Специальный агент высших сил - Алексей Зубко

«Только спокойствие…»

— До сарая мне сейчас не добраться, так что дай меч. Пускай он послужит на благое дело спасения человеческих жизней.

— Не могу, — развел руками Дон Кихот.

— П-почему?

— Он у седла приторочен.

— Так позови коня и «отторочь» его!

На наши дружные призывы Росинант ответил равнодушным взглядом и вернулся к пережевыванию вырванного из стенной щели пучка мха. Мы к нему и по имени, и «кис-кис», и «кути-кути», и даже «цып-цып»… — ноль внимания. Скотина бесчувственная! А мы тем временем медленно, но верно превращаемся в ледышки. Пальцы гнутся со скрипом, а про цвет носа и думать не хочется…

— Хорошая лошадка, иди ко мне… — попытался докричаться до совести наглой скотинки Дон Кихот.

Я же, поняв безнадежность затеи, перешел от «пряника» к «кнуту»:

— Значит так, слушай сюда, гордость ипподрома. Или ты сейчас же отдашь нам меч, или можешь забыть о воинских почестях и начинать готовиться к сельскохозяйственным работам на приусадебном участке подшефного совхоза.

— Иго-го? — заинтересовался Росинант. Дон Кихот называет так всех своих коней, независимо от их масти и пола. До этого вороного жеребца он разъезжал в поисках подвигов на серой с подпалинами кобыле, и звали ее так же — Росинант. Так что феминистки должны быть довольны — равноправие полное.

Обрадованный его вниманием, я стал развивать успех. Видно, он не понимает по-хорошему. Что ж, мы можем и по-плохому.

— Гони меч! А то гриву депилятором выдергаю, и пускай все кобылы с тебя смеются.

Жеребец испуганно заржал и со всех четырех ног бросился бежать, звеня сбруей и цокая копытами.

— Ты куда? Я пошутил… А ну-ка вернись!

Но раздавшийся со всех сторон близкий волчий вой показал, что надежды на это нет.

Помните, как классик описал принцип множащихся, как количество камней во время горного обвала, последовательных событий? «Декабристы разбудили Герцена…», а он спросонья поднял такую волну! Чем это закончилось, мы все знаем не только из учебника истории. Что-то подобное произошло и на моем подворье, только масштабы, конечно, не те…

Вой пробравшихся на подворье волков не только вселил ужас в лошадиные мозги, чего они, собственно, добивались, но и разбудил Рекса, за что пускай сами и расплачиваются. Жадность, как известно, до добра не доводит.

От рыка взбешенного волчьей наглостью оленя проснулись его лохматые сотоварищи и сторож. Последний сумел вовремя сориентироваться и отодвинуть засов, открыв ворота сарая. Чем спас их от разрушения рвущимися наружу оленями.

Едва не влетевший в волчье оцепление рыцарский конь, заржав, резко развернулся и рванул к нам. Я не успел обрадоваться, как он, не замедляя бега, перелетел через ледяной сугроб, из которого памятниками человеческой глупости торчали части моего и Донкихотова тел, и устремился в степь. За ним, со смесью торжества и испуга в вое, устремилась волчья стая. Ей ускорение придают сразу два фактора. Кнут в виде следующих по пятам оленей и пряник в виде убегающего коня.

— Убежал, — констатировал Дон Кихот Ламанчский, с трудом вклинивая слова в дробный цокот зубов.

«Все-таки рыцарская закалка вещь полезная», — подумал я после безрезультатной попытки ответить ему. Мои зубы не хотят меня слушаться, и единственным результатом попытки произнести слово оказался прикушенный до крови язык. И вместо одного слова я произнес десяток других, правда, словно в присутствии дамы — про себя, а не вслух.

Удаляющийся волчий вой прервался громким лаем и сменился испуганным скулежом.

«Ливия вернулась», — счастливо улыбнулся я, устраиваясь поуютнее. И уже мороз не такой лютый, и лед не холодит, а лишь немного щекотно покусывает, и спать хочется…

Вот только кто-то настойчиво теребит за ухо, не давая заснуть.

— У-у-у… — отстраняюсь я, не желая открывать глаза и покидать такой уютный мрак.

Что вы тут делаете? — сквозь подернутое пеленой дремы сознание исподволь проникает изумленный голос. Такой родной и любимый.

Хочу ответить, но сил на это нет. Да еще и настойчиво теребящий ухо «кто-то» переключился налицо, пройдясь по носу и щеке жестким, как наждачная бумага, языком.

— Да вы никак замерзли, — догадалась Ливия, вылезая из саней и отгоняя от меня Пушка.

Из сарая выглянул заспанный сторож. Мигом сориентировавшись в ситуации, он ухватил прислоненные к стене вилы и бросился нам на выручку.

Дон Кихота первым делом вытянули из образованной падением его бронированного тела выемки, и лишь после этого попытались поставить на ноги. С третьей попытки это удалось, и они втроем принялись извлекать из ледяного плена меня. Рыцарь Печального Образа ухватился за ворот тулупа и потянул на себя, словно дедка репку. Сторож принялся дырявить вилами ледяную глыбу, непонятно на что надеясь: то ли превратить ее в скульптурное изваяние голландского сыра, то ли разбудить меня методом местной иглотерапии. Ливия отвесила мне пару оплеух и, поцеловав в нос, попросила не замерзать. Несмотря на отмороженное состояние, я поразился женской логике. «Как я могу замерзнуть — ведь она рядом?!»

Последующие полчаса моя дражайшая половина из девалась над моим бедным телом так, как только хотела, и так, что в итоге и я захотел. Начиная от растирания спиртом, при этом проигнорировав мои намеки на необходимость всестороннего согревания, затем намазала каким-то вонючим жиром, от которого по моей коже побежали мурашки, давшие представление о том, что чувствует посаженный на муравейник человек, и в довершение всего она влила в меня почти два литра мерзко пахнущей микстуры, по вкусу и ингредиентам весьма схожей с кустарными настойками Травника. Разве что кузнечиков в ней не оказалось. Так и не сезон, вроде…

Запеленав меня в шкуры, словно младенца в пеленки, до потери малейшей возможности пошевелиться, разве что моргать могу и реветь в голос, Ливия сходила в соседнюю комнату — проверить, как обстоят дела с Дон Кихотом. Вернувшись успокоенная, она легла рядом и прижалась ко мне боком.

Галдеж поднятых по тревоге нянек, дворни и гостей постепенно затих, и я, пригревшись и почти свыкнувшись с неприятными ощущениями в обмороженной коже, начал понемногу засыпать. Тем более что ночь, проведенная на кочанах капусты, бодрости духа организму не добавила.

— Дорогой, — склонившись к самому моему уху, горячо прошептала Ливия. — У нас будет ребенок.

— А?! — Сон как рукой сняло.

— Ребенок, — повторила она и погладила меня по лицу. — К лету. Да ты спи… спи…

Какой уж тут сон?!

Новинка! Сковорода, к которой вы не пригораете, специальное предложение для грешниц.

Мы всегда думаем о вас!