Девяностые. Север. Повести - Владимир Маркович Гринспон

ничуть не переживали. Они сказали, что посмотреть такой аттракцион не жалко ни за какие деньги. А мы впервые за последние дни выпили армянского коньячку под великолепные белорусские деликатесы. Миша наравне с нами участвовал в «банкете», правда, часто отлучаясь из-за стола.

Запомнилась еще из Минской практики свадьба нашего товарища Витьки Андреева, нашедшего свою невесту в том же литейном цехе, где она проходила практику от ПТУ в земледелке. Так называлось отделение приготовления формовочных смесей. Невеста Люда была местной. Папа её работал путевым обходчиком на железной дороге и имел, согласно статусу, дом с подворьем прямо у железнодорожных путей. На свадьбу собралось человек пятьдесят. Кроме родни с обеих сторон были мы, товарищи по институту, а так же одноклассники и друзья невесты из соседней деревни.

Столы ломились от даров белорусских ферм, полей, садов и огородов! На наши вечно голодные желудки обрушился настоящий фейерверк удовольствий. Песни, пляски, «Горько!» продолжалось до утра. Всё было на высшем уровне! Отвели спать нас по друзьям в соседнюю деревню.

Всю особенную «прелесть» белорусского застолья я почувствовал только наутро, когда прозвучал сигнал к подъёму и выходу для продолжения торжеств. Спали мы на полу. При пробуждении мне показалось, что мой затылок крепко прибит к полу гвоздем. Гвоздь казался большим, не менее двухсотки и почему-то раскаленным. Такой эффект произвел на меня картофельный самогон, что был основным застольным напитком.

Помню, что придя на место событий и посмотрев на еду, я несколько раз выбегал в дальний угол двора за сараи. Только к вечеру, когда остальная публика весело распевала песни и признавалась друг другу в уважении и вечной любви, я превозмог себя и выпил рюмку магазинной водки из НЗ хозяев, после чего смог кое-как закусить. Больше к картофельному «напитку» я никогда не прикасался.

Будущие воины

Особое положение в институте занимала военная подготовка. Юноши занимались ей целый день по четвергам. У девушек этот день был свободным. А еще нам говорят о равноправии полов! На военной кафедре нашего института все студенты при выпуске получали звание младших лейтенантов запаса и должность — командир взвода зенитных самоходных установок ЗСУ-57–2. Военку, так мы называли военную подготовку, пропускать без уважительных причин было никак нельзя. В начале каждого часа занятий проводилась обязательная перекличка. Ну а прогул сразу влек за собой вызов к руководству института, объяснительные, лишение стипендии, а повторный прогул практически приводил к отчислению. После отчисления мгновенно приходила повестка из Военкомата с распределением «в сапоги».

Занятия включали в себя строевую подготовку, изучение уставов Вооруженных Сил, ну и полдюжины непосредственно «зенитных» дисциплин. Самоходная установка сочетала в себе Танк Т-54 с башней открытого типа со спаренной зенитной полуавтоматической пушкой от наземного зенитного комплекса С-30. Поэтому мы подробно изучали и танк и зенитный комплекс с радиолокатором и системой управления зенитным огнем. Я и сейчас, через 45 лет после выпуска смог бы правильно вести боевые действия на этих давно устаревших боевых машинах.

Дальше расскажу почему так глубоко в память въелись навыки привитые нам за время учебы и лагерных сборов. Военная подготовка не представляла для меня трудностей. Во-первых, материал усваивался хорошо, потому что прогулять было нельзя, на занятиях разумно было не отвлекаться а заниматься, так как конспекты из помещения кафедры не выносились. Нас приучали к режиму секретности и выдавали тетрадки только на занятия и часы самоподготовки. Преподаватели были, в основном, ветераны, прошедшие войну. Они честно делали свою работу и добавляли к занятиям рассказы из своей фронтовой практики. Были, правда, и тяжелые моменты с офицерами, не нюхавшими пороху, но с амбициями.

Расскажу об одном. Устройство зенитного орудия читал нам майор Станев, по национальности болгарин. То ли из-за национальных особенностей, то ли из-за характера, был он редким занудой и излишним педантом. При ответе на вопрос по теме он требовал буквально зазубренных, как по конспекту, сведений. Диктовал он своим противным гнусавым голосом материал по памяти. Сам, наверное, настрадался пока зазубрил сотни наименований деталей орудия, и срывал на нас досаду за свои прошлые тяготы.

— Система ударного механизма затвора состоит из, — гнусавил он. Далее шел перечень из трех десятков деталей. Потом диктовался порядок их взаимодействия:

— Когда тяга педального привода отводит ударник, сдерживаемый пружиной обратного хода, доводит шептало до положения вывода последнего из зацепления с выступом на ствольной коробке, происходит самопроизвольное соскальзывание…

Все детали надо было повторять только в той последовательности, что майор диктовал. За отклонение от текста он снижал оценку, а то и заставлял приходить отдельно и пересдавать предмет.

Все как-то смирились, старались соответствовать. Но наш товарищ Виктор Гордеев из параллельной группы не смог вытерпеть такого насилия над здравым смыслом. Он открыто выступил против практики бессмысленной зубрежки. Майор Станев, видимо, был рожден для конфликтов! Гордеев был круглым отличником с первого курса, получал повышенную стипендию, входил в состав профсоюзного комитета института. Шел на красный диплом. А тут такой казус. Майор упорно ставил ему «неуд» по своей орудийной специальности. Скандал тянулся год. Станев не слушал никаких доводов разума, а студент категорически отказывался выступать в роли попугая и отвечал материал своими словами. Скандал дошел до Министерства Обороны. Приехала комиссия. Майор отхватил выговор, а Гордеев «отлично».

Пару лет после окончания института я, будучи в отпуске, наведался в институт и встретил своего одногрупника. Он остался учиться в аспирантуре и преподавал на нашей бывшей кафедре. Мы сидели на лавочке возле главного корпуса и вспоминали студенческие времена. Вдруг мимо нас протрусил рысцой очевидно куда-то опаздывающий, майор Станев. Мне он показался похудевшим и каким-то «задавленным». На мой немой вопрос мой друг засмеялся и поведал мне историю, которая развлекала уже пол — года весь институт.

Майор, как и многие молодые офицеры военной кафедры, решил получить гражданскую специальность и учился в нашем институте на вечернем отделении. А его бывший «любимый студент» Гордеев преподавал ему «Детали машин», науку довольно сложную, изобилующую мудреными математическими выкладками.

— Пошел Станев к Гордееву в десятый раз курсовой проект сдавать!

Прокомментировал друг самочувствие и внешний вид Майора.

— Уже год за Гордеевым ходит!

Классическая иллюстрация к пословицам «Не рой другому яму…» и «Как аукнется…».

После окончанием курса военных наук и перед выездом на двухмесячные лагерные сборы, мы сдавали несколько экзаменов по военным специальностям. По каждому предмету было от 20-ти до 30-ти билетов. Предметы были довольно сложными, особенно устройство и принцип работы радиолокатора. Да и устройство танка, пушки и теория стрельб