Папа с седьмого этажа - Алекса Стар

— Так нормально?

Егор подобно древнегреческому атлету показывал себя во всей красе. Изящно изогнувшись на верхней ступеньке, он прикручивал последний крепёж. Я стояла в дверном проёме, по привычке подпирая косяк. Руки не знала, куда деть, поэтому просто скрестила их на груди и старалась оставить что-нибудь от Егора, не только его скелет. Я ведь так жадно на него смотрела, что даже живот заурчал.

— О! Прости… Наверное, нужно было чай попить, а потом… — Егор повернулся ко мне и лучезарно улыбнулся.

— Нет, я неголодная! — покраснела, зная, что это просто от нервов.

— Сейчас закончу, и мы…

Что же на самом деле хотел сказать Егор, так и осталось тайной. По двум причинам. Первая была естественной: Егор просто не успел сказать. Вторая оказалась куда прозаичней… Было слишком самонадеянно отказаться от моей помощи. Егор слишком резко повернулся ко мне, стремянка противно скрипнула и пошатнулась. Мужчина подобно Пизанской башне рухнул вниз. Вишенкой на торте была та самая металлическая конструкция, которая грохнулась сверху.

— Ауч! — Егор сдавленно вскрикнул и замер.

Я прижала руки ко рту и растерялась: вроде бы невысоко, не должен сильно удариться. Опомнившись, кинулась к Егору. Стремянка была лёгкой, мужчину точно бы не зашибло. Протянула руку и помогла Егору встать. Обошлось без серьёзных увечий, только вот на лбу красовалась хорошая шишка. Я зачем-то глупо хихикнула.

— Ты теперь на единорога похож! — улыбнулась и пощупала лоб Егора. — Ну да… Пойдём, нужно лёд приложить… Слушай, как ты вообще ремонт сам сделал и эпично не самоубился?

— Везение кончилось… — Егор рассмеялся и, поморщившись, коснулся шишки. — Это всё из-за тебя! Как смотрю, так всё…

— Что? Улёт в неведомые дали?

— Нет, веду себя глупо. У тебя аура какая-то особенная. Как в той рекламе, где девушка идёт по улице и всё рядом с ней ломается и взрывается, а мужчины голову теряют.

Тут я уже неприлично громко засмеялась. Просто потому что ничего более глупого и нелепого я не слышала. Я? Искусительница? Соблазнительница? Ну-ну! Поэтому Лёша переключился на ту худую блондинку.

— Егор, мне приятно… Но…

Крепкие объятия выбили дух. Возмущённо вспыхнув, даже не успела что-либо сказать. Поцелуй был слаще любых эклеров, любых пирожных, любых булочек. Егор прервался на мгновение, чтобы резко выдохнуть и пробормотать:

— Валя, если ты… Ну, я пойму! Просто… Ты мне очень сильно нравишься. Я…

— И ты мне нравишься! — покраснела ещё сильнее и громко выпалила. — Очень! Вот… Вот как те булочки с глазировкой, только больше. И… Я редко такое говорю, но моим мозгам очень комфортно рядом с тобой. Они сразу отключаются, поэтому…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Будто в дешёвом сериале я взяла лицо Егора в руки и нежно поцеловала мужчину в губы. От ощущения горячих ладоней на спине, моя правая нога сама согнулась в колене. Как в сказке. Или действительно в сериале.

Я хотела было сказать, что в нашем доме стены не очень толстые. И что соседи любопытные… А потом… Потом на всё плюнула.

— Если ты не хочешь… — Егор на мгновение отстранился. — Что торопимся, я пойму.

— Слушай, я не торопилась только со своим горе-женихом! Точнее… — поняла, что ляпнула, и смутилась. — Я не про то, что с другими торопилась. И другие… В общем, Егор, всё нормально, — поцеловала мужчину. — Можешь считать меня легкомысленной, но такой ремонт мне нравится!

Стук в дверь был слишком громким. Будто камень с горы катился и скоро на нас налетит.

Осознание, что нас — это нас? Да? Нас?

Рывком сев в кровати, я взъерошила волосы и сонно вытаращилась на таку. же лохматую голову по соседству. Мужская голова, с очень красивым лицом и умильным выражением на нём. Егор. Улыбался и щурился, как кот, объевшийся сметаной. Даже во сне.

Ещё плохо понимая, что происходит, я осторожно дотронулась до волос Егора. На удивление они оказались очень мягкими. Я взъерошивала их, зарывалась в них пальцами и протяжно зевала, думая о том, что сейчас челюсть вывихну.

Осознание того, что я не дома, что я с Егором уже не пугало. Просто приняла всё как свершившийся факт. Правда, я забыла о том факте, что вырвал меня из мягких и сладких объятий Морфея: в дверь стучали!

— Егор! — ухватилась за мужское плечо и попыталась его потрясти. — Егор! К тебе кто-то пришёл.

Егор вскочил в кровати и со зверским выражением лица вытаращился на меня. Смена эмоций была ошеломляющей и завораживающей. Испуганно ойкнув, я натянула простыню до самого носа. Сначала Егор отходил ото сна, потом широко и… несколько глупо, если не сказать иначе улыбнулся, потом перевёл взгляд на настенные часы. перепугался, разозлился, смирился, покачал головой и натянул какую-то поношенную маску добродушности. Между тем в дверь уже едва ли не ногами колотили.

— Наверное, это моя мама, — испуганно прошептала и зажмурилась. — Не застала меня в квартире и теперь пошла делать поквартирный обход!

— Нет, это ко мне.

Егор придвинулся ко мне и с каким-то звонким причмокиванием поцеловал меня в лоб. От такого контрольного проявления чувств я краской залилась. Смотрела, как Егор одевается, как тяжело вздыхает и нехотя выходит из комнаты. Дверь за собой он прикрыл.

Протяжно выдохнув, опустила руки. Простыня упала на колени. Склонив голову, стала разглядывать смешную футболку, которой меня снабдил Егор. Там были какие-то кляксы, надписи и рожи. А ещё меня приятно успокоило, что футболка оказалась довольно просторной, даже в груди была не особо тесной. Наследие Лёши трещало бы на мне по швам, если вообще налезло.

В коридоре, за дверью, послышалась странная возня. Там кто-то шушукался, затем начал яро спорить. Я чётко различила два голоса: мужской и женский. Последний был визгливым, высоким и жутко противным. Мужской наоборот напоминал бас добродушного медведя.

Егор кого-то успокаивал, пытался по крайней мере. Мне даже стало его жаль: женский фальцет вгрызался в голову не хуже дрели или перфоратора. Надо будет подарить Егору беруши. Очень полезная вещь в хозяйстве!

Пока хозяин квартиры справлялся с Перепелихой в коридоре, я решила осмотреться. Комната у Егора была светлой и почти пустой, мало личных вещей. Даже фотографий не было. Это у меня парад пятнадцать на десять и пятнадцать на двадцать в разного вида рамок. У Егора только какой-то акварельный рисунок, прилепленные на кусок скотча к комоду и всё. Спартанец! Или пуританин? А если вспомнить вечер и ночь… Нет, точно не пуританин!