее начинался новый приступ паники.

Кен понимал ее, как никто другой.

– Где же твоя страсть к приключениям? Где дух авантюризма? – Она с усилием вдохнула, потом выдохнула ему в ухо, отчего по спине у него побежали мурашки, а внизу живота будто что-то взорвалось. В досаде на самого себя Кен раздраженно закатил глаза. Китти приникла к нему еще теснее. – Все хорошо, – прохрипел он. – Мне не больно-то нужен воздух.

– Ох, прости! – Она слегка разжала пальцы, не ослабив хватки. – Ладно. Я готова.

Напускная храбрость этой девчонки не на шутку зацепила Кена. Он вдруг почувствовал, как горло сдавило спазмом. Китти знала, чего хочет, и храбро добивалась желаемого. О, она боялась, и еще как, но не остановилась. Не позволила страху взять над ней верх. Кен понятия не имел, почему ее бесстрашие так его заводит.

А может, и знал. Он позволил страху остановить его. Это и злило его, и вызывало мучительный стыд.

– Едем, пока меня не стошнило, – пробурчала Китти.

Кен нажал на рычаг газа, и снегоход с пронзительным визгливым звуком рванул вперед. Хотя, возможно, завизжала Китти от переполнявшего ее восторга и изумления.

– Как ты? Все хорошо? – повернув голову, громко спросил Кен.

Руки Китти сдавливали его, словно тиски. Ее пальцы скользнули ему под куртку, проникли под свитер и впились в ребра.

– Здорово! – Она по-прежнему отчаянно цеплялась за него и визжала во всю силу легких, но, похоже, ей действительно полегчало. Набирая скорость, Кен въехал на холм позади главного коттеджа, обогнул небольшую рощу и повернул обратно. Налетающий ветер свистел в ушах, бросая в лицо морозную снежную пыль.

– О господи! Не останавливайся! – задыхаясь, потребовала Китти.

Кен покачал головой, мгновенно вообразив, как эти же самые слова она шепчет ему, лежа на спине, обнаженная, придавленная его телом, пылающая от страсти.

Впрочем, он позаботился о том, чтобы такого не случилось. Не зря всю неделю он старательно избегал оставаться с ней наедине.

И все же не удержался.

Пригласил ее покататься.

Одну.

И вот теперь она лианой обвивалась вокруг него, прерывисто дыша ему в ухо и шепча: «Не останавливайся». Стоило ли удивляться, что он мог думать лишь о том, что у нее под одеждой. Прибавив газу, Кен понесся в сторону заснеженного ущелья, направляясь к крутому склону, который, как он рассчитывал, заставит Китти кричать еще громче.

Определенно, он был не просто придурком, а настоящим извращенцем.

– Я не боюсь!

Кен знал, что она выкрикнула эти слова, обращаясь к себе самой. В ее голосе слышалась такая искренняя радость, что Кен продолжал мчаться вперед, давая ей сполна насладиться скоростью и обжигающим ветром.

Судя по восторженному воплю Китти, гонка ей нравилась, и Кен неожиданно поймал себя на том, что улыбается. Широко, во весь рот.

Когда его начал преследовать страх? Черт побери, еще год назад Кен вовсе не знал, что такое боязнь, но после падения… Впрочем, кого он обманывал? Он даже не пытался бороться. Кен не помнил, когда в последний раз веселился, радовался, испытывал приятное волнение. Все последние дни езда на снегоходе была для него лишь способом передвижения, когда дороги позволяли, когда требовалось быстро добраться из одного места в другое или когда кто-то нуждался в помощи.

Но на этот раз позади него сидела смеющаяся, счастливая Китти, и это все меняло. Кен улыбался, хохотал и вдруг осознал, что в этой женщине есть нечто особенное. Неожиданное, непостижимое.

Отогнав от себя эту мысль, Кен прибавил скорость и понесся дальше, закладывая крутые виражи, так что Китти обняла его еще крепче, обвив ногами его ноги. Он старался изо всех сил, чтобы поездка стала для нее незабываемым приключением.

Но с ним случилась странная штука. Вышло все наоборот: это Китти подарила ему незабываемую прогулку. Кен колесил по ущельям и склонам куда дольше, чем собирался, остро ощущая тепло ее тела, прикосновение рук, обнимавших его. Наконец он остановился на вершине Вдовьей горы, чтобы дать Китти полюбоваться лежавшей внизу долиной.

Покрытые снегом горы казались обманчиво ласковыми. Но всякий, кто жил на этих изрезанных склонах, знал правду: за кажущейся мягкостью пейзажей скрывалась холодная суровость.

Нужно обладать изрядной твердостью и силой, чтобы жить здесь. Ему следовало это знать. Он вырос всего в нескольких милях отсюда в доме грубого, вечно пьяного отца, который плевать на него хотел. Кен не винил эту суровую землю в своих бедах.

На самом деле он любил ее.

Ведь именно здесь с доской под ногами он чувствовал себя властелином мира. Здесь он открыл в себе единственный талант, принесший ему известность и признание. Да, он любил эту землю. Она спасла его жалкую жизнь.

Китти восхищенно вздохнула, глядя вниз.

– Какая красота. Чья это земля?

– Когда-то она принадлежала одному из моих предков. Его звали Диким Уайлдером. Он приходился мне прапрапрадедом. – Кен пожал плечами. – Если верить преданиям, он пристрелил больше человек, чем сам Джесси Джеймс[8]. А поскольку яблоко от яблони недалеко падает, большинство его потомков оказались не лучше и окончили свои дни за решеткой или нарвались на пулю.

– Неплохое наследство.

– Ти Джей, Стоун и я выросли дикими, вполне оправдав свою фамилию[9]. И успешно продолжаем в том же духе.

– Однако ты не за решеткой и не в могиле.

– У меня были все шансы, можешь мне поверить.

Китти, вытянув шею, заглянула ему в лицо.

– Ты говоришь о своем падении?

– Ну да.

– Оно изменило твою жизнь. – Слова Китти прозвучали как утверждение, но Кен угадал в них и скрытый вопрос. В ее внимательном взгляде ясно читалось, как важен для нее ответ.

Он мог бы отделаться шуткой, подходящая фраза вертелась у него на языке, но выражение лица Китти остановило его.

– Оно изменило все.

– То есть дало тебе возможность построить жизнь иначе?

– То есть поставило меня перед фактом, что моя жизнь кончена.

Китти чуть отодвинулась, словно разочаровалась в нем и не желала больше к нему прикасаться. Обычно Кена не волновало, что думают о нем другие, но сейчас ему было далеко не все равно.

– В этом и разница между нами, Китти. Я потерял то, ради чего жил, а ты нашла.