Однополчане. Русские своих не бросают - Валерий Большаков

Раздраженно стряхнув пепел, премьер-министр втянул дым. Мысли совершили круг и вернулись к великому противостоянию рейха и Советского Союза. Оскалившись на манер бульдога, Черчилль подумал, что, по крайней мере, не надо будет открывать второй фронт. Зачем? Русские и сами справятся, и Англию прикроют.

Потери будут чудовищными с обеих сторон. Что ж, тем выгодней для нашей собственной стороны…

Черчилль нисколько не сомневался в правильности своей политики. Англия прежде всего! Немцы представляли опасность для Острова, русские тоже – и вот они сошлись в чудовищной кровавой каше, истребляя друг друга. А чем слабее окажутся вермахт и РККА, тем лучше для Британии, храни ее Бог!

И здесь задача премьер-министра состояла не в том вовсе, чтобы бороться с одной из враждующих сторон. Надо было помогать и немцам, и русским в их взаимном уничтожении.

Именно для этого Великобритания посылала в СССР караваны судов с устаревшими самолетами и танками – пусть бьют немцев! Именно поэтому в феврале английский флот не стал преследовать немецкую эскадру, вырвавшуюся из блокированного Бреста.

Тяжелые крейсера «Шарнхорст», «Гнейзенау», «Принц Ойген» миновали узкий Па-де-Кале, и ни одна береговая батарея не открыла огонь – пускай корабли Кригсмарине свободно выходят на Балтику или в Арктику. Пусть бьют русских!

Разумеется, на людях Черчилль не позволял себе подобную откровенность. Беседуя с Иваном Майским, советским послом в Англии, премьер высокопарно вещал: «Врага надо обманывать всегда. Можно иногда обмануть и широкую публику – для ее же пользы. Но никогда нельзя обманывать союзника!»

Уинстон Леонард поерзал беспокойно. Что-то растревожило его, какая-то юркая мыслишка проскочила… Ах да, эти русские… Русские в феврале.

Все газеты «свободного мира» вышли с аршинными заголовками «Русские бьют немцев в Демянском котле!», сопровождая статьи роскошными фото – длинной вереницей пленных эсэсовцев, закутанных невесть во что. В одеялах, с женскими платками на головах, с ногами в ящиках, набитых травой, жалкие, скукоженные, потерянные, дрожащие…

Эта газетная шумиха была похлеще истинного разгрома! Недаром Гитлер так бесновался… Но не о том думка проскакивала, не о том…

Как им это удалось, вот в чем вопрос! Чуть ли не весь февраль люфтваффе перебрасывало припасы окруженным частям, воздушный мост работал бесперебойно. Конечно, русские этому противились, сбивали самолеты, но гунны подтягивали все новые и новые транспортники, даже из Италии перебрасывали, из Северной Африки.

И вдруг за какую-то неделю были сбиты четыре сотни самолетов!

Как?! Черчилль побывал в шкуре военного и сносно разбирался в армейском бытии. Вон сколько зенитных орудий стоит вокруг Лондона! И что? Стихали немецкие бомбардировки?

Нет!

Сотни зениток жгли стволы, чтобы сбить хоть один самолет, но если «Юнкерсы» и падали, то лишь «поймав» случайный снаряд.

А что произошло под Ленинградом? Когда адъютант бодро зачитал что-то вроде: «…После мощного артобстрела и ночных бомбардировок немецких позиций…», премьер-министр только головой покачал. Разве русские не бомбили гуннов раньше? Разве не обстреливали из орудий? Бомбили. Обстреливали.

Так почему же раньше у них все кончалось провалом, а тут вдруг, за одну бедственную – для немцев! – ночь, вышло как в сказке?

Размышления прервал визит адьютанта Черчилля, коммодора Томпсона.

– Сэр, – сказал он почтительно, – к вам мистер Мензис.

– Зови, – буркнул премьер-министр.

