Грешная тайна - Эмма Уайлдс

А ведь он, Майкл Хепберн, жил в мире подозрительности и обмана. Конечно же, он не всегда был таким, как сейчас, но утратил наивность и доверчивость так давно, что уже забыл, когда это произошло.

Майкл улыбнулся и сказал себе: «Возможно, моя рана не такая уж серьезная проблема».

Волноваться в ее положении совершенно естественно. Джулианна прекрасно это знала, но все же старалась скрыть свое волнение, когда вошла в спальню мужа. Она очень надеялась, что муж не заметит ее состояния, — но разве от такого человека, как Майкл Хепберн, можно что-либо скрыть?

В какой-то момент он вдруг улыбнулся, и она подумала: «Конечно, догадался. Наверное, он видит меня насквозь. Его, должно быть, никто не сможет одурачить».

Под халатом на ней была только тонкая ночная сорочка, и Джулианна остро осознавала это, открывая дверь спальни мужа. Казалось, эта дверь имела для нее какое-то символическое значение. Как ни странно, но она, едва открыв ее, почувствовала физическое влечение к мужчине, стоявшему у окна с бокалом в руке. Да-да, почувствовала — это невозможно было отрицать.

«Хотя дело, конечно, не в двери, — сказала себе Джулианна. — Наверное, на меня так воздействуют его глаза — необычайно выразительные. Или, может быть, что-то другое?..»

Как бы то ни было, но к Гарри она никогда ничего подобного не испытывала, хотя он очень ей нравился.

Невозможно, чтобы она заговорила первая. Кроме того, она просто не знала, что следовало сказать в такой ситуации — понятия не имела. «Да еще и этот халат, — подумала она неожиданно. — Кажется, у него под ним совсем ничего нет».

Халат его был распахнут наверху, так что виднелась мускулистая грудь.

И еще ей вдруг показалось, что он стал выше ростом, — теперь он казался ей невероятно высоким.

Ах, как же она волнуется! Разумеется, она и прежде знала, что должно произойти между супругами в первую брачную ночь, но все же…

Как странно, она даже не знает, хочет ли этого. Пожалуй, все-таки хочет, вот только…

Тут муж вдруг усмехнулся и проговорил:

— Подозреваю, что веселье внизу продлится еще несколько часов. — Он сделал глоток янтарной жидкости из бокала, который по-прежнему держал в руке. — Знаете, новобрачные все-таки имеют одно существенное преимущество. Они могут сбежать от толпы и немного расслабиться.

«Если он думает, что я расслабилась, то очень ошибается», — подумала Джулианна.

Вежливо улыбнувшись, она ответила:

— Полагаю, что можно смотреть на это и так.

Муж какое-то время молчал, потом снова усмехнулся:

— Дорогая, а почему вы стоите у порога? Вы можете войти. Поверьте, я совершенно безопасен.

Безопасен? Что-то не верится. Напротив, от него явно исходит опасность — достаточно лишь взглянуть на него, и это сразу чувствуется. Наверное, было бы лучше, если бы он выглядел более заурядно — как Гарри, например. Ведь внешне Гарри очень похож на него, но все же он был совсем другой. А вот Майкл…

Майкл — он словно безоблачное летнее небо, которое вдруг затягивается темными облаками, так что безмятежная солнечная синева сменяется ливнем и порывистым ветром, грозящим превратиться в настоящую бурю.

И конечно же, он опасен, очень опасен — она это чувствовала.

— Проходите же в комнату, дорогая. Я очень вас прошу.

Он опять улыбнулся, и на сей раз его улыбка была чрезвычайно мягкой, почти ласковой.

Джулианна почувствовала, что краснеет. Было немного унизительно сознавать, что она все еще стоит у порога, не решаясь пройти в комнату. Сделав несколько шагов, она осмотрелась в поисках стула или кресла подальше от мужа. Заметив мягкий стул, стоявший у мраморного камина, она направилась к нему. Присев, снова осмотрелась.

Комната маркиза была обставлена с мужской простотой, и здесь преобладали синий и кремовый цвета; в глаза же сразу бросалась широкая массивная кровать черного дерева. На изголовье кровати были вырезаны грифоны и какие-то другие мистические существа, а на столбиках стояли поднявшиеся на задние лапы оскалившиеся львы. Кроме этого, больше нигде не было никаких украшений, не было и какой-либо картины, которая указывала бы на вкусы маркиза. Даже халат был из обычного черного шелка, безо всяких узоров, без вышитого на нем фамильного герба. Однако следовало признать, что черный цвет очень шел ему — каким-то образом он подчеркивал классические мужественные черты его лица и ширину плеч.

И ведь под этим халатом на нем совершенно ничего не было! Она почти в этом не сомневалась.

Он сделал шаг в ее сторону.

— Джулианна…

Она тотчас же почувствовала, что краснеет. Мысль о том, что она в ночной рубашке и в пеньюаре появилась перед этим мужчиной, ужасно ее тревожила; к тому же она не очень-то хорошо представляла, что он будет с ней делать.

— Я слушаю вас, — ответила Джулианна с дрожью в голосе.

В его зеленовато-золотистых глазах вспыхнуло веселье, губы растянулись в улыбке.

— Позвольте, милая Джулианна, кое-что прояснить для вас: Я знаю: вы сейчас очень волнуетесь, потому что не вполне понимаете, что будет дальше. Не нужно волноваться, дорогая. Поверьте, я не собираюсь набрасываться на вас. И не собираюсь смущать каким-либо образом. Пожалуйста, помните о том, что для мужчины и женщины физическая близость совершенно естественна. Так было всегда, и так будет до тех пор, пока существуют мужчины и женщины. Ни вас, ни меня не было бы здесь, если бы наши родители не наслаждались именно такими отношениями. Так что об этом не стоит беспокоиться.

«Как у него все просто, — подумала Джулианна. — Как будто я не знаю, почему на свет появляются дети». С некоторым раздражением она проговорила:

— Я, например, не умею плавать. И не стоит говорить мне, что я смогу выплыть и спастись, если вы бросите меня в реку. Я не смогу выплыть на берег, хотя очень многие, те, кто умеет плавать, сделали бы это без малейшего труда. Видите ли, некоторые люди действительно тонут.

Маркиз весело рассмеялся. И как ни странно, сразу же стал выглядеть моложе. Более того, он уже не казался таким опасным.

— Дорогая, лечь с мужем в постель и тонуть — это совсем не одно и то же.

Да, не одно и то же. Но и то и другое пугает, если; не знаешь, что с тобой будет.

— Пожалуй, вы правы. Но если откровенно скажу: в данный момент я даже не уверена, что предпочла бы.

— А вы бы нервничали точно так же, если бы сейчас здесь вместо меня находился Гарри?

Она смутилась от столь прямого вопроса. Потом просто ответила со всей искренностью:

— Нет, не так же.

— Понятно…

Трудно было сказать, что именно ему «понятно». Его лицо оставалось бесстрастным — красивая маска из изящных линий, — глаза же, как всегда, были чарующими. Немного помолчав, Джулианна попыталась объяснить, что имела в виду: