Гамбит - Рекс Стаут

Угол рта Вульфа поднялся.

– Тогда зачем утруждать себя и наносить мне визит?

– Потому что я знаю вас. Потому что вы преследуете какую-то цель. Вы послали Гудвина сообщить его другу Лону Коэну, что вас наняли, с тем чтобы произошло что-то, в результате чего вас наймут и вы получите гонорар. Я не знаю, на что вы рассчитываете, не знаю, почему вы затеяли подобную игру вместо того, чтоб пойти к Комусу с тем, что у вас есть, но вы что-то раскопали, иначе бы вы не ввязывались в это. Вы узнали что-то, что, по вашему мнению, принесет вам солидный куш, а единственный путь к этому – освободить Блаунта. Так что же вы узнали?

Вульф поднял брови.

– Вы действительно верите в это?

– Да, верю. Я думаю, вам известно нечто, что, по вашему мнению, может выручить Блаунта или, по крайней мере, дает ему шанс. Но если есть хоть какое-нибудь основание считать, что Блаунт не убил Пола Джерина, я хочу это знать. У нас есть доказательства противного, и если они недостоверны, я имею право знать. Вы что воображаете – мне хотелось бы осудить за убийство невиновного?

– Не думаю.

– Ну, так вот, мне бы этого не хотелось. – Кремер направил сигару на Вульфа и помахал ею. – Я буду говорить откровенно. Вам известно, что Блаунт спустился на кухню за шоколадом и принес его Джерину?

– Да.

– Вам известно, что, когда Джерин выпил большую часть и его начало тошнить, Блаунт взял чашку и кофейник, унес их вниз на кухню, вылил и принес свежий шоколад?

– Да.

– Значит, он самый большой чертов дурак на свете?

– Я незнаком с ним. Он дурак?

– Нет. Он очень умный человек. Что угодно, но не дурак. Иные люди его круга, обладающие богатством и высоким общественным положением, воображают, что могут делать, что хотят и все им сойдет, ибо они вне подозрений, – но не он. На него это совершенно не похоже. Трудно поверить, что такой человек положил яд в шоколад, подал его Джерину, а потом вылил содержимое чашки и кофейника. Я не допускаю этого.

– И я.

– Поэтому мы рассмотрели все варианты, во всех аспектах. Мы исключили возможность, что мышьяк был не в шоколаде, а в чем-то другом. Мы установили, что никто, кроме Блаунта и четырех «посредников», не входил в библиотеку с момента начала сеанса, а он шел уже около семи минут, когда Блаунт пошел за шоколадом, и я считаю это установленным. Таким образом, надо признать, что мышьяк был положен в шоколад одним из семи людей: четыре «посредника», повар, официант и Блаунт. Хорошо. Кто из них имел какие-то связи с Джерином? Я бросил на это одиннадцать моих людей, и районный прокурор направил восемь из Бюро по расследованию убийств. Это лучшие специалисты, вы это знаете.

– Они компетентны, – согласился Вульф.

– Они более, чем компетентны. Об отношениях с Джерином Блаунт рассказал сам. Вы, конечно, знаете об этом.

– Да.

– Но мы пустили девятнадцать людей за остальными шестью. Четыре дня и ночи без отдыха. Даже когда районный прокурор решил, что виновен Блаунт, и он был арестован, я оставил девять моих людей наблюдать за другими. Целую неделю. И я ставлю годовое жалованье против одного цветка из этой вазы, что никто из этих людей никогда не был знаком с Полом Джерином и не имел никакого отношения к нему.

– Я бы не рискнул цветком, – сказал Вульф.

– Не рискнули бы?

– Нет.

– Значит, вы думаете, что кто-то из них случайно имел при себе мышьяк и положил его в шоколад просто потому, что ему не понравилось, как Джерин играет в шахматы?

– Нет.

– Так в какую же игру вы играете? Что позволяет вам надеяться выручить Блаунта?

– Я не говорил, что у меня что-то есть.

– Чушь. Черт побери, я вас знаю.

Вульф откашлялся.

– Мистер Кремер, я признаю, что знаю нечто, неизвестное вам, об одном из аспектов этого дела: я знаю, кто меня нанял и почему. Вы пришли к заключению, что никто меня не нанимал, что, узнав о каком-то неизвестном вам обстоятельстве, я стараюсь использовать это в своих личных интересах. Вы ошибаетесь. Вы гораздо лучше меня ознакомились со всеми обстоятельства, относящимися к смерти Пола Джерина. Но вы мне не верите.

– Не верю.

– Тогда больше не о чем говорить. Я сожалею, что у меня ничего для вас нет, потому что я ваш должник. Вы сообщили мне о факте, позволяющем совершенно по-другому подойти к этой проблеме. Это убережет меня…

– О каком факте?

Вульф покачал головой.

– Нет, сэр. Вы не поверили бы мне. Вы не приняли бы мою интерпретацию этого. Но я вам обязан, а я помню о своих долгах. Если я узнаю что-либо важное, я постараюсь как можно скорее сообщить вам об этом. А сейчас мне нечем с вами поделиться.

– Черта с два, нечем. – Кремер встал на ноги. Он бросил сигару в корзину для бумаг и, как обычно, промахнулся. – Один маленький вопрос, Вульф. Каждый имеет право нанять вас расследовать что-то, даже убийство. Но если вас не наняли, а я прекрасно знаю, что вас не наняли, если вы действуете по своей инициативе, это другое дело. И если вы располагаете информацией, важной для следствия, я не должен вам объяснять, что вы должны сделать. – Он повернулся и вышел.

Я проводил его, а вернувшись в кабинет, начал; «Значит, он дал вам…», но сразу же остановился. Вульф сидел, откинувшись, с закрытыми глазами. Губы его шевелились. Он сжимал губы и разжимал, сжимал и разжимал, сжимал и разжимал. Я стоял и смотрел на него. Это означало, что он поглощен работой, но у меня не возникало и тени догадки, чем именно. Если он обдумывает факт, только что сообщенный Кремером, то что это за факт? Вспоминая беседу, я стоял и ждал. В такой момент Вульфа нельзя было отрывать. Я решил, что такое состояние продлится еще некоторое время, и направился к своему столу, но он открыл глаза, выпрямился и скомандовал.

– Приведи мисс Блаунт.

Я повиновался. Я поднялся по лестнице, поскольку, в отличие от Вульфа, не пользуюсь лифтом. Обнаружив, что дверь ее комнаты заперта, я постучал. Я не слышал шагов, но дверь открылась сразу. Она была босиком.

– Мистер Вульф хочет видеть вас, – сказал я. – В туфлях или без, как предпочитаете.

– Что-нибудь случилось?

Не зная, хочет ли он сообщить ей о нашем посетителе, я сказал:

– Он как раз шевелит губами, но вы, конечно, не знаете, что это значит. Можете не приводить в порядок волосы и губы, он не обратит на них внимания.

Разумеется, Салли проигнорировала мои слова. Она пошла к зеркалу за расческой и губной помадой, потом к стулу у окна, чтобы надеть туфли, потом вышла. Когда человек спускается впереди вас по лестнице, вы видите его фигуру в непривычном ракурсе; у нее были прекрасные плечи, а шея в сочетании с ними создавала красивую линию. Когда мы вошли в кабинет, Вульф сидел нахмурясь за столом, потирая нос кончиком пальца и не обращая на нас никакого внимания. Салли прошла к красному кожаному креслу и, просидев молча целую минуту, сказала: