Джем и Дикси - Сара Зарр

Обогнув угол улицы, мы продолжаем путь.

В какой-то момент отец тянется и обнимает за плечи и меня, и Дикси:

– У меня была пара успешных месяцев. Дела налаживаются. И на этот раз все будет хорошо, договорились?

Откуда-то с другого конца улицы до нас долетает еле слышный крик:

– Расс, эй, Расс!

Едва уклонившись от машин, дорогу перебегает коротышка с жидкими волосами. Широко улыбаясь, он направляется прямо к нам. Отпустив нас, отец подается вперед, закрыв собой меня и Дикси, как будто хочет защитить:

– Я тебя знаю?

– Конечно же ты меня знаешь, засранец, – смеется в ответ низкорослый. – Я Бонго, забыл?

Отец вглядывается в него пару секунд и кивает:

– Да, точно. Привет.

– И это все, что ты можешь мне сказать? Серьезно?

Коротышка бросает взгляд на нас, и отец оборачивается к нам:

– Я отлучусь на минутку. Ждите здесь.

Они отходят на несколько шагов вперед и останавливаются на углу улицы.

– Ты уже сказала маме, что он вернулся? – шепчу я Дикси, не сводя глаз с фигуры отца.

– Нет.

– А надо бы. Напиши ей прямо сейчас.

Ее рука нашаривает в кармане телефон.

– Это только все испортит.

– Что тут портить-то? Ты и правда думаешь, что его дурацкий план сработает? Ты прекрасно знаешь, что будет, когда мама увидит его в нашем доме.

Прислонившись спиной к кирпичной кладке дома, мы молча наблюдаем за отцом. Я бросаю беглый взгляд на сестру. Она все еще смотрит на отца с восторгом и счастьем, будто перед ней рок-звезда. Но я-то вижу, что она чувствует на самом деле. Ей никогда не удавалось скрывать свои чувства от меня. На ее лице уже появляется неуверенность. Дикси начинает сомневаться – в том, как мама это воспримет, а может, и в других вещах.

– Чувак, с которым он разговаривает, – продолжаю я, – похож на торговца марихуаной.

А может, отец просто должен ему денег. Бонго больше не улыбался.

– Все не так ужасно, Джем. Хорошие вещи тоже случаются. – Дикси обхватывает себя руками и делает пару шагов в сторону. – Почему ты так уверена, что все обязательно должно закончиться плохо?

– Потому что я это знаю.

Отец возвращается спустя пару минут. Бонго уходит.

– Простите, – говорит он. – Просто неудачник из моего прошлого. Я решил убедиться, что он будет держаться подальше от меня и моих девочек.

Дикси поворачивается ко мне, и на ее лице явственно читается: «Видишь? Я же говорила!»

Начинает моросить. Отец смеется, задрав голову к небу:

– Чертов Сиэтл в своем репертуаре!

Я смотрю, как он снова кладет руку на плечо сестры, и делаю пару шагов в сторону. Мне отчаянно хочется покурить. Просто остаться наедине с собой и подумать. В моей голове все еще звучит голос мистера Бергстрома: «Ты ничего не должна, если не хочешь». Никто не заставляет меня идти с ними под дулом пистолета. Единственный человек, наставивший на меня это дуло, – я сама. И дело даже не в том, что я поклялась не сводить глаз с Дикси. Причина всему, что сейчас происходит, – крохотная часть меня, та самая обычная девочка.

Поэтому я просто толкаю свои ноги вперед, шаг за шагом. Папа идет впереди, то и дело подмечая знакомые местечки, спрашивая, что случилось с пиццерией, с музыкальным магазином, которых тут уже сто лет как не было.

Когда мы подходим к нашему дому, отец задирает голову, разглядывая этот уродливый, заляпанный грязью бежевый цвет штукатурки. Голуби облепили дом со всех сторон, они сидели на крыше и пожарных лестницах. Если где-то был хотя бы один свободный квадратный сантиметр, там уже сидел голубь. Завершал печальную картину переполненный мусоропровод, извергающий пакеты мусора прямо перед входом.

Отец чертыхается, отдернув руку от Дикси.

