Перед изгнанием. 1887-1919 - Феликс Феликсович Юсупов

Однажды я прогуливался по набережной, любуясь заливом и Везувием, когда нищий взял меня за руку и, показывая пальцем на вулкан, сказал заговорщицким голосом: «Везувий». Не сомневаясь, что это признание заслуживает вознаграждения, он попросил милостыню. Это было неплохо рассчитано, поскольку я его щедро наградил не за указание, но за развлечение, доставленное мне его нахальством.

Из Неаполя мы отправились на Сицилию посетить Палермо, Таормино и Катанью. Жара продолжалась. Этна курилась в своем снежном воротнике. Желая подышать более свежим воздухом, я предложил подняться на нее. Дон Адриано выказал мало энтузиазма, но я настаивал, и мы отправились, усевшись на ослов и в сопровождении гидов. Подъем был очень длинным; когда мы достигли кратера, мой профессор умирал от усталости. Мы решили немного пройтись, чтобы полюбоваться великолепным видом, и тут нам показалось, что почва все больше разогревается под ногами, в то время как пары вырываются отовсюду. В панике мы вскочили на ослов и стали спускаться. Гиды, которых наш испуг явно развлек, стали нас уговаривать, утверждая, что это обычное явление, которого нечего бояться. Ночь мы провели в убежище, где холод мешал нам спать. На следующий день мы обнаружили, что жара долины более терпима, чем горный холод, и решили возвращаться в Катанью без промедления. Случай, который мог оказаться трагическим, ознаменовал наше возвращение. Огибая кратер, осел профессора поскользнулся, его седок упал и покатился к пропасти. По счастью, он схватился за камень и держался, пока не подбежали проводники. Они подняли его, более мертвого, чем живого.

Перед возвращением в Россию мы провели несколько дней в Риме. Я бесконечно жалею, что не использовал такое путешествие лучше. Венеция и Флоренция произвели на меня сильное впечатление, но я был еще слишком молод, чтобы оценить их красоту, и воспоминания, вынесенные мною из этого путешествия по Италии, не содержат ничего, как было видно, особенно художественного!

Глава VI

Св. Серафим[72]. – Японская война. – Черногорки. – Ревельская встреча

В 1903 году царь Николай II, окруженный всей императорской семьей, лично возглавил церемонию канонизации блаженного Серафима, умершего со святым благоуханием в Саровском монастыре, лет за семьдесят до того!.

Хотя история Св. Серафима не связана непосредственно с историей моей и моей семьи, я считаю нужным рассказать ее здесь, поскольку она баюкала меня в детстве. Канонизация этого знаменитого монаха наделала много шума в России, когда мне шел примерно шестнадцатый год.

Отец Серафим родился в 1759 году в Курске, в семье торговца по фамилии Мошнин. Его родители были людьми честными и набожными. Он сам с детства выказывал признаки большой набожности и часами молился перед иконами.

Однажды они с матерью поднялись на строящуюся колокольню, он поскользнулся и упал с высоты более пятидесяти метров на мостовую. Мать, обезумев, торопливо спустилась, думая найти ребенка мертвым. Каково же было ее изумление и радость, когда она увидела его стоящим, и, казалось, ему не причинилось ни малейшего вреда. Шум об этом разнесся по городу, и дом Мошниных был полон людьми, хотевшими увидеть чудесного ребенка. Впоследствии он много раз был под угрозой смерти, и каждый раз чудесно спасался.

В восемнадцать лет он ушел в Саровский монастырь, но в зрелом возрасте монастырская жизнь показалась ему слишком изнеженной, и он удалился в лесной скит. Там он прожил пятнадцать лет в посте и молитве. Окрестные жители часто приносили ему пищу, которую он раздавал птицам и диким зверям, с которыми жил как с родными. Настоятельница соседнего монастыря, придя однажды его повидать, испугалась, увидав огромного медведя, спавшего у его дверей. Отец Серафим уверял ее, что медведь не сделает ей зла, поскольку это его друг и приносит ему каждый день лесной мед. Чтобы ее убедить, он послал медведя поискать меду; животное повиновалось и вернулось немного времени спустя, неся в лапах соты с медом, который Серафим отдал изумленной монахине.

Говорили, что он провел 101 день и 101 ночь, стоя на камне с поднятыми к небу руками, повторяя молитву: «Господи, сжалься над нами, бедными грешниками!

В другой раз, когда он возвратился в свой скит, неизвестные прокрались туда и потребовали у него денег. Когда он сказал, что не имеет денег, они избили его дубинами и оставили умирать. Его нашли без сознания, в крови, с разбитым черепом и переломанными ребрами. Восемь дней он был при смерти, но отказывался от всякой врачебной помощи. На девятый день ему было видение Богородицы; его состояние улучшилось и вскоре он совершенно выздоровел. Он вернулся в монастырь, где закрылся в своей келье, дав обет молчания на пять лет. К концу этого срока, светясь божественной милостью, он полностью отдался спасению ближних. Ему уже было шестьдесят шесть лет. Вся Россия его знала и чтила. Тысячи богомольцев приходили издалека просить его о помощи и о молитвах. Он всех принимал с горячим сочувствием, давал советы, утешал, исцелял.

В 1825 году император Александр I приехал повидать его и долго с ним беседовал. Затем царь отправился в Таганрог, где, говорят, умер. Его смерть или, точнее, исчезновение, окружено тайной.

Александр I знал о существовании заговора с целью добиться отречения от престола его отца, Павла I. Убийство последнего так глубоко его потрясло, что в конце жизни он решил отказаться от власти и отправиться жить в уединении в глубине сибирских лесов. Он уехал в Таганрог на Азовском море, где было объявлено, что он умер. По словам некоторых, одетый нищим, он присоединился к партии приговоренных, отправляемых в Сибирь. Там он жил в скиту в лесу, и вскоре стал известен всей Сибири под именем Федора Кузьмича.

Вторая версия считалась легендой. Но после смерти этого отшельника в его деревянной лачуге нашли несколько личных вещей с монограммой императора Александра I, а когда большевики открыли гробницы царей в Петропавловском соборе в Санкт-Петербурге, его гробница оказалась пустой. Великий князь Николай Михайлович[73], автор интересных исторических этюдов и биографии Александра I, опроверг эту легенду, но когда я стал расспрашивать его о фактах, он мне сказал, что лично сам уверен, что это действительно правда, но должен был написать противное. Это также тайна.

Однажды о. Серафима посетила русская княжна, привезшая на носилках одного из своих племянников, больного так тяжело, что врачи от него отказались. Святой отец помолился, и вскоре присутствующие увидели его с нимбом и приподнявшимся над полом. Так он пребывал в продолжение молитвы. Наконец, обращаясь к больному, он сказал, что тот