Искушение сирены - Тесса Дэр

Упершись ногой и покрепче сжав скользкую веревку, София стиснула зубы и начала тянуть, старательно перекладывая руки. Но как она ни старалась, похоже, на каждый вытянутый ею фут линя рыба отвоевывала три.

Через несколько мгновений веревка стала поддаваться — рыба, по-видимому, ослабела. Но когда София решила, что победа уже близка, корифена предприняла последнюю, отчаянную попытку освободиться и, рванувшись, несколько ярдов протащила девушку вдоль борта. Сделав несколько шагов, София споткнулась о небольшую бухту тонкого каната и чуть не упала. Однако ей удалось освободиться от неожиданной ловушки и восстановить равновесие. Наблюдавшие за этой сценой матросы приветствовали Софию громкими одобрительными возгласами:

— Отлично, мисс Тернер!

— Последний рывок, мисс!

На секунду оторвав взгляд от впившегося в руки линя, София немного повернула голову и увидела, что ее сражение с рыбой собрало множество зрителей. Минимум половина команды «Афродиты», искренне веселясь, наблюдала за ее борьбой с корифеной. Ей и самой было чертовски весело.

Господи Иисусе! Ведь этот ребенок может погибнуть.

Не веря своим глазам, Грей, стоя на корме, смотрел, как мисс Тернер соревновалась в перетягивании каната с рыбой, а матросы, расположившись на шкафуте, как в цирке, откровенно радовались неожиданному развлечению. О чем, черт возьми, они думают?

— О чем, черт возьми, они думают? — Джосс подошел к Грею и встал рядом. — Мистер Уиггинс, — произнес он, — скажите парням, чтобы…

— Я сам остановлю это представление, — проговорил Грей.

Он, не мешкая, перепрыгнул через ограждение юта и, торопливо шагая, пересек палубу, стараясь не поддаться панике. Святые угодники, с каких это пор «Афродита» стала такой длинной? Там, на юте, мисс Тернер потеряла опору, споткнувшись о веревку, и желудок Грея свело от испуга.

— Чертовы тупицы, — пробормотал он в качестве прелюдии к более непристойной брани, которая готова была сорваться с его языка. Только идиот мог позволить истекающей кровью рыбине так долго метаться на конце гарпунного линя. Дикарский способ ловить рыбу и надежный способ привлечь…

— Акула!

И с этого момента все пошло слишком быстро. И в то же время медленно.

Если бы у Софии была хоть капля здравого смысла, она бы тотчас же бросила линь. Но, похоже, этим качеством она не обладала, поэтому ее действия были абсолютно безрассудны.

Если бы у собравшихся вокруг матросов была хоть капля мозгов в их просоленных головах, они бы тотчас перерезали веревку.

Если бы у Грея был при себе нож, все решилось бы за долю секунды. Но у него не было ни ножа, ни кортика, потому что по воле Джосса он не был ни матросом, ни капитаном, ни рядовым офицером корабля.

Нет, у него не было с собой ножа. Но у него были ноги, давшие ему силу преодолеть оставшиеся до Софии ярды. У него были руки, которыми он обхватил мисс Тернер как раз в тот момент, когда челюсти акулы сомкнулись на корифене и утащили ее под воду. И у него был голос, голос капитана Грея, при необходимости перекрывавший и рев бури, и пушечную пальбу.

— Бросьте линь!

Но от неожиданности София поступила наоборот: она из последних сил сжала веревку. Этого нельзя было делать. Акула тащила свою добычу на глубину, и чертов линь скользил в ее руках, немилосердно сдирая кожу с ладоней.

— Отпустите! — приказал он. — Сейчас же!

Она повиновалась. Ее дрожащие пальцы были белыми, ободранные ладони кровоточили.

Несколько долгих секунд Грей неотрывно смотрел на эти израненные руки.

К тому времени, когда Грей, опомнившись, попытался оттащить ее от фальшборта, акула размотала еще с десяток ярдов тонкого, но крепкого пенькового линя. Того самого линя, в мотке которого запуталась нога Софии.

— Режьте линь, чертовы дети! — проревел Грей, еще крепче сжав в руках хрупкое тело и опрокидывая Софию на палубу.

Стремительно ускользающий за борт линь петлей захлестнул их переплетенные ноги и поддернул к планширю. Еще секунда, и проклятая акула либо утащит их в море, либо просто оторвет им ноги. Изловчившись, Грей изо всех сил уперся свободной ногой в фальшборт. От страшного напряжения красные круги поплыли перед его глазами, когда он процедил сквозь зубы:

— Кто-нибудь. Перережьте эту чертову веревку. От сильного удара фальшборт затрясся. Кто-то пришел к ним на помощь.

Грей поднял голову и сквозь пелену спадающего напряжения увидел Леви, еще державшего топорище — лезвие его топора на добрый дюйм врезалось в дубовый брус планширя.

— Спасибо, — тяжело дыша, проговорил Грей и снова уронил голову на палубу.

И так они лежали на полубаке, прижавшись друг к другу. Ее макушка находилась у него под подбородком, а ее изящная нижняя половинка уютно расположилась между его бедрами. Она тяжело дышала, испарина покрывала ее лицо и тонкую шею. Грею неожиданно пришла в голову поразительная мысль: накануне ночью он мечтал о чем-то похожем. Разве что в этих мечтах одежды на них было гораздо меньше, а дюжины стоящих вокруг матросов не было и в помине.

— Да, — произнесла София, — это было потрясающе.

— Это, — мистер Грейсон с грохотом захлопнул дверь капитанской каюты, — была самая потрясающая глупость, которую я когда-либо видел. — Нервным движением он достал из внутреннего кармана сюртука фляжку, отвинтил крышку и, поднеся горлышко к губам, сделал большой глоток.

Она никогда не видела его таким возбужденным.

— Вы сердитесь, — сказала она.

— Чертовски верно, я рассержен, более того, я зол. Я бы с удовольствием развесил бы всех этих чертовых идиотов на нок-рее и орал бы на них, пока они не оглохли.

— Так почему же вы кричите на меня?

Он рывком открыл ящик небольшого комода и достал оттуда обтянутую кожей коробку. Щелкнули застежки, и коробка оказалась медицинским набором, наполненным бутылочками коричневого стекла, пластырями и мотками марли.

— Потому что… — Сердито вздохнув, он уселся на второй стул. — Дайте мне ваши руки.

Она положила руки на стол и медленно разжала пальцы. Каждую ладонь пересекала широкая красная полоса.

Выругавшись себе под нос, он осторожно приподнял ее израненную ладонь. В его руке ее ладонь казалась совсем маленькой.

Свободной рукой он смочил в воде кусок марли.

— Будет больно.

— Уже больно.

— Будет еще больнее.

София поморщилась, когда Грей коснулся раны.

— Вы хоть понимаете, что могли погибнуть? — все еще раздраженно спросил он. — Почему вы не бросили линь, когда я вам приказал?

— Не знаю. Я не думала.

— Я так и понял. Для гувернантки в вас маловато здравого смысла.