Проект Россия. Книга 4. Большая идея - Юрий Шалыганов

В глобальном смысле успех зависит не от верности учения, а от уровня его понятности и соответствия ожиданиям масс. Предлагаемая модель обязательно должна быть чем-то принципиально новым. Иначе это банальная война оппозиции за власть. Такое позиционирование не способно ни элиту привлечь, ни найти в обществе поддержку. Вторая составляющая успеха — соответствие особенностям исторического момента. Если такой момент действительно наступил, остро чувствуется ветер перемен. Распространяется как бы новый дух времени.

Заработала логика Ницше «подтолкни падающего». Мотивы были разные, но направление одно. При этом никто из строителей коммунизма не понимал, как выглядит коммунизм. Он был похож на сказку, где все будут жить как в раю, в свое удовольствие. Этого было достаточно. Люди думали: возьмем власть, получим ресурс, а дальше видно будет.

Для людей, понимающих или чувствующих неизбежность краха монархии, смутного ленинского представления о коммунизме было достаточно. Одними двигало желание перешагнуть через ступеньку, из феодализма сразу в коммунизм. Другие шли на поводу у шкурного интереса прыгнуть из грязи в князи. Совокупность интересов привела энергии в движение.

В логике Ленина чувствовалась правда. Коммунисты обличали монархию, постепенно и неумолимо трансформирующуюся в капитализм. Монархистам нечем было крыть, ибо это была правда, к которой они приходили в дискуссиях между собой. Из этого вытекала практическая задача: взять власть и поменять систему. Требовалось преодолеть эгоизм тех, кто питался от полуфеодальной системы. Других объективных помех не было. Если сломить сопротивление паразитирующей части общества и получить власть, можно перенаправить социальную энергию на строительство коммунизма.

Вырисовывался контур цепочки технических задач. Первая задача: раскрыть большинству глаза и выделить элиту (самых волевых, умных и сильных во всех смыслах). Вторая: сплотить на основе идеи элиту в команду. Третья: с помощью команды активизировать народ. В итоге возникнет сила, способная преодолеть сопротивление сторонников монархии и капитализма. И завершающая задача: получив власть, приступить к строительству мирового коммунизма.

Сильные и умные стягивались вокруг идеи коммунизма. Лидерами двигало не желание получить власть, чтобы потом «насладиться», а именно идея. Они были готовы на что угодно, даже согласны были не дожить до практического торжества идеи. Единственное, что им претило в той ситуации, — бездействовать.

Эпоха пришла в движение. Возник мощный интеллектуальный и волевой поток, в основе которого лежало осознание справедливости. Большинство людей действовали, сражались и умирали, потому что считали это правильным. Их воля и интеллект образовали кумулятивную струю, прожигающую любую броню.

Высшая идея дала энергетический посыл. Никакие экономические требования не собрали бы под свои знамена такую энергию. Экономическая цель может привлечь прагматиков, мечтающих о власти ради ресурса. В лучшем случае возникла бы оппозиционная партия, использующая энергию широких масс, опираясь на которую можно приступить к выторговыванию себе куска пирога побольше и послаще.

Итак, вокруг учения Маркса сконцентрировалась чистая энергия, в своем потенциале способная прожигать любые препятствия. Призыв меньшего масштаба, например, национализм, элиту не соберет. В пределе сконцентрирует вокруг себя честных и волевых, но это будут не интеллектуалы, а рядовые бойцы, способные дерзко бунтовать, что показала партия Гитлера. Она ярко вспыхнула и вскоре погасла.

Чтобы собрались интеллектуалы, нужна высшая идея. Иными словами, они должны понимать, откуда выведен тот или иной посыл. Голые эмоции их не увлекут. Идея национализма (твоя нация — высшая ценность) не из чего не следует. Это просто чувство сродни родительскому инстинкту — мой ребенок самый лучший. Но то, что хорошо работает на бытовом уровне, в глобальном проваливается.

Как бы ни были храбры и честны люди, которых способна поставить под свои знамена идея национализма, в стратегической политической перспективе они 100 % покойники. Не смогут ни план глобальных действий составить, ни цели обозначить. Когда дым текущих сражений рассеется, будут строить ту же систему, что была до них. Разница в мелочах: например, до Гитлера была демократия, где любой мог голосовать, при Гитлере голосовать мог только немец. Но принцип демократии, выборы, остался непоколебим. Нацисты не могли даже помыслить ничего иного, ведь их партия оказалась туловищем без головы. Какие бы ни были у него кулаки, срок жизни и потенциал ограничены.

Это ярко заметно на конфликте Троцкого и Сталина. Эти две исторически значимые фигуры признавали необходимость мировой революции и построения планетарного государства рабочих и крестьян. Оба соглашались: чтобы начать действие подобного масштаба, нужен соответствующий ресурс. Только власть давала «дрова» для мирового пожара. И взять ее можно было силовым путем.

Большевики справляются с организацией вооруженного восстания и приходят к власти. Далее начинают использовать захваченный плацдарм для реализации главной цели. Например, пытаются наладить Продажу угля в Англию ниже себестоимости. Цель: сделать добычу угля там невыгодной (выгоднее покупать его у России). Английские шахтеры оказываются на улице, и возникает революционная ситуация. Далее чистая техника: недовольную массу структурируют и повторяют успех русской революции. Когда получают власть, ресурсы Англии — в революционный костер. И так пока весь капиталистический мир не запылает и не сгорит за счет собственных ресурсов.

Рассматривались все варианты: от войны до агитации, от подрыва экономики до терактов. Не было средства, от которого отказались бы коммунисты, если оно вело к цели. Мы сейчас не касаемся вопроса, насколько это хорошо или плохо с позиции морали. Мы говорим об уровне решительности. За идею коммунисты готовы были убивать и умирать.

Технологий совершения революции в инженерном смысле была идеальной. Если смотреть на ситуацию в чистой логике, мировая революция не казалось бредом или запредельной фантастикой. Это была реальная задача. Да, гигантская, да, необычная. Но решаемая. И это придавало силы всем членам партии: Ленин говорил: если вовлечь в революцию развитые страны Запада, контуры мирового коммунизма обозначатся уже к 1940-му году.

Представим себя в роли правящих классов Запада. Мы понимаем опасность коммунизма, у нас нет иллюзий. Мы не можем сидеть, сложа руки и ждать, когда местные коммунисты при помощи русских коммунистов сметут нас, как смели наших коллег в монархической России. Мы видим, русские коммунисты рвутся к объединению с немецкими. Если в Германии случится революция, русские и немецкие коммунисты образуют не просто идейную угрозу, но еще военную и экономическую.

Если родина Маркса соединялась с родиной Ленина, возникало мощнейшее политическое и экономическое образование. Россия с ее континентальной массой, природными и человеческими ресурсами плюс Германия с ее техническим и научным потенциалом образуют силу, которой никто в мире не сможет противостоять. Возникнет гигантский мировой водоворот, который неминуемо втянет в себя весь мир.