📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая прозаДвенадцать минут любви - Капка Кассабова

Двенадцать минут любви - Капка Кассабова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 68
Перейти на страницу:

В идеале, но не для меня, у которой желание всегда перевешивает, — собственно, поэтому я так влюбилась в танец. Танго придумали люди, обуреваемые страстями: обездоленные, одичавшие без ласки мигранты и неудачники из портовых трущоб, пытавшиеся телом выразить свою тоску по дому и женщине, чтобы окончательно не сойти с ума. А женщины, с которыми они впоследствии начали танцевать, принадлежали тому же миру тьмы: притонов, фабрик, борделей и улиц. В общем, во все времена танго предназначалось для изголодавшихся людей.

Оказалось, что таких полно в Окленде. Поэтому в нашем буржуазном мире многие рано или поздно, как пчелы, попадаются в эту сладкую ловушку. Настоящие драмы разыгрываются в гавани Виадук, а именно в кафе Limon, которым владеют турки и где раз в неделю собираются члены местного танго-сообщества. В свободное от разглядывания посетителей время владелец заведения, похожий на холеного аллигатора, ест спагетти и читает Достоевского на турецком.

На стене внутри кафе висит огромная картина, на которой двое то ли занимаются сексом, то ли убивают друг друга. Ее автор — ливанский художник, угрюмый сердцеед, время от времени заглядывает в кафе, исполняет несколько томных танцев и уходит восвояси, оставляя на набережной потрясенных официанток, глядящих ему вслед.

Наша компания тангерос — смесь чудаков, культурных гибридов и выживших после жизненных крушений. В этом экзотическом вареве встречаются, впрочем, и «нормальные» люди — такие как Джефф и его девушка, хотя она уже не его девушка, так как у них «все сложно».

В танго всегда непросто. Если вы не женаты, все еще хуже, ибо сложности тогда не так очевидны. Но они есть в любом случае, ведь танец привлекает сложных людей.

Скажем, Джерри из Ирландии с детским лицом. Он психолог, его партнерша — красавица голландско-португальских кровей. В Стране киви выходец с Изумрудного острова оказался потому, что женился на местной, родившей ему ребенка аккурат перед тем, как их брак пошел ко дну. Обычный сценарий для иностранца в Окленде. Джерри часто восклицал, что хотел бы оказаться где-нибудь подальше. Правда, женившись на своей голландко-португалке (которая любила появляться на милонгах в разных париках, чтобы, по ее словам, «ощутить себя кем-то другим»), он так говорить перестал. Через пару лет они развелись.

Или вот Ануш, армянка из Нью-Йорка с усталым лицом, измученным сердцем и ярко накрашенными ногтями. Она дизайнер одежды для танцев и с щегольством носит, а заодно и рекламирует собственные наряды. Ее откровенные декольте и оголяющие живот модели, как говорится, оставляют мало простора для воображения. Будучи лучшим и самым опытным танцором местных вечеринок, она придерживается аутентичного стиля милонгеро.

— Ты была в Нью-Йорке, Капка. И знаешь разницу между танцем там и тут. Ты понимаешь, как я себя здесь чувствую. Но, пожалуйста, не давай мне зацикливаться на этом. Я здесь ради него, и он того стоит.

Он — муж по имени Тэм, жизнерадостный англичанин, который давно живет в Окленде. Отправившись однажды на отдых в Америку, Тэм вернулся оттуда с Ануш и совершенно новым имиджем, превратившись из неуклюжего домоседа в лощеного тангеро.

Вскоре Ануш становится королевой Оклендского танго. Она преподает, организовывает милонги, борется за сферу влияния с самопровозглашенными гуру, которые появляются неизвестно откуда и ведут свои маленькие группки. Один из таких «чертей из табакерки» — коротышка-аргентинец с замашками Наполеона, душеприказчик отчаянных домохозяек в Норт-Шор-Сити. Миниатюрный учитель с бородкой, как у его предков гаучо, в сдвинутой на бок шляпе-котелке, и его свита из ярко накрашенных дам средних лет в узких дизайнерских платьях и боа напоминают массовку фильмов Дэвида Линча. Они веселятся, даже если Джефф злится и бормочет сквозь стиснутые, темные от вина зубы: «С каждым их шагом близится смерть танго».

