Искушение сирены - Тесса Дэр

София выполнила бы это приказание, но она буквально окаменела от шока. Никто за все ее двадцать нежных лет никогда не обращался к ней подобным образом. Ее охватило ощущение полной растерянности. Словно Бог в приступе скуки решил развлечься и перевернул земной шар.

Кок бросил нож и вытер руки передником.

— Я же велел тебе проваливать. Ничего не получишь, пока…

Он повернулся, увидел Софию и оцепенел, забыв закрыть рот.

Они стояли, уставившись друг на друга, не произнося ни слова, пока из котла не полилась закипевшая вода.

— Черт возьми!

Кок схватил кочергу и, распахнув топку, стал яростно тыкать в пылающие угли. Искры вылетали, смешиваясь с клубами пара.

— Прошу прощения, — сказала София. — Я лишь хотела попросить кусочек хлеба. Возможно…

Повар вновь выругался и, с таким грохотом захлопнул дверцу топки, что София съежилась.

— И, простите, если возможно, капельку чая.

— Нет. Это я должен просить прощения, мисс. — Он снова вытер руки о передник, оставив на нем черные разводы сажи. — Присаживайтесь, мисс…

— Мисс Тернер.

— Присаживайтесь, мисс Тернер. — Кок придвинул табурет на трех ножках к квадратному разделочному столу и похлопал по нему рукой. — Я Габриэль.

София с удовольствием села. От запаха готовящейся пищи у нее заурчало в желудке. Оглядевшись, она увидела небольшой, почти квадратный отсек, по одной из стен которого стояли плита и шкафы с выдвижными ящиками. Потолок камбуза примерно на фут выступал над уровнем палубы, со всех четырех сторон пропуская внутрь свежий воздух и солнечный свет.

— Я принесу вам хлеба и чая, — сказал Габриэль. Теперь, когда он перестал ругаться, экзотические модуляции его голоса заинтриговали Софию. В отличие от резких команд, которые раздавались на корабле от юта до бака, речь Габриэля оказалась гладкой и звучной. — Я не привык к пассажирам на борту. — Он оглядел ее с головы до ног, и белозубая улыбка озарила его лицо. — На мгновение мне показалось, что вы ангел, который пришел за мной, чтобы отнести меня на небеса.

София непроизвольно поморщилась:

— Нет, я не ангел. — Она понимала, что бедолага старается загладить вину. — Я гувернантка.

Своим ангелом всегда называл ее Тоби. Своей невинной голубкой. Он приходил в почти поэтический транс, рассуждая о том, как она совершенна, как красива и чиста.

Он не имел о ней ни малейшего представления.

Перспектива прожить всю жизнь с Тоби, постоянно исполняя роль его совершенного ангела, пугала ее, как хождение по кругам ада. Ей не нужна была прелестная невинность, София жаждала страсти. И вот она сбежала. Она сбежала от свадьбы и от жениха, о котором любая юная леди Англии могла только мечтать, сбежала со слабой надеждой найти то, о чем мечтала.

Но в данный момент она готова была довольствоваться чашкой чая и кусочком хлеба.

— Прошу прощения за свою грубость. — Он поставил чайник на плиту. — Я думал, что это один из матросов пришел, чтобы подкрепиться. Этим попрошайкам нельзя давать больше положенного. Один лишний сухарь, и до конца плавания все будут рассчитывать на такую добавку. — Он положил перед ней толстый ломоть хлеба. — Все, что осталось, мисс. Угощайтесь.

София с благодарностью вцепилась в ломоть. Черствый хлеб никогда не казался ей таким вкусным.

— За чашку чая я готова простить вам все, что угодно. А что, если, — спросила она между глотками, — на моем месте оказался бы капитан Грейсон? Или мистер Грейсон?

Габриэль лишь отмахнулся в ответ:

— Я гонял Грея и Джосса из кухни, когда они были еще мальчишками. Они прекрасно знают, что не стоит ссориться со стариком Габриэлем. — Он потянулся за жестяной банкой для чая и помолчал немного. — Но на вашем месте мог оказаться и мистер Брэкетт. А что-то говорит мне, что он не обрадуется, если ему предложат проваливать.

Габриэль пожал плечами и насыпал заварки в заварочный чайник.

— Слишком много перемен для такого старика, как я. Я не привык, что на борту находятся люди вроде Брэкетта. Или хорошенькие молоденькие девушки вроде вас.

— Но ведь вам не так уж много лет, — возразила ему София. Габриэль рассмеялся, и она сквозь пар внимательно посмотрела на его лицо. Кожа гладкая, без морщин, блестящая, как отполированное красное дерево, туго обтягивала высокие скулы и плоский нос. Когда он смеялся, виден был ровный ряд белых зубов. Только слабая седина в волосах выдавала его возраст.

Запыхтел чайник.

— А что вы имели в виду, когда сказали, что не привыкли к пассажирам? — София положила локти на стол и, уткнувшись подбородком в поставленные друг на друга кулачки, как зачарованная наблюдала за тонкой струйкой дымящейся воды, льющейся из чайника в заварочный чайник. — Значит, обычно все каюты заняты козами?

Габриэль хихикнул:

— Не говорите так пренебрежительно о козах, мисс Тернер. Они будут давать вам сливки для вашего чая и сытную густую похлебку по воскресеньям. — Он поставил перед ней оловянную кружку и щедро налил в нее тягучую патоку. — Все эти каюты соорудили недавно. Раньше все пространство от полубака до камбуза было занято пушками, ядрами, запасом пороха, гамаками для раненых и прочим. Все это нам было необходимо во время войны. И корабль должен был выходить из порта по крайней мере полупустым, чтобы оставалось место для трофеев и пленных. Так что внутри «Афродита» совершенно новый корабль, — продолжал он, наливая чай в ее чашку. — Можно сказать, что это ее первое плавание.

София смотрела на него, широко раскрыв глаза, забыв о стоящем перед ней ароматном чае.

— Пушечные ядра? Пленные? Так, значит, «Афродита» была военным кораблем?

— Нет, мисс. — Он улыбнулся и вновь занялся котлом с картошкой, стоящим на плите. — Чтобы этот экипаж встал в ряды британского военно-морского флота? Нет, «Афродита» была каперским судном. Захватила шестьдесят три трофея — французские корабли, американские корабли. И за пять лет на море она принесла Грею больше дохода, чем потерял старый мистер Грейсон, занимаясь сахарным тростником.

София уронила руки на стол.

— Но каперы… разве это не то же самое, что пираты?

— Нет, мисс. Огромная разница между жизнью капера и пирата.

— Чем же они отличаются?

— Ну, прежде всего каперство законно. Каперские корабли действуют с разрешения Короны, так что за каперство не вешают.

— Понятно.

— Конечно, теперь, когда война закончилась, — Габриэль поперчил блюдо, прежде чем снять его с плиты, — на каперство наложен запрет. Значит, как говорит Грей, мы должны стать респектабельными торговцами. Или это, или «Веселый Роджер» на флагштоке. — Габриэль подмигнул ей. — А мне моя шея очень даже дорога.

Потрясенная, София маленькими глотками пила чай. Она единственный пассажир на борту судна, экипаж которого состоит почти из пиратов, которым не грозила виселица. И мистер Грейсон, оказывается, бывший пиратский предводитель. Боже милосердный! Она осушила остатки чая одним большим и довольно громким глотком.