Уши торчком, нос пятачком. Книга 1 - Алена Медведева

«А значит, и ты — мне», — повисло невысказанным.

— В клане, альфа которого недвусмысленно намекнул о том, что предпочел бы видеть меня мертвой? — накануне течки с эмоциями и так сложно совладать, а сейчас в душе бушевала настоящая буря, распаляя вдобавок и тело.

Андрей поморщился.

— Никто тебя не тронет в клане белых волков, можешь не сомневаться. Тебе никто не выкажет неуважения. Никогда!

«Ага, если не скажут вслух, это еще ничего не значит. Я все равно буду чувствовать их истинное отношение! Тут животное чутье скорее во вред. Всегда буду кем-то… временным, несерьезным, второсортным… Неужели он сам не понимает, что именно этим в первую очередь и унизит меня? И что можно будет требовать от остальных членов клана при таком примере?..»

— Но своей парой ты меня не признаешь? — спросила в лоб, смело взглянув ему в глаза. Знала ответ, боялась его, но спросила, надеясь на чудо.

— Нет, — оборотень покачал головой, сопроводив этим жестом негромкий ответ. — Я не могу сделать это. Никогда слабая волчица из шакальего клана бурых волков, неспособная подарить мне здоровых волчат, не станет моей парой. Ты должна адекватно оценивать ситуацию и — принять ее. У тебя не будет иного выбора, я так решил. И твоя природа не позволит тебе не подчиниться.

Кажется, в душе что-то умерло в это мгновение. Мы, молча всматриваясь в глаза друг друга, вслушивались в отголоски только что сказанного. В моем сознании его слова разносились многократным эхом, сводя с ума, заставляя мучиться от отвращения, безысходности и… облегчения. За последнее я ненавидела себя вдвойне, но была бессильна что-либо сделать: инстинкт самки требовал послушаться сильного самца, обещавшего мне свою защиту. Я ненавидела саму мысль об этом. Жить рядом, довольствоваться ролью временной замены, наблюдать за ним и его парой, за их детьми… Даже думать об этом было мучительно! Но бурая предавала меня, уже соглашаясь смиренно плюхнуться на спину, подчиняясь воле альфы. И это было невыносимо!

Словно ослепнув от горя, понимая, что тону в вихре бешеных эмоций и способна сейчас на самый безумный поступок, я резко прыгнула, одним махом погружаясь в прохладную воду. Смывая с себя ощущение физической боли, разрывающей душу надвое. Притупляя прохладой состояние глухого отчаяния.

Лишь несколько секунд отделили мой прыжок от еще одного всплеска — Андрей прыгнул следом. И, поднырнув глубже, поймал меня в воде. Поймал, крепко спеленав руками, прижав к себе, чтобы одним мощным толчком устремиться вверх — к свету дня. Мне же всплывать не хотелось совершенно! От озвученных перспектив предпочтительнее было бы камнем пойти на дно, и сейчас, в злом и отчаянном порыве, даже хотелось этого. Но белый был намного сильнее, поэтому я, увлекаемая им, вынужденно возвращалась к жизни. Впрочем, это не мешало мне что есть силы, подогреваемой душащей сейчас ненавистью, вырываться, пинать и царапать его. Правда, давление воды основательно сглаживало мои усилия.

Стоило нам, вынырнув на поверхность, сделать по глотку воздуха, как я зарычала — яростно, агрессивно и безумно! Сейчас меня захлестнула животная ярость, полностью лишая хоть какого-то здравомыслия. Моей разумной человеческой половиной управляли инстинкты и эмоции зверя, раненого зверя — боль и жажда мщения. Не держи меня Андрей мертвой хваткой, зубами и ногтями впилась бы сейчас в его лицо. И плевать мне было на осторожный и боязливый скулеж бурой внутри: самка во мне отчаянно призывала к подчинению.

Но… Подчиниться подобному?! Это за гранью добра и зла!

В итоге, продолжая пинаться, махать ногами (все остальное мне было недоступно) и раскатисто рычать, я вновь утянула нас под воду. Жидкость хлынула в горло, заставив поперхнуться. Но Андрей уже вновь волок меня «к свету», не позволяя захлебнуться.

Конвульсивно фыркая и откашливаясь, удерживая голову над поверхностью накатывающих волн, я собиралась с силами, чтобы заорать на него уже по-человечески, когда… грянул гром. В буквальном смысле! Резко потемневшее небо прорезала ветвистая молния, и следом тут же раздался грохот. А через секунду сверху обрушилась лавина воды. Шквал острых и холодных потоков сильнейшего ливня.

Дождь отчаянно хлестал тугими струями, колол иглами разбрызгиваемых ветром капель, оглушал и ослеплял. Стихия теперь бушевала не только у меня в душе, но и вокруг! И только благодаря поддержке сильных мужских рук меня вновь не накрыло волнами, не закрутило в большущих пузырях воды, что начали появляться, когда по поверхности озера забарабанил дождь.

Этот дождь покорил своей внезапностью, силой и напором. Он был так созвучен смятению в моей душе… И скоротечен и порывист, как мои вспыхнувшие от гнева эмоции. Летний ливень закончился так же стремительно, как и начался, уняв и бурю внутри меня. Глубоко вздохнув, я уже спокойно оттолкнула мужчину и распласталась на поверхности воды, позволяя редким теперь каплям массажировать тело. Андрей, мощно загребая руками, держался рядом. Но он словно почуял, что я успокоилась, и позволил отдалиться.

Зажмурившись, вслушивалась в острые уколы капель, что жалили лицо, возвращая мне ясность мыслей.

«Откажусь!» — вдруг пришла я к ясной и простой мысли. — «И ничего он с этим не сделает!»

И нырнула, уже осознанно погружаясь в тепло воды, позволяя телу распрямившейся пружиной устремиться вперед, выплескивая избыток энергии. Я чувствовала, что Андрей плывет рядом. Но сейчас мне это было безразлично. Важнее было сосредоточиться на себе, поймать этот миг душевного равновесия и раствориться в нем. Под водой провела столько времени, сколько смогла.

Вынырнув, судорожно вдохнула, наполняя легкие воздухом, и оглянулась. Лодка качалась на воде метрах в ста от нас. Андрей все так же держался рядом со мной и спокойно молчал.

«Отлично! Это можно делать вдвоем», — и я, тоже молча, поплыла к лодке.

Цели мы достигли быстро. Забравшись внутрь, слегка растерлись руками, позволяя ветерку избавить наши тела от капель воды.

— И, кстати, до течки совсем немного, — словно и не было моего прыжка, спокойно произнес Андрей. — Сегодня же переберешься в мою палатку, я там один. После сегодняшней прогулки никто не удивится.

«И не подумаю!» — я продолжала молчать, выжимая воду из промокших насквозь шорт и топа, что оставались лежать в лодке.

Белый, прищурившись, окинул меня заинтересованным взглядом и взялся за весла, несколькими гребками разворачивая лодку в направлении нужного берега. Те двадцать минут, что понадобились, чтобы добраться до него, между нами стояла напряженная тишина. И я не представляла, чем можно ее прервать, когда…

Стоило днищу лодки царапнуть прибрежный песок, как Добровольский спрыгнул в воду, парой движений вытягивая лодку на берег. Я уже открыла рот, чтобы сообщить о категоричном отказе потворствовать его чудовищным планам, когда к нам подбежали трое моих сокурсников. И в их числе Светлана, в той самой куртке, что Илья предлагал мне.

— Лена, вау! Как вас там дождем накрыло! Мы волновались!