Генеральный директор МИ-6[11] Стюарт Грэхем Мензис имел мягкие манеры, был хорошо сложен и опрятно одет. В его внешности поражала бледность: бледное лицо, словно у жителя подземелья, никогда не видевшего солнца, бледные, будто выцветшие глаза, серебристо-светлые, редеющие на макушке волосы.

– Проходите, Стюарт, – ворчливо проговорил Черчилль. – Спросонья вас можно принять за вампира, жаждущего крови.

Мензис тонко улыбнулся, занимая кресло напротив.

– Есть интересные новости, сэр.

– М-м?

– Вас не удивляла та молниеносность, с которой русские разбили немцев под Демянском и Ленинградом?

Премьер-министр выпучил глаза на гендиректора.

– Вы что, Стюарт, мысли мои читаете? Хм… Удивляла. И что?

– Источники в Абвере передали, что русские использовали новое оружие – противосамолетные ракеты и управляемые бомбы.

– Та-ак… Что ж, это многое объясняет. А доказательства?

– Немецкие пилоты из тех, кому посчастливилось вернуться, докладывали о ракетах. Посланные коммандос почти все погибли, лишь двоим удалось вернуться. Задачу свою, правда, они не выполнили, не доставили целую ракету за линию фронта, но кое-какие детали сообщили – размеры, высоту поражения, наличие неких фургонов с антеннами. Мои научники пришли к выводу, что русским удалось создать ракету, управляемую по радиолучу и поражающую самолеты на высотах больше двадцати тысяч футов. То же можно сказать и о бомбах – русские сбрасывали их с большой высоты, и те точно накрывали немецкие укрепления. Причем ночью. Следовательно, на русских бомбардировщиках были установлены радиоприцелы.

– Понятно… Скажите, Стюарт, а вас во всей этой истории ничего не удивляет?

– Сэр?..

– И Германия, и Англия, и Америка являются передовыми странами. Их ученые и инженеры работают на переднем крае, отлаживая все то, что способно дать радио или реактивная тяга. И вдруг русские вырываются вперед! Именно вдруг! Ни с того ни с сего… Нет, я знаю, что в большевистской России тоже есть умные головы, но… Как вам сказать… Я бы ожидал технологического прорыва от немцев, но русские? Как? Откуда?

– Да, конечно… – промямлил Мензис.

– А что сообщает Хилл?

Джордж Хилл был человеком сэра Чарльза Хэмбро, возглавлявшего Управление специальных операций – и числившегося в друзьях Черчилля.

– В московском офисе Хилла всего трое сотрудников, считая самого Джорджа. Они все в работе и… – Стюарт замялся. – Кое-что ребятам Хилла нащупать удалось, но все очень и очень сложно. В Москве существует некий Центр, где как раз и происходит тайная работа с ракетами и прочим, но надзор там строжайший, НКВД свирепствует. По некоторым данным, арест Абакумова был связан именно с этим Центром. Мы-то полагали, что это дело рук Берия, убиравшего опасного конкурента, но ошиблись.

– Значит, Центр… – проговорил Черчилль и задумался. – Это хорошо, что Центр… Значит, есть цель. Вот что мы сделаем, Стюарт… Кстати, вы не заметили одну деталь? С самого Нового года премьер Сталин ни разу не напомнил нам об открытии второго фронта! Возможно, он счел, что справится без союзников? Вот что… Мы сильно задержали наши поставки Советам по ленд-лизу, надо это исправить. Я в курсе, что именно просят большевики, поэтому сделаем так: отправим в Мурманск большой конвой, нагрузим транспорты не старыми «Китти Хоками», а действительно ценными грузами. Что им там нужно было? Радио-станции, локаторы, авиадвигатели, дюралюминий… и прочая, и прочая, и прочая. Не пожадничаем, нагрузим и отправим. Проявим, так сказать, добрую волю. А под ее прикрытием вы, Стюарт, зашлете к большевикам своих агентов – самых надежных, самых умных. Понимаете? Не убийц, а умниц! Быть может, они и не проникнут в Центр, но хоть что-то узнают о нем. Понимаете?