Свадьба с препятствиями - Сьюзен Барри

— В таком случае выкиньте все это из головы, — посоветовала она. — Я довольна тем, как выгляжу.

У него в глазах играли искорки.

— Вот и отлично! — воскликнул он весело. — Так и надо. Сегодня вы доказали, на что способны. Я был потрясен, увидев вас перед обедом.

— Пока не явилась Розалин, — сухо отметила она. — После ее появления я, разумеется, перестала существовать.

Он улыбнулся, как бы оценивая юмор ситуации.

— Ну не то чтобы вы перестали существовать, — протянул он, — поскольку вы очень мне полезны, а Розалин, при всем её очаровании, едва ли вообще может быть кому-либо полезной. Впрочем, нельзя же требовать от человека слишком многого — во всяком случае, от такого очаровательнейшего создания, как она. — В холле пробили часы, и Лестроуд вспомнил о гостях. — Я льщу себя надеждой, что вечер всем понравился. Вам, Фред, я особо благодарен за то, что вы познакомили меня со своей семьей. А сейчас, мне кажется, лучше нам присоединиться к остальным.

— Я бы предпочла, чтоб вы не называли меня Фред, — с внезапным раздражением проговорила Фредерика.

У него приподнялась одна бровь.

— Но не хотите же вы, чтобы я звал вас Уэллс?

Она с вызовом посмотрела на него:

— Да. Зовите меня Уэллс. Это все же лучше, чем Фред.

Вторая его бровь сравнялась с первой.

— Хорошо, Уэллс так Уэллс… Уэллс будет завтра. А сейчас, если хотите, можете удалиться на покой — вы ведь здесь единственная, кому завтра надо работать. Я извинюсь за вас перед всеми.

Фредерика круто повернулась и пошла к двери в холл.

— Доброй ночи, мистер Лестроуд, — произнесла она сдавленным голосом.

Он шел за ней по пятам и успел открыть дверь прежде, чем она это сделала сама.

— Вы действительно очень независимая особа, — весело заметил он. — И, мне кажется, у вас есть характер!

Она бросила на него взгляд через плечо:

— Спокойной ночи, мистер Лестроуд!

— Спокойной ночи, Уэллс! — с подчеркнутой учтивостью попрощался он. — И не забудьте о назначенном на завтра ленче!

На следующий день ровно в положенное время Фредерика подогнала машину и развернула ее напротив главного входа, чтобы везти хозяина на ленч к соседям, живущим в двенадцати милях от Холла; Лестроуд занял свое место сзади через минуту-две. Она не удивилась тому, что он сел назад: за исключением тех случаев, когда с ними ездили мать и сестра, он всегда предпочитал уединенность заднего сиденья. Это, по ее мнению, давало ему приятную возможность созерцать ее затылок, а не профиль, ведь, как ни крути, она его наемная прислуга, и так было меньше необходимости делать замечания, что поневоле приходится делать, когда сидишь рядом с водителем. Впрочем, и оттуда он давал ей иногда кое-какие указания, чтобы, вероятно, она не забывала о его присутствии; но, к счастью, он не изображал из себя всезнайку и не встревал со своими советами в критический момент, отчего она поневоле делала бы нелепые движения и попадала в опасные ситуации, что могло плохо кончиться для них обоих. Лестроуд это, конечно же, понимал.

Дом, в котором предстоял ленч, был известен на всю округу, поэтому Фредерике не терпелось взглянуть на него. Чего она не ожидала, так это совместной трапезы с хозяевами дома, и вовсе не из снобизма, а, напротив, из боязни невольно стеснить людей. Даже в наши просвещенные дни домашние слуги суть домашние слуги, а она даже не женщина-прислуга — она шофер; и, понятно, никак не была им ровней.

Специально по случаю поездки она надела одно из своих замечательных новых платьев и выглядела весьма импозантно за рулем, отчего заслужила не один беглый взгляд хозяина, пока они совершали эту краткую поездку в старинный георгианский особняк. Он улыбнулся ей, выходя из машины:

— Я, наверное, уеду часа в три. Вас, надеюсь, тоже покормят, только, ради Бога, не флиртуйте с дворецким, ладно? А то это было бы нечестно, к тому же он, кажется, значительно старше.

Фредерика поджала губы и смотрела в сторону, пока он поднимался по ступенькам. Потом она решилась сделать нечто такое, что грозило нежелательными последствиями, поскольку прислуга обязательно обо всем доложит: она развернулась и поехала обратно в деревушку. Но там не оказалось скромного отельчика, где она могла бы недорого позавтракать. Она зашла на почту, служившую заодно и магазином, и купила немного шоколада и яблок, а затем пристроилась на опушке рощицы и перекусила. Там было тихо, и она чувствовала себя гораздо уютнее, чем в холле со слугами, вечно сплетничающими о недосягаемых персонах, сейчас наслаждающихся первоклассной едой в столовой. К тому же денек выдался славный, и даже с опущенными стеклами в салоне было тепло. Фредерика вышла из машины и немного прогулялась; машина здесь была в полной безопасности — дорога пустынная, непроезжая, ее потянуло вглубь рощи, наполненной духом сосновых игл. Найдя уютное местечко, она прилегла на мягкую подстилку и тут же заснула. В жизни ей не приходилось так мгновенно проваливаться в сон — к тому же она вовсе не собиралась спать, — и потрясение, с которым она проснулась, можно было бы сравнить лишь с потрясением от громового звона будильника. Было десять минут четвертого! Вскрикнув от неожиданности, она бросилась к машине. К счастью, до поместья всего пара миль, но, хотя она и гнала что есть силы, ей казалось, что это самое долгое путешествие в ее жизни. В голову лезли ужасные мысли. Хозяин, должно быть, стоит с плотно сжатыми губами у подножия лестницы… Но когда Фредерика подъехала, он прогуливался по укатанному гравию с элегантной дамой в розовато-лиловых шелках и седым джентльменом, показывающим своей тростью на открывающийся вид.

Хамфри Лестроуд, шагающий об руку с хозяйкой поместья, остановился и внимательно осмотрел машину без малейших признаков удивления. Но Фредерика, встретившаяся с ним взглядом через открытое окно, почувствовала, как по спине пробежал холодок, и поняла, что это тот случай, когда черти вот-вот вырвутся из тихого омута и быть беде.

— А вот и вы! — воскликнул он, и его странные темные глаза так и впились в зеленые напуганные глаза девушки. — Мы тут наслаждались солнечным деньком, я-то никуда не тороплюсь. Но вот леди Диллингер спрашивала о вас, так что теперь сами ыкручивайтесь.

Леди Диллингер протянула белую с голубоватыми прожилками руку девушке, сидящей за рулем большой сверкающей машины. Хоть сама она и была маленькой, смахивающей на птичку, Фредерика, как ей показалось, вовсе потерялась в красавце «даймлере».

— Моя дорогая, — теплым голосом проговорила пожилая леди, — вы, видно, очень храбрая, что отваживаетесь возить Хамфри, а я так просто не могу поверить, что вы действительно механик и знаете, что надо делать, если с мотором что-нибудь случится. Вы и вправду возитесь с маслом и бензином?

Фредерика, еще полностью не оправившаяся от гонки, проглотила ком в горле и кивнула.

— Иногда приходится, — подтвердила он и добавила чуть охрипшим голосом: — Это же часть работы.