Счастье Муры - Наринэ Абгарян

Потом Вера Самсоновна поит детей чаем с земляничным печеньем. И рассказывает про свою семью. Оказывается, у неё в предках были русские и польские князья и княгини.

– А кто это дакие? – спрашивает Вадька.

– Князья и княгини? Аристократы. Они жили во дворцах, ездили в каретах, управляли страной.

– Вы тоже княгиня? – волнуется Мура.

– Нет. Я просто учительница. На пенсии, – вздыхает Вера Самсоновна.

Уходят гости задумчивые от впечатлений. Валентина скачет впереди, вздрагивая ушами. Рядом трусит Толик. У Вадьки в голове звучит песня про любовь, которая приходит, когда её совсем не ждёшь.

Мура думает о том, что если бы она родилась в прошлой жизни, то обязательно была бы княгиней. Ездила бы в карете, спала в замке с высокими башнями. И ходила бы в нарядных кофточках. Или в чём там ходили княгини из старых забытых веков.

А Гришка, отчаянно размахивая руками, повторяет про себя: «Алюминиевая мембрана, алюминиевая мембрана». Уж очень нравится ему, как звучат эти слова. И ещё он радуется тому, что переборол свою скованность перед учителями. Нормальные, оказывается, люди. Чай пьют, музыку слушают, на пенсию выходят. Надо же, кто бы мог о них такое подумать?

На следующий день сын Николаича увозит бабу Варю в город. Машину, наконец, собрали, а запчасти, которые дед посчитал лишними, сложили кучкой в углу сарая. Чтобы кучка не мозолила глаза, заслонили её газонокосилкой.

Председатель сияет, как начищенный самовар. Вчера, после долгого, кровопролитного скандала в управе, он добился небольшой финансовой помощи для деревни. И теперь баба Варя может сделать себе протезы в муниципальной стоматологии.

Провожают её всей деревней. Николаич напялил парадный кожаный картуз. Тётечка из сельсовета накинула на плечи цветастую шаль. Вадька по случаю праздника тщательно расчесал свои кудри и превратился в одуванчик.

Баба Варя садится в машину, словно на трон восходит. Смотрит английской королевой, благосклонно кивает. Машина трогается в путь и, сигналя, скрывается за поворотом.

– Уважаю! – оборачивается к председателю бабушка.

Щёки председателя полыхают румянцем:

– Пустяки, Зинаида Андреевна.

– Раз пустяки, чего тогда раньше деньги не достал? – меняет милость на гнев бабушка.

Председатель обратно бледнеет.

– Сегодня сын с невесткой приезжают, – оттаивает бабушка. – Заходи после работы, стол накроем, посидим.

– Приду.

– И бухгалтера своего приводи – кивает в сторону тётечки с нарисованными бровями бабушка.

Тётечка нервно поправляет на плечах шаль. А потом берёт под руку председателя, и они уходят в сторону сельсовета.

– Никак скоро свадьбу будем играть? – со значением говорит им в спину Николаич.

Председатель с тётечкой убыстряют шаг.

– Зачем вы над человеком издеваетесь? – шепчет с укоризной тётя Наташа.

– Это мы любя – хмыкает Николаич.

День проходит в суете. Скоро приезжают долгожданные мама с папой, надо успеть и в доме прибраться, и вкусненького наготовить-напечь, и самим к встрече подготовиться.

Бабушка замесила тесто для пирожков. Пока оно доходит, они с тётей Наташей готовят три вида начинки – картофельную, грибную и мясную. Дед с Гришкой натаскали из колодца воды, замариновали мясо для шашлыка, а потом накололи дров. Сейчас они возятся в мансарде, а Николаич старательно подметает большой метлой двор.

У Муры с Вадькой самое ответственное и трудновыполнимое задание – не путаться под ногами и не мешать взрослым. Они уже успели раскрасить всё, что можно было раскрасить, налепили кучу пластилиновых фигурок, поиграли в прятки и догонялки. Потом Мура рассказала Вадьке свою любимую сказку «Иван-царевич и Серый Волк». Вадьке очень понравилось выражение «тридевятое царство тридесятое государство». Он забился под кровать и кричит оттуда на весь дом:

– Тдидевядое цадсдво тдидесядое госудадсдво!

А Мура корчит ему смешные рожицы.

За хлопотами никто не слышит скрипа отворяемой калитки. Отрываются от дел, когда папа Володя с мамой Тоней уже заходят во двор. Первым их замечает Николаич.

– Приехали! – радостно голосит он и, отшвырнув метлу, торопится навстречу, смешно двигая локтями.

Через минуту высыпают из дома остальные. Впереди летят Мура с Гришкой, следом – бабушка, дед, тётя Наташа и Вадька.

Объятия, вздохи, поцелуи!

– Как вы похудели! – ахают бабушка с дедом.

– Это потому, что мы по вам очень скучали, – объясняют мама Тоня и папа Володя.

Мура с Гришкой, радостно визжа, целуют по очереди родителей.

– Мапочка! – оговаривается от волнения Мура.

– Памочка! – с готовностью подхватывает Гришка.

– Чего же мы во дворе стоим, – спохватывается бабушка, – пошли в дом.

– Подождите, – говорит папа Володя.

Они с мамой Тоней переглядываются. Мама Тоня подбадривает его улыбкой. Папа Володя прочищает горло. Делает шаг к деду:

– Пап. Мы тебе подарок привезли.

Он берёт отца за руку и выводит за калитку. На обочине стоит оранжевый автомобиль.

– Вот, – немного путаясь от волнения в словах, говорит папа Володя, – это, конечно, не «москвич», с маркой мы не угодили, взяли импортную машину. Она не новая, но крепкая, сто лет ещё проездит. Зато совершенно точно оранжевая, как ты и мечтал всю жизнь.

– Это… мне? – спрашивает одними губами дед.

– Тебе, – отвечает папа Володя.

Недавно Муре купили письменный стол. Красивый, большой, цвета топлёных сливок. У стола полка с тремя ящичками – там Мура хранит альбомы для рисования, карандаши, ластики, пластилин, гуашь и кисточки. Крышка стола покрыта стеклом. Под стеклом – фотографии. Мура лично их выбирала и раскладывала.

На этой мама Тоня с папой Володей на фоне водопада. На той Гришка – маленький ещё, щекастый, лежит на животе, сложив под подбородком кулачки. Здесь бабушка с дедушкой, совсем молодые, загорелые, на море. Там Мура – с туго сплетёнными смешными косичками.

На самом видном месте большая цветная фотография. Её дядя Илья сделал. На заднем плане видна оранжевая дедова машина. Дед её ласково называет Хавроньей.

– Была у меня свинья Бампер, а теперь автомобиль Хавронья, – смеётся он.

– У этого человека всё не как у людей, – делано ворчит бабушка. Она стоит рядом с дедом, сложив на груди руки.