Лекарство от любви - любовь - Ольга Егорова

Она думала, что душу можно лечить. Как заболевшего гриппом или ангиной ребенка. Как птицу с подбитым крылом. Она старательно штудировала научные труды по психологии – классические и современные, изучала популярные методики и способы терапии. Раскладывала по полочкам полученные знания, представляя себе то время, когда закончит она университет и станет терапевтом человеческой души.

Но получилось так, что первой заболевшей душой оказалась ее собственная. И вот теперь она в растерянности следила за тем, как скручивается тонкой змейкой мыльная пена вокруг сливного отверстия ванной, понимая, что не в силах себе помочь. Оставалось только одно – ждать. Ждать, когда время сжалится над ней и сотрет из памяти все то, что забыть невозможно.

«Когда это будет?» – подумала она тоскливо и, замотавшись в махровое полотенце, вышла из ванной.

– Завтрак готов! – послышался из кухни ликующий возглас сына.

И почти в то же время она услышала громкий зов Галины Петровны:

– Варя! Варя, иди скорее сюда! Ее по телевизору показывают…

– Кого? – Варя растерянно замерла, не зная, куда ей теперь направляться.

– Ну, ее, ту самую француженку! Кристину! Да иди же ты скорее!

Опустившись на диван, Варя добросовестно уставилась на экран телевизора. Никакой «мадам» она сперва там не увидела. Показывали здание в центре города. Красивое современное офисное здание, отстроенное, судя по всему, не так давно. Варя сразу вспомнила, что несколько лет назад в этом районе города был частный сектор. Не больше пяти лет прошло с тех пор.

Над входом красовалась вывеска. Объемные синие буквы на белом фоне – «Реабилитационный психологический центр». Камера, скользнув вдоль отштукатуренных стен, быстро переместилась по широкому коридору и обвела объективом просторный холл. Послышался голос за кадром:

– Вы испытываете душевные страдания… Не важно, чем они вызваны. Вы уверены, что вам некуда и не к кому обратиться… Весь мир вышел из доверия… Так бывает…

Варя грустно усмехнулась: «Кажется, это как раз про меня».

Голос ведущей казался приятным и успокаивающим. Но Варя почему-то внутренне воспротивилась этому спокойствию и умиротворенности ее интонаций. Как воспротивилась ярко сияющему солнцу и безоблачному синему небу, так сильно диссонирующим с ее собственным мироощущением.

– Кажется, вы переживаете кризис, – продолжила ведущая. – Но молчать, делать вид, что ничего не случилось, или убеждать себя в том, что вас вылечит время, – все это по меньшей мере вредно.

– Мам, ты зачем меня сюда позвала? – Варя поморщилась, не в силах справиться с охватившим ее чувством неприятия. – Зачем мне все это слушать?

– Да ты подожди, – ласково попросила Галина Петровна, – подожди немножко, я просто хочу, чтобы ты на нее посмотрела.

Варя вздохнула и попыталась взять себя в руки.

– Молчание, переживание «в себе» постепенно разрушает вас и круг вашего общения. Есть ли выход из ситуации? Конечно, есть – вам следует обратиться к профессиональному психологу. Поверьте, неразрешимых проблем не бывает! Здесь, в реабилитационном психологическом центре Кристины Легран, вас внимательно выслушают. И, поверьте, вам обязательно помогут…

– Мам, – взорвалась Варя, поднимаясь с дивана. – Мне ни к чему все это слушать! Если ты думаешь, что мне необходимо обратиться к специалисту, вспомни, пожалуйста, о том, что я сама немного специалист в этой области! Сама как-нибудь с собой справлюсь, и не надо мне…

– Представляем директора и основателя центра – Кристину Легран, – снова послышался голос ведущей, и на экране появилось лицо молодой женщины.

Темно-карие глаза смотрели открыто и прямо. Коротко подстриженные русые волосы обрамляли правильный овал лица, а на правой щеке, ближе к виску, была заметна небольшая темная родинка.

Варя смотрела на эту родинку и не верила своим глазам.

В это вообще невозможно было поверить. Это было просто непостижимо…

– Она похожа на Бриджит Нильсон, – послышался словно издалека голос матери.

– На Бриджит Нильсон, – механически повторила Варя. – Да, ты права, она всегда была на нее похожа…

– То есть как это – всегда? – Галина Петровна, оторвавшись от вязания, вскинула на дочь удивленные глаза. – Ты что, раньше ее знала?

Варя ничего не ответила. Она продолжала смотреть на экран и пыталась понять, не приснилось ли ей все это.

Но нет – и в самом деле с экрана телевизора на нее смотрела Кристина. Кристина Курочкина. Та самая Кристина, которая училась вместе с Варькой в университете, которая была самой близкой подругой… И которая так странно и необъяснимо исчезла десять лет назад.

Вот ведь как в жизни бывает…

– Так непросто тупиковую жизненную ситуацию превратить в триумф… Ну ладно, может быть, хотя бы в небольшую победу. А если вспомнить, ведь каждой или каждому из нас, хотя бы однажды, удавалось это сделать. И мы начинали жизнь сначала. И это было здорово…

Протянув руку, Кристина дотянулась до пульта и выключила телевизор.

«Ужасно, просто ужасно!» Она досадливо поморщилась и, поднявшись из-за стола, подошла к бару. Кто бы знал, что она, «суперпсихолог», та самая Кристина Легран, которая реально помогла уже сотням людей выйти из глубокого кризиса, до сих пор, дожив уже почти до тридцати лет, страдает от детских комплексов! Кто бы мог подумать такое?

Она по привычке запустила пальцы в волосы и взъерошила непослушный мальчишеский «ежик» жестких волос. Открыла дверцу бара, достала бутылку «Хенесси» и маленькую рюмку из тонкого стекла. Покосившись на дверь, убедилась, что она заперта. Спокойно прошла к столу и быстро, одним глотком, опрокинула внутрь темно-коричневую горячую жидкость. Тепло заструилось вниз по пищеводу и почти сразу разлилось, заполнив собой каждую клеточку тела. «Как заправский алкоголик!» Усмехнувшись, она мысленно прокомментировала свои действия и проделала их в обратном порядке.

В принципе она привыкла быть сильной. А в том, что гораздо проще помочь кому-то другому, чем себе самой, убедилась уже давно. Больше десяти лет назад, когда была еще совсем молодой, глупой девчонкой. Когда впервые столкнулась лицом к лицу с жизнью и поняла, что жизнь – это страшная штука.

Десять лет прошло, а она до сих пор все еще зализывает раны. А раны не заживают. Затягиваются тонкой пленкой, только пленка эта непрочная, недолговечная. Одно легкое прикосновение – и снова кровоточат эти раны, и снова приходится начинать все сначала и убеждать себя в том, что ты сильная. Что ты справишься, переживешь… Блуждая по темным лабиринтам собственной боли, лечить чужую боль и уповать только на время, которое, возможно, когда-нибудь все же сжалится над тобой и вылечит ее. Ту боль, которая твоя. Которая поселилась внутри, основательно и надолго, почти срослась с душой, вытеснив из нее все остальные чувства. Те, что обитали в ней, в душе, прежде. Светлые, легкие, живые.