Ануш наблюдает за ними из-под полуприкрытых век, выразительно приподнимая брови. В своих эффектных туфлях на высоких каблуках, со всем присущим ей пылом, преисполненная благих намерений, американо-новозеландская тангера проводит милонги, похожие на мероприятия местных муниципальных собраний, — с тортами на дни рождения, пиццей, воздушными шарами и регламентированной сменой партнеров. Меня подобные вечеринки не очень вдохновляют, на них я чувствую беспросветное одиночество. Но она одержима всем этим, и ученики показывают прекрасные результаты. А еще у Ануш прекрасное чувство юмора:

— У меня сегодня новичок: одет как денди, но с явными отклонениями. Говорит: «Каким животным мне стать?» Я отвечаю: «Просто будь собой». А он: «Нет, мне нужно быть кем-то. Каково это — овладеть женщиной, будучи тигром, или соблазнить ее, как будто ты змея?» Говорю тебе, чудаков хватает, зато я так повеселилась.

Не всем посетителям Limon весело. К примеру, Рейчел: она переехала в Новую Зеландию из Германии много лет назад, ей всего тридцать с небольшим, но, глядя на нее, складывается впечатление, что она уже умерла и просто ждет своего часа в какой-то тоскливой приемной загробного мира. Ее одежду, казалось, достали из саквояжа меланхоличной дамы прошлого века, в волосы она любит вдеть бумажный цветок или укутаться в цыганскую шаль, но никакие украшения не способны смыть печали с ее лица. Несчастье стало ее отличительной чертой. В редкие моменты, когда, теряя самообладание, Рейчел издает нервный смешок, невольно пугаешься и ждешь, что за ним последует истерика, но она быстро берет себя в руки.

Каждый раз, глядя на нее, мне чудится, будто я совершила нечто ужасное. Позднее подобное выражение лица, говорящее «ты виноват в моих страданиях», я часто встречала и у других танцовщиц.

И все-таки Рэйчел не может не вызывать симпатии. Она австрийская еврейка, изгнание у нее в крови, и любит упоминать о «лучших годах жизни», оставшихся в прошлом. Роскошные милонги в Германии, работа с «экспериментальными» театральными труппами в Берлине — вот какие были времена. Однажды она исчезла. Отправилась в Вену. Все решили, что назад она не приедет. Но мы оказались неправы:

— Рейчел, мы думали, ты не вернешься.

— Я же здесь живу, а в Европе просто гостила.

— Нет, ты здесь не живешь. Ты здесь существуешь.

В ответ она рассмеялась. Оказывается, один богатый итальянец сделал ей предложение, и это ее явно приободрило.

— Но я не полюбила его. Пыталась, но не смогла. Я жила на его вилле в Тоскане. Вы и представить себе не можете. Но не могу выйти замуж без любви, я слишком романтична, — она хихикнула от осознания собственной романтичности, а затем снова ударилась в воспоминания: — И дом у него восхитительный, и сама Европа.

Мне стало любопытно, вспоминала ли она Новую Зеландию с тем же восторгом, попивая кьянти на тосканской террасе: «О, западный берег Окленда. О, черный песок. Вы и представить себе не можете».

А я могла представить, и очень хорошо, потому что Рэйчел — это Капка, преступившая опасную черту: австрийка сошла с ума от СХЖ, синдрома хронического желания. Ее история служила предостережением всем оклендским тангерос, запертым в мире своих грез. Танго, как голос сирены, летящий через Тихий океан с пустынных улиц какой-то мифической вечной столицы, где танцуют ночи напролет и пьянеют от чувственности. И тех, кто слушал его слишком долго, он мог утащить на дно; вот отчего мы цеплялись друг за друга, как за спасительные бревна.

1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 68
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?