Специальный агент высших сил - Алексей Зубко

С распределением прочих ролей тоже не возникло особых проблем, вот только сам Ваня растерялся, не зная, на какой героической личине остановить свой выбор: на реальном былинном богатыре Илюше Муромце или на вымышленном джедае Люке Скайуокере. Но, поскольку присутствующие о последнем не ведали ни сном ни духом, то выбор остановился на Илье.

Определившись с ролями, перешли к их сценическому воплощению. И если с Дедом Морозом, Снегурочкой и Добрыней Никитичем проблем не возникло, то с нянькой, которой выпала честь изображать на новогоднем празднике белочку-озорницу, ту, что все орешки непростые грызет, пришлось повозиться. Нарядить-то ее нарядили минут за десять, но перед этим всем подворьем ловили почитай что час. И то едва огородами не ушла, хорошо в овраг, занесенный снегом, провалилась и застряла. И застряла хорошо… по шею. Пришлось к совместным усилиям всего взрослого населения посада и гостей добавлять еще одну лошадиную силу — Добрыниного Гнедка. В радостной суете, комичной неразберихе, но все уложились в срок. И, пестря новыми нарядами, собрались у праздничной елки.

Окинув подворье взглядом, я довольно улыбнулся, стараясь, чтобы накладные усы и борода не отклеились. Они мне по образу Бармалея положены. Спасибо Добрыне, рассказал-таки Ванюше о наших приключениях, которые слились в детском воображении с ранее слышанной сказкой Чуковского и отразились на моем новогоднем наряде.

— Какой он у нас уже взрослый, — прошептал я на ухо жене, которая в белоснежной шубке и с украшенными выбеленными гусиными перьями крыльями за спиной похожа на ангела, каковым по сути и является.

— Угу… — согласилась она, прижимаясь к моему плечу. Такая мягкая, пушистая…

Ваня и действительно весьма рослый ребенок для своих шести лет, а тут еще и принарядился в обшитый медными пластинами тулупчик, спрятал лицо под маской викинга-шутника, подаренной валькириями, и приторочил к поясу длинный кинжал, которому должно изображать богатырский меч. Оно-то, конечно, оружие детям не игрушка, только в этом мире оно неразрывно связано с повседневной жизнью. Особенно здесь, в приграничье, под боком у диких степняков, регулярно пробующих обороноспособность наших застав стремительными набегами.

Ребенок, увидев, что мы наблюдаем за ним, гордо расправил плечи и сделал вид, что по уши занят организаторской деятельностью.

Мимо нас проплыла белокрылая лебедь, игриво толкнув огузком косолапого медведя, отчего последний, издав судорожный писк, отлетел в сторону и головой вонзился в сугроб. Наружу остались торчать лишь валенки с привязанными к ним когтями.

Пока сердобольная снежинка весом в десять пудов и Дед Мороз извлекали несчастного из снега, пара добродушных зайчих вынесла из избы угощение и согревающие напитки. Раздав детишкам парующие чашки с подогретым молоком, наделили остальных чарками, которые тотчас наполнили до краев. Но ненадолго. Лишь на время, которое понадобилось мне, чтобы произнести;

— Чтобы все здоровыми были и жили не тужили!

Скрасив ожидание того момента, когда, пробив двенадцать раз, колокол местной церкви оповестит мир о смене на календаре одновременно дня, месяца и года, мы с головой окунулись в изливающиеся из Ванюши, словно из рога изобилия, забавы молодецкие и развлечения.

Разбившись на две команды — несомненно прекрасную и условно премудрую, мы устроили сражение снежками. В результате непродолжительной перестрелки наша команда хитростью превозмогла красавиц и, забросав снежками, заставила их воззвать к нашей милости, которая была тотчас дарована.

Церковный колокол отмерял пока что одиннадцать раскатистых ударов, когда мы, сияя раскрасневшимися лицами и отряхивая налипший на одежду снег, вернулись к елке.

— Красота-то какая! — Задохнувшись от восторга, Дон Кихот запрокинул голову к безоблачному небу, на черном фоне которого крупными алмазами сияли звезды. Казалось, встань на цыпочки, протяни руки… и живой кристаллик мягко возляжет на ладонь.

Ливия пожала плечами, взмахнув торчащими за спиной крыльями.

— Возможно, творец замыслил небеса столь заманчиво прелестными для того, чтобы пробудить в человеческих душах веру в прекрасное и стремление к нему.

— Мамочка, — произнес Ванюша, не спеша покинуть насиженную шею своего крестного. И правильно! Он богатырь, ему не тяжело, а ребенку приятно. — Хочешь, мы елочку зажжем?

Не ожидая ответа, он хлопнул в ладоши и громко крикнул:

— Елочка, зажгись!

Все замерли, затаив дыхание в ожидании чуда…

Но чудо не спешило происходить.

Растерянно оглянувшись по сторонам, Ванюша узрел выглядывающего из-под крыльца Подпольщика. От любопытства домовой даже язык высунул и оттопырил руками уши, чтобы лучше видеть. Это у них анатомия такая.

Шестилетний наездник былинного богатыря Добрыни Никитича привлек внимание укрывшегося под крыльцом домового и сообщил ему:

— Условный сигнал. Елочка, зажгись!

Недоуменно моргнув распахнутыми при помощи натяжения кожи на голове глазами, домовой наконец-то сообразил, чего от него требуют, и проворно юркнул в подпол. Судя по донесшемуся писку, умудрившись оттоптать какой-то зазевавшейся мышке хвост.

Спустя миг спиралеобразно обвившие елку лампочки гирлянды робко мигнули и весело зажглись, наполнив ночь разноцветными огнями. Вслед за ними зажглась и заглавная звезда.

Присутствовавшие на столь знаменательном для всего передового человечества событии, как активация первой в этом мире электрической лампочки, захлопали в ладоши и бросились водить хоровод. Словно олицетворяя собою бег электронов по проводам, которые еще не только не научились красть и переплавлять на медь, но даже еще не научились делать. Поскольку незачем. Электрическими в этом мире являются лишь молнии, несколько видов рыб и Ванюшин компьютер.

— Нам пора, — заявил Дед Мороз, за рукав вытянув из хоровода Снегурочку.

— В смысле? — растерялся я. До двенадцати часов осталось минут двадцать, а он куда-то собрался…

— Дела, — пояснил Мороз Иванович.

— Какие могут быть дела в новогоднюю ночь?

— Работа. Подарки разложить, с детишками пообщаться…

— А Снегурочка?

— А куда ж я без нее? — вопросом на вопрос ответил Мороз, беря внучку за руку и ударяя посохом о землю. Взметнулся ввысь столб снега, в котором каждая снежинка удивительно похожа на Деда Мороза и Снегурочку. Закружился, укутав их с головой белесым покрывалом, и брызнул во все стороны.

Дон Кихот перекрестился, но от комментариев, ввиду присутствия детей, воздержался. Его отношение к магии за прошедшие с момента нашего знакомства годы не изменилось, зато проявления этого отношения стали значительно сдержаннее. А ведь мог и мечом попытаться рубануть… Попасть — не попал бы, но грохоту мог наделать.

Бом! — раскатисто ударил колокол, начав отсчет последних мгновений этого года.