– Здесь всегда было так паршиво? – произносит он так тихо, будто разговаривает сам с собой.

– Да, – отвечаю я, – всегда.

– Внутри все не так плохо, правда, – произносит Дикси.

Ухватившись за лямки рюкзака, отец переворачивает его к себе на грудь и обхватывает двумя руками. Ворота оказываются закрытыми, впервые на моей памяти. Прислонив магнитный ключ, я открываю их, и мы заходим внутрь. До нашей квартиры – три лестничных пролета.

– Здесь всегда так воняло? – спрашивает папа.

С каждым лестничным пролетом его шаги становятся все медленнее и медленнее. И останавливаются на втором этаже. Шаги Дикси тоже затихают, и, сделав пару шагов по лестнице, я поворачиваюсь назад:

– Ну, чего?

Отец всегда был подтянутым и жилистым, преодолеть ступеньки для него – плевое дело.

– Я не знаю. – Его пальцы судорожно перебирают бородку, а глаза заметно краснеют. – Я даже не думал, что…

Не в силах закончить предложение, он пожимает плечами.

Дикси снова бросает на меня этот победный «я-же-говорила» взгляд. Что она была права, а я ошибалась и отец на самом деле чувствительный герой, вернувшийся спасти нас. Я вглядываюсь в эти покрасневшие глаза, понимая, что сыграть такое отец бы точно не смог. И позволяю себе поверить Дикси, всего на мгновение. Где-то над нами раздается хлопок двери, и череда чужих шагов направляется вниз по лестнице. Отец вздрагивает, придя в себя, и мы продолжаем путь. Разминувшись с соседом, он здоровается, натянув неестественно широкую улыбку.

Когда мы заходим внутрь квартиры, отец оглядывается по сторонам, проводит рукой по стене:

– Да, все так, как я и помню. А вот это что-то новенькое, – добавляет он, ткнув в сторону дивана.

Предыдущий, совсем старый, был весь в крохотных дырочках – прожжеными в ткани случайно упавшими окурками и пеплом. Но потом маме сделал выговор домовладелец, и она перестала курить в квартире.

– Подержанный, – отвечаю я.

– Он достался нам… – начала Дикси, но тут же замолкла. – Из вторых рук.

Она хотела сказать, что диван достался нам от Лена. Лен, с которым мама встречалась около месяца, работал в мебельном магазине и раздобыл нам этот диван прямо перед их расставанием. Мы никогда не видели Лена собственной персоной. Он оставался безликим персонажем маминых рассказов ровно до тех пор, пока не оставил свой первый и последний след в материальном мире нашей жизни в лице двух парней из службы доставки с диваном наперевес.

– Ну что ж, кажется, уборка тут особо не требуется, – разводит руками отец. Даже и не знаю, что еще он ожидал здесь увидеть. Свалку и полный хаос? – Давайте вызовем такси и поедем в магазин.

Шопинг проходит ровно так, как и обещалось: отец покупает нам все, что мы хотим, не считая денег. Хлеб и яблоки, арахисовое масло и яйца, хлопья, сыр, молоко – продуктовая корзина заполняется продуктами прямо на глазах. Мы с Дикси берем все, что нам хочется, и отец не возражает, когда в тележку отправляются пакеты чипсов и крекеров, консервы с чили, супами и тунцом. Закончив с едой, мы набираем тампонов и прокладок, а также обезболивающие таблетки. Дикси кладет в корзину кое-что из косметики. Последовав ее примеру, я беру шампунь, кондиционер и сыворотку для волос, обещающую превратить мои жидкие тусклые волосы в пышную шевелюру с упаковки. Наша корзина уже напоминает маленький Эверест, когда Дикси кладет на самую ее вершину большущую упаковку печенья и улыбается мне – впервые за всю неделю. Она чуть ли не прыгает от радости рядом с тележкой, и я вспоминаю, когда же видела это выражение на ее лице в последний раз. Много лет назад, когда мы были маленькими. Папа помогал нам выбирать покупки, то и дело отпуская комментарии: «Возьми этот попкорн с сыром, Джем, ты же его так любишь».