Страж Кодекса - Илья Николаевич Романов

я по плечу пришибленного Шереметьева. — Пока на веранду пойдём. Посидим, поговорим. А ты сходи на кухню, Кристин, и распорядись, чтобы чай подали. А затем присоединяйся.

— А может без меня? — натянуто улыбнулась она.

— Не может, — спокойно ответил я и сестра шустро побежала на кухню. — Идём, Александрович, пообщаемся.

* * *

Разговор как-то не клеился. Было видно, что Шереметьев не своей тарелке и ему неуютно, но а мне пофигу. Я спокойно попивал чаёк, который нам принесла служанка, смотря на новые владения рода и стройку, что постепенно сворачивалась. Всё-таки вечер на дворе и людям тоже нужно отдыхать, нормировано выполняя работу. Впрочем, вскоре народа здесь станет ещё больше, как только со мной на связь выйдут Гордеевы. Эти ребятки лучшие в фортификации, строительстве зданий из разломных материалов и укреплений. Цены они, конечно, заламывают не малые, но моему роду нужен крепкий фундамент. Придётся потеть и доставать деньги, но на этот счёт у меня были идеи. Не самые привлекательные, но были.

— Кхм… Прошу прощения за задержку, — с лёгким румянцем на щеках подошла к нам Кристина.

От её вида я не удержался и присвистнул, ухмыльнувшись. Сейчас сестра была одета в воздушное белоснежное платье, которое идеально подчёркивало её тёмные длинные волосы и голубые глаза. Лёгкий макияж, который она сделала на скорую руку лишь дополнял образ.

— Знаешь, Александрович, а ведь для меня она так не старается.

— Брат! — нахохлилась сестра и, взглянув на поражённого Шереметьева, убрала локон за ушко: — Здравствуй, Владимир…

— Кгхм! Здравствуй, Кристина, — быстро подорвался он со своего места и помог сестре сесть за стол, отодвинув стул.

— Благодарю.

Я на это действо смотрел с широкой ухмылкой, стараясь не заржать. Знал бы ты, Александрович, какой она бывает с утра. У нас с Иванычем даже прозвище для неё есть: Взъерошенная сонная панда.

— Итак, — сделал я глоток горячего чая, ощущая послевкусие персика. — Я слушаю.

Эти двое переглянулись, спрятали взгляды и если сестра опустила голову, то Шереметьев, как мужчина, взял слово.

— Мы познакомились на дне рождение у баронессы Хавриной…

Э-э-э… А это кто?

— Это Вероника, брат. Я тебе про неё говорила. Та, которую Вадим бросил, — подсказала Кристина, видя моё непонимание.

— М-м? Вроде было что-то такое, да. Ну и, дальше?

— Кхм… Так вот, — вновь заговорил Александрович. — Я тогда прибыл на праздник по приглашению своего знакомого, графа Соловьёва. Этот тот самый Вадим, — теперь уже он пояснил. — Ну и…

— Он защитил мою честь, брат! — выпалила сестра.

Тишина. Александрович кивнул, Кристина прожигала меня беспокойным взглядом, а я хлюпал чаем и смотрел на этих двоих.

— Вот на этом поподробнее.

— Эти две кур… — взяла сестра себя в руки. — Виконтесса Самойлова и баронесса Тихонова, начали оскорблять меня. Завуалировано, но они поливали грязью сначала меня, а затем и наш род. Их ухажёры тоже участвовали в этом, но не слишком сильно. Владимир… — добрым взглядом она посмотрела на Шереметьева, на что он улыбнулся. — Он заступился за меня. А затем бросил вызов на дуэль сразу двум кавалерам этих… благородных дам.

В целом, всё понятно. Не понятно только одно…

— А почему ты не рассказала мне? Ну или деду?

Взгляд Кристины был более, чем красноречивым. Ну да… Херню сморозил. Дед, узнай об этом, устроил бы такую бучу, что вся столица бы гудела, как улей Зарийских Пчёл. Мерзкие твари, и могут больно ужалить. Прям, как местные аристократы. Было видно, что сестра не сильно хотела поднимать эту тему при Шереметьеве, а потому просто сказала:

— Рублёвские.

И пусть для какого-нибудь обычного человека это ничего бы не сказало, но Шереметьев всё понял. Его глаза расширились и он иначе начал на меня смотреть. С опаской.

— Язык твой, сестра, помело, — хохотнул я и обратился к парню: — Ты не переживай, Александрович. Пей чаёк с пироженками.

И правда, было дело, когда одни ублюдки решили, что могут проглотить больше, чем способны. Род, который был не слабее нашего нынешнего, почему-то положил свои лапти на наши активы в Санкт-Петербурге. Дед тогда рвал и метал, разбираясь с канцелярией, ведь всё делали по закону. Он не мог и не хотел применять силу, времена были шальные. Но я — не он. Пусть силы у меня тогда ещё не было, а Океан Душ ещё не пробудился, но были навыки, деньги и харизма. Выйти на наёмных убийц не составило труда, как и скорректировать их план, а затем ударить. Я лично отрубил главе Рублёвских его тупую башку. Не стоило этому мужику лезть к нам, и тем более напоминать на одном приёме при Кристине наших родителей. Наверное, не сделай он этого, я бы оставил всё на деда. Но в тот вечер сестра была сломлена, и я сделал то, что сделал. За свой Орден и Кодекс я убивал без промедлений и жалости. Как сделал бы это вновь. Как сделаю это и для своей новой семьи.

— С того момента вы и начали общаться?

— Ага, — кивнула Кристина, а следом сделала то, отчего я приподнял бровь. Она положила свою ладонь поверх руки Шереметьева. — Мы понимали, что узнай о нашем общении ты, или дед, а также семья Владимира, то ничего хорошего из этого бы не вышло. Но мы…

— Я хочу женится на вашей сестре! — выпалил Шереметьев, чем поразил не только Кристину, но и служанку, что несла новый чайничек.

О, Кодекс, у меня от этой Санта-Барбары сейчас сердце ёкнет, а ведь я уже не молод!

— Во-первых: остынь, герой любовник, — прищурился я, отчего парень поджал губы. — Во-вторых: она ещё слишком маленькая…

— Мне шестнадцать!

— Тебе всего шестнадцать, — перевёл я взгляд на сестру, и она захлопнула ротик. Что-что, а Крис знала мой характер лучше всех. И знала, когда стоит молчать. — И в-третьих, — давил я её взглядом, а затем ухмыльнулся: — Я не против.

— А-а? — выдали они в синхронном порыве.

— Но у меня три условия, — показал я четыре пальца, помахал ладонью и их стало уже три. — Деду я сам скажу. Встречаться будете только здесь. Пока так нужно, в целях безопасности. Ну и никакого секса до свадьбы.

— БРАТ! Ну что ты такое говоришь⁈

Я заржал. Ничего не могу с собой поделать. Слишком уж смешные лица у этой парочки. На деле же, хоть мне и было смешно, но в то же время это совсем не так. Пусть против Александровича я ничего не имел и выбор сестры это её выбор, которому я мешать не собираюсь. Сердцу ведь не прикажешь. Но он Шереметьев. Враг. Противник. Для начала мне нужна его лояльность и гарантии, а значит проверки. Одну он уже