Я признала хаос - Катти Карпо

головой и чертыхаюсь второй раз, но уже бесшумно. ‒ Ладно, потом разберусь с тобой. ‒ В поисках лучшего ракурса для слежения приподнимаюсь и мощно впечатываюсь макушкой ему в подбородок. ‒ Что ты там про патрули вещал?»

«Основная охрана здесь ‒ Иммора. ‒ Роки легонько дотрагивается до подбитого подбородка, однако не отодвигается. ‒ Поэтому никто из них не рискнет лезть на рожон. Дождутся человеческий патруль».

«Что за бред? Иммора настолько разнежничались, что и задницу не в состоянии поднять, что ли? Даже ради детей своего же вида?»

«Дело не в безответственности. ‒ Роки просовывает руку сквозь ветви. Длинные пальцы вытягиваются до предела, указывая на преступников. ‒ У напавших особое оружие. Судя по капсульному оформлению, внутри находятся пули с вирусом. Тем, что разрушает иммунитет Иммора».

Перевожу взгляд на Лириса. Он сохраняет бесстрастность, но трясущиеся губы выдают его состояние. Бугай, отрешенно ухмыляясь, водит по его шее краешком вытянутого ствола оружия, напоминающего револьвер, вместо барабана удерживающего в своем нутре капсулу в виде гипертрофированного сердца.

Вирус, погубивший Сэмюэля?

Выходит, эти нелюди из группировки Лайтблад? Те, что мне башку подстрелили?

Прижимаю тыльную сторону ладони к шершавой ветке, чтобы уцепиться за болевое ощущение и сохранить ясность рассудка. Моя ярость нацелена выйти из-под контроля и затопить все вокруг чернотой.

Они убили Сэмюэля.

«Не они, вероятно», ‒ шепчет разум, дико сотрясающийся от волн моей внутренней злобы.

Вирус — причина гибели моего Сияющего Спасителя. Однако его создатель — член группировки Лайтблад. А эти двое — потенциальная угроза для Иммора.

«Ты как?» ‒ На мою макушку опускается ладонь.

Я полностью сосредоточена на поддержании собственного хладнокровия, поэтому вряд ли Роки задал этот вопрос, исходя из наблюдений за моим внешним состоянием. Похоже, он не лишен задатков к эмпатии.

«Злюсь», ‒ кратко отзываюсь я, не вдаваясь в подробности. Но деталей не просит и сам Роки. Только прерывает касание, напоследок осторожно погладив пальцами мои волосы.

Не такой уж он и робкий, первое впечатление было обманчивым. А проявление деликатности в нужные моменты лишь добавляет ему плюсов.

«Нормально», ‒ неохотно шепчу я. Из-за плотно сомкнутых губ шепот разбавляется присвистом.

«Уходим?»

«Ага».

Несмотря на согласие с предложенным планом действия, с места не сдвигаюсь.

Помимо сухого шороха подошв, соприкасающихся с поверхностью плиток, вокруг не слышно ни единого звука.

Как скоро прибудет полиция?

‒ Уверен, что эта мелюзга ‒ высшие создания? — басит Бугай и отрывает Эли от Лириса. Младший до последнего держится за пиджак брата, поэтому старший от рывка на мгновение, неловко изогнувшись, взлетает ввысь. — Жалкое зрелище. А вблизи, кажись, ничего особенного. Запросто вручную переломить можно.

Эли висит на мускулистой руке и отчаянно болтает ногами в воздухе.

‒ Высшие, высшие. — Тощий щелкает пальцем по козырьку кепки, издает кашляющий смешок, а затем сплевывает на плитку около ноги Лириса. — Только в щенячьей стадии. Безобидные. Хотя и от взрослых тоже проблем можно не ждать. ‒ Он склабится и взвешивает оружие на ладони, а потом вновь тычет стволом в Лириса, избрав целью мальчишечий затылок. — Пока мы с этой игрушкой, ни один Иммора к нам не сунется. Они и правда всего лишь трусливые бесхребетные слизни, непонятно как оказавшиеся на вершине. Видишь? Всем плевать. И даже если сделаю вот так. — Он отодвигает оружие и хватает мальчишку за волосы, вмиг накрутив их на запястье.

Лирис морщится, но не издает ни звука.

А вот Эли при виде того, что творят с братом, слетает с катушек.

‒ Не трогайте его! — звонко пищит он и дотягивается до бока громилы вялым пинком. Того сопротивление малявки только веселит.

Хохотнув, мужчина встряхивает Эли, словно пакет, сыпучее содержимое которого нужно хорошенько перемешать. Лирис косится на них, страшно кривится и сжимает трясущиеся руки в кулаки. Тощий давит ему на затылок, заставляя еще сильнее согнуться в полупоклоне.

Разлохмаченный от дикой тряски Эли раскачивается из стороны в сторону, а посмеивающийся мучитель сжимает воротник его рубашки и демонстративно отодвигает маленькое тельце подальше от себя, словно спасаясь от случайных соприкосновений с наполненным до краев мусорным мешком.

«Мама! Мама! — вдруг ожив, судорожно принимается кричать Эли. — Мама! Мамочка! — Шмыгая носом, плаксиво надрывается он. — Мама! Мама!»

Обожаю взаимодействовать с предметами, у которых дальность поражения просто запредельная.

Выскакиваю на плиточную площадку и, не теряя скорости, раскручиваюсь вокруг своей оси. Заодно со мной в веселье полета принимает участие и рюкзак, который я придерживаю за лямку.

На последнем рывке сумка с непередаваемым грохотом опускается на голову удивленному Тощему. Пытаюсь вспомнить что же такого тяжелого я могла туда засунуть и накрепко ухватываю за шиворот сползшего на землю Лириса.

О, точно! Шпионский бумеранг.

На самом деле корпус устройства выполнен из металла, который едва ли что-то весит. Но если приложить определенные усилия и добавить щепотку мотивации, как в моем случае, то атакованному мало не покажется.

Вот и этому тупице, что носом между плитками уткнулся, похоже, основательно досталось.

Еще бы. Я, как-никак, старалась.

А еще не стоит забывать о гаджете с картой местности, которым, по заверениям Тео, можно «выбивать двери».

Ногой осторожно отодвигаю выпавшее из рук преступника оружие ближе к бордюру.

‒ Ма…

‒ Тьфу! — Прищелкиваю языком и, злобно щурясь, многозначительно тычу пальцем в сторону болтающегося в воздухе Эли. Еще раз вздумает мяукнуть что-то подобное, и я не на шутку рассвирепею.

От одного взгляда на лицо Лириса хочется захохотать. Тощий, падая на землю после моего удара, не сразу отпустил волосы мальчишки, поэтому ему тоже пришлось осесть на плитку. Однако сейчас вместо того, чтобы подняться с колен, Лирис таращится на меня снизу вверх, будто на лесное чудовище, только что повалившее зевком пару небоскребов.

Его аккуратная укладочка — один белесенький волосенок к другому — безжалостно распушена сторонним воздействием, отчего Лирис утратил образ горделивого маленького господина и стал больше походить на ребенка.

Откашливаюсь и грозно раздуваю ноздри.

‒ Я пришла сказать, что меня по-настоящему бесит