Управленец - Александр Александрович Шахов

казни было до того неожиданно, что хозяин-коннозаводчик сначала не поверил.

— Тьфу ты, извините, — поправился гонец. — Приём дорожайших гостей в четвёртом амбаре.

Глаза хозяина фермы сделались ещё больше. Слово «дорожайших» означала высшую степень опасности. Отпустив довольного собой мужика, Эбур достал из нижнего шкафчика заранее приготовленные письма и обратился к помощнику:

— Пошли весточку старшине и поднимай своих ребят. Завтра у нас гости.

Вечер, в таверне неподалёку от «Чёрной лошади»

Азалия нервничала. Постоянно поглядывая в окно снятой комнаты, девушка ожидала прибытия подруги. Истребление целого конвоя не может остаться незамеченным, и убийца почему-то переживала за свою напарницу. Ещё нервов добавлял испепеляющий взгляд сидевшего в углу мужчины, что уже больше часа сидел, смотря в одну точку. Этой точкой была шея черноволосой красавицы, которую он хотел свернуть.

— Дай сюда мой список, — грозно сказал Горий, упомянув отнятый после переодеваний в телохранителя кусок бумаги с именами жертв.

— Это ещё зачем?

— Я впишу туда твоё имя.

От удивления женщина обернулась. Убедившись в серьёзности его намерений, судя по взгляду, она сказала:

— Не выйдет. Я же говорила тебе трижды подумать прежде чем писать, потому что изменить список невозможно. Ни вписать, не вычеркнуть имя нельзя.

— Мне плевать, — всё с тем же чудовищным тоном продолжал он. — Дай… мне… список!

— У меня не было выбора, — скорее раздражённо, чем извиняясь оправдывалась Азалия. — Я не могу допустить провала, иначе он…

Брюнетка оборвалась, а Горий стал свидетелем того, что он считал совершенно невозможным. В её глазах начали поблескивать, отражая пламя комнатных свеч, накапливающиеся слёзы.

— Талльм заключил сделку с моим отцом и тот продал ему всю нашу семью. Я вызвалась служить ему, чтобы он не мучил нас, высасывая наши силы каким-нибудь милосердным способом, и он согласился. Теперь я выполняю его приказы и пока он доволен мной, моя семья не страдает, — прилагая огромные усилия ей всё же удалось не разрыдаться. — Повторю ещё раз: у меня нет выбора и я буду убивать всех, кого потребуется и убью даже себя, если это будет нужно.

Молча переварив озвученное, Горий сказал:

— Как ты можешь быть уверена, что они не страдают? Может он тебя обманывает?

— Боги держат слово, — ответила девушка. — Кроме того, я могу навещать их, когда сплю.

— Но ведь ты не спишь… Они не скучают там по тебе?

— Мне больно на них смотреть и понимать, что я ничем не могу помочь. А время там идёт иначе. Поэтому моих бессонных ночей они не замечают, только присутствие или отсутствие.

— Стоит навестить их, — сказал Горий, подразумевая, что завтрашний день станет для неё последним, и в тот же момент в комнату вошла Гвенет.

Сходу отчитавшись о проделанной работе, она поведала о суматохе, порождённой убийством на дороге.

— Скоро начнут проверки и дойдут досюда. Нам бы поскорее разобраться с делом, да спрятаться на время, — сказала Гвенет. — Какой у нас план?

Подруги уставились на Гория. Тот, тяжело вздохнув, начал рассказывать о цели. Подозрительный и осторожный Эбур практически никогда не покидал пределов своего хозяйства, так как жил прямо там в возвышающихся среди складских помещений и навесов хоромах. Покидать ферму ему приходилось крайне редко. После того, как предпринимателю удалось завоевать уважение и ощутимый вес, он начал проводить все переговоры исключительно у себя. Его постоянным сопровождением был верный слуга и по совместительству телохранитель из старых келеорийских наёмников, а потому просто прикончить Эбура, подобравшись поближе к ещё большему, чем Горий, параноику, будет не так просто. К счастью у Гория был замечательный план.

— Сегодня последний день недели, а значит он будет в четвёртом амбаре. Один, — пояснял управленец. — Есть у него один старый обычай. В конце недели он отправляется в самый большой амбар для пересчёта полученной прибыли и выполнения одного обряда. Каждую удачную неделю он пополняет припрятанный там на чёрный день сундучок. А так как он хочет, чтобы о нём больше никто не знал, то и будет он там совершенно один… Нам нужно всего лишь оказаться там на закате и подождать пока зазвенит золото.

— Ну хоть в этот раз всё гладко пройдёт, — обрадовалась Гвенет. — А добраться до этого амбара проблемы не составит?

— Он расположен на самом краю хозяйства, один забор да с сотню шагов по кустам, и ты там. Его не используют, он пустой, поэтому и нужды в охране нет, — пояснил мужчина и перевёл взгляд на Азалию. Та была чем-то обеспокоена, казалось, в её голову забралось подозрение, но тем не менее она сказала:

— Отлично. Там его и убьём. А теперь все отдыхать, до завтрашнего вечера всё равно делать нечего.

Все трое разошлись по комнате и занялись разными делами. Гвен завалилась на пол и принялась растягивать забившиеся от долгой скачки мышцы, Горий решил прилечь и потушил стоящие на шкафчике возле его кровати свечи. Запах тлеющих фитилей на время перебил смрад старой подушки, видавшей за свою долгую жизнь с полтысячи голов разношёрстных посетителей таверны, но вскоре аромат усталой старости вернулся.

Непрерывно ощущая его на протяжении нескольких часов Горий всё никак не мог заснуть. К тому времени уже были погашены все прочие свечи, а тихие разговоры подруг умолкли.

«Нельзя так делать, нужно им рассказать, — мужчина метался из стороны в сторону. — Нет. Ну и что, что у неё семья? У тех, кого она убила тоже были семьи! Я должен их остановить… Нет, я должен рассказать…».

Горий приподнялся и сел, отказавшись от тщетных попыток уснуть этой ночью. Оглядев комнату, он увидел, как одиноко у окна сидела маленькая фигура.

— О, а ты чего не спишь? — обратилась она к нему.

— А где Азалия?

— Не поверишь, спит, — отвечала Гвенет, показывая в сторону лежащего на кровати силуэта. — Так что говори тише.

Тем временем где-то в пределах тонкого мира

Уже позабытые ощущения управляемого сна охватили тревожную Азалию. Идя по длинному коридору, она понимала, что всё происходящее вокруг является частью личного измерения её хозяина и от этого становилось противно. Преодолев некое подобие врат, она ожидала очутиться среди своей семьи, но вдруг её что-то остановило, и она оказалась посреди просторного помещения с кострами по всему периметру.

Из ниоткуда возник могучий образ хозяина.

В духовном мире языческие боги имеют ещё более внушающий облик. В отсутствии телесной оболочки в виде высокого, наделённого безупречной анатомической и эстетической красотой человеческого тела, Талльм предстал в форме своего внутреннего естества, где к утончённому силуэту добавляется энергетическая мощь, невидимая в обычном мире.

Ощутив на себе подавляющую силу, девушка склонилась перед великаном, затмевающим своим сиянием свет