Алекс Верус. Жертва - Бенедикт Джэка

Комнату озарила зеленая вспышка, я оцепенел и оглох.

Взор застлала пелена, все чувства и ощущения пропали. И я действительно рухнул на пол.

Я пришел в себя.

Чувствовал я себя ужасно. Мышцы затекли, голова кружилась. У меня было такое ощущение, что я подхватил лихорадку, голодал две недели, а после этого в довершение всего получил жутчайшее похмелье. Едва я осознал, насколько же мне мерзко, как пожелал снова забыться сном.

Какое-то время я оставался в своем плачевном состоянии, проваливаясь в забытье и выныривая оттуда. Но голод все-таки вынудил меня очнуться.

Я разлепил веки и сощурился от ярких солнечных лучей.

Стояла гробовая тишина, но я не сразу сообразил, чего мне не хватает: постоянного гула большого города. Я находился не в Лондоне.

Я лежал в кровати в комнатке с голыми белыми стенами. Я по-прежнему был в своей одежде, но ботинки с меня сняли. Повернув голову, я увидел, что содержимое моих карманов аккуратно сложено на прикроватном столике.

Помещение показалось мне знакомым, как и шум реки за окном, и через мгновение я догадался, где нахожусь: в своем тайном доме в Уэльсе.

Но как я здесь оказался?

Затем я все вспомнил. Анна, такси, сражение и портал. Я попытался встать, но безуспешно. Тело мне не подчинялось, я даже не смог сесть. Голова продолжала кружиться.

В коридоре послышались шаги, и я, подняв взгляд, увидел, как в дверь заглянула Анна. Она тотчас исчезла, но вскоре появилась снова, с подносом в руках.

Как только я почувствовал запах съестного, все слова вылетели у меня из головы. Мой желудок громко заурчал, и я понял, что не просто проголодался, а жутко хочу жрать.

– Алекс… – неуверенно начала Анна. – Я подумала, что вам следует поесть…

Силы вернулись ко мне: хоть я и не выхватил поднос у нее из рук, однако был близок к этому.

Завтрак состоял из овсянки – никаких изысков, но мне было наплевать. Сходив на кухню, Анна принесла мне вторую порцию каши, которую я мигом умял.

Принявшись за третью порцию, я почувствовал дуновение чужой магии. Посмотрев на Анну, я обнаружил, что девушка делает пассы в мою сторону. Поймав на себе мой взгляд, Анна замерла.

– Можно?..

– Если только я не свалюсь замертво.

Анна вздрогнула, будто я отвесил ей затрещину. Я пожал плечами.

– Прости, я не хотел тебя обидеть. Делай то, что собралась.

Анна положила руку мне на плечо. Ее рука засияла слабым зеленоватым свечением, напоминающим молодую весеннюю листву. Магическая аура втянулась в меня. Я почувствовал, как оно разливается по моему телу, но не смог определить, какое воздействие оно оказывает.

Поглощая овсянку, я краем глаза наблюдал за Анной. Она была в белой футболке с короткими рукавами, и кожа у нее снова приняла здоровый оттенок. Кровавые подтеки и дыры от пуль на футболке никуда не делись, однако движения девушки были плавными и спокойными. Ни тени боли или скованности!

Да и выглядела она наверняка гораздо лучше, чем я.

Я расправился с овсянкой. Теперь, когда я заморил червячка, думать стало немного проще. Анна по-прежнему накладывала на меня заклинание, и я чувствовал покалывание во всем теле.

– Что ты делаешь?

– Я восстанавливаю ваши силы, – ответила Анна.

– Каким образом?

– Ваш организм преобразует еду в энергию, – вымолвила девушка. – А я… ускоряю данный процесс, Алекс.

– Класс! – воскликнул я. – Послушай, не пойми меня превратно, но если мне не изменяет память, вчера вечером в тебя попало не меньше дюжины пуль, в то время как я получил лишь несколько ссадин. Не можешь ли ты объяснить, почему сегодня ты выглядишь олицетворением здоровья, а я даже не могу встать с кровати?

Анна начала что-то говорить, но затем вышла из комнаты и вернулась уже с двумя тарелками овсянки. Поставив их на столик, она села, стараясь не смотреть мне в глаза.

Я принялся уплетать кашу.

– Похоже, ты не любишь откровенничать?

– Извините.

– Ладно, если ты тоже проголодалась и овсянка тебе не по душе, на кухне должно найтись еще кое-что.

– Боюсь, там больше ничего нет.

– А в шкафу под мойкой?

– Увы…

– В чем дело?

– Я… я все съела.

– Все ты съесть не могла. Там было продуктов на три дня.

Анна заметно смутилась.

– Подожди – ты серьезно?

– Извините, – повторила она.

Я недоверчиво смерил взглядом ее стройную фигуру.

– И где же это поместилось?

– Вчера я израсходовала очень много сил. – Анна уныло уставилась в пол. – Я сожгла свои запасы. Мышцы и жир. Чтобы их восстановить… мне потребовалось немало пищи.

Наконец я сообразил.

– Ты – маг жизни.

Анна молча кивнула.

– Поэтому ты и выжила после стольких ранений! – продолжал я. – Ты восстанавливала урон, причиненный пулями.

– Но это непросто, – сказала Анна. – Когда я исцеляю другого человека, часть энергии исходит от меня, а остальное – от него самого. Когда я занимаюсь собой, то не могу… – Она осеклась.

Я заморгал.

– Значит, вот что ты со мной сделала? Забрала из меня энергию и воспользовалась ей, чтобы остаться в живых?

Анна снова кивнула, старательно избегая смотреть на меня.

Что ж, теперь-то мне стала понятна причина моего отвратительного самочувствия.

До сих пор из меня еще никогда не вытягивали жизненные силы. Я поежился, вспоминая, как я дал Анне руку всего несколько часов назад… Когда из тебя разом высасывают столько энергии, ты просто превращаешься в пустую оболочку. Неприятные ощущения, ничего не скажешь!

Анна сидела, потупив взор, и до меня вдруг дошло, что ей стыдно.

– Не переживай, – заявил я. – Не ругай себя почем зря!

Анна удивленно вскинула на меня глаза.

– Вы правда не…

– Я чувствую себя паршиво, – честно признался я. – Но по большому счету это не имеет ровным счетом никакого значения. Ты-то жива! Значит, я выполнил свой долг и спас тебя. В общем, не вини себя, но в следующий раз постарайся забрать чуточку поменьше, хорошо?

– Извините, – опять повторила Анна. – Я…

– Я пошутил! – улыбнулся я. – И ты можешь не волноваться: я не донесу про тебя в Совет.

Анна успокоилась. Такие штуки запрещены Советом – процедура слишком близка к противозаконной технике «сбора урожая», и если о случившемся станет известно, у Анны будут крупные неприятности.