Шоссе Энтузиастов. Дорога великих свершений - Алексей Рогачев

Наклонные колокольни, конечно, не делают особой чести московским строителям, но все же не падают и в ближайшее время вряд ли повалятся. При желании и сноровке их можно даже разрекламировать в качестве интересных достопримечательностей. Удался же подобный трюк жителям итальянской Пизы, превратившим знаменитую башню – позорное свидетельство полной бездарности их зодчих – во всемирно известный аттракцион. В современных условиях главное – не суть, главное – реклама.

Продолжением Варварки (лучше, конечно, улицы Разина) служит короткий и узкий Солянский проезд, ведущий прямо на восток. А дальше направление восточного радиуса неожиданно и резко меняется. Почти под прямым углом он поворачивает на юг, на улицу Солянку. Прямо же уходит улица Забелина, поднимающаяся на довольно солидную по московским меркам горку. Видимо, этот подъем и послужил причиной поворота восточного радиуса. Ведь на протяжении веков Москва сглаживала, нивелировала свою поверхность, но подъем на горку и сегодня выглядит довольно крутым. А восемь веков назад ее несглаженные склоны были труднопреодолимым препятствием для примитивных повозок. В соответствии с известной пословицей наши умные предки в гору не ходили, а предпочитали обойти ее стороной. Вторым фактором, несомненно повлиявшим на поворот трассы, стал характер берегов Яузы, которую так или иначе следовало пересекать тому, кто собирался отправиться из Москвы во Владимир или Нижний Новгород. Если двигаться от Кремля точно на восток, то переправляться через речку пришлось бы там, где она течет в высоких и обрывистых берегах. Недаром же выстроенный гораздо позже в этих местах мост на трассе Садового кольца носит название Высокояузского. А свернув направо, наши далекие предки выходили к самому устью Яузы, к низменным и пологим берегам, откуда можно было плавно подниматься к нынешней Рогожской заставе. Вот так и сбилась Солянка с генерального направления, повернув на юго-восток.

У самого поворота, на углу Солянки и улицы Забелина, расположено обширное домовладение (Солянка, № 1), интересное во многих отношениях, и в первую очередь тем, что именно ему обязана улица своим слегка забавным названием. К замечательному блюду русской кухни – сборной солянке, мясной или, лучше, рыбной – оно отношения не имеет, а берет начало от обширных складов, всего столетие назад существовавших во владении № 1. Именовались они Соляным или Соляным рыбным двором. Самая обычная поваренная соль в давние века была исключительно важным продуктом – при отсутствии холодильников засолка мяса, рыбы, овощей была главным средством для обеспечения их длительного хранения. Постоянный спрос на соль использовало в своих интересах государство, облагая ее продажу налогами. Эти налоги, естественно, повышали цену. Широкую известность получил так называемый Соляной бунт, произошедший в Москве в июне 1648 года. Его непосредственной причиной стало резкое повышение налога, из-за которого соль подорожала в четыре раза и стала практически недоступной для широких слоев населения. А в 1705 году была установлена государственная монополия на соль. Для контроля за поступлением и оборотом соли в XVI–XVII веках и были выстроены обширные каменные амбары. Через них проходила вся попадавшая в Москву соль. Складской комплекс составляли амбары и лавки, выстроенные вокруг внутреннего, почти квадратного двора. Главные въездные ворота отмечала высокая башня с караульней, а рядом находились другие – малые ворота. Амбары были выстроены капитальными – со сводами, опиравшимися на мощные столбы. Снаружи на фасадах окна отсутствовали, тем самым исключалась возможность проникновения на территорию Соляного двора лиц, желавших украсть казенную соль.

В XIX веке после введения акциза на соль Соляной двор утратил свою важную государственную роль и превратился в обычные склады. Амбары стали сдаваться купцам для хранения различных товаров. Далеко не всегда такое использование было безопасным. Так, в 1871 году в одном из амбаров, принадлежавшем компании «Вогау», хранились более тысячи кип американского хлопка. 15 июня в три часа дня из амбара повалил густой дым. Пожарные примчались быстро, взломали дверь, однако оттуда хлынул поток такой едкой гари, что люди поспешили отступить. Горели кипы хлопка, лежавшие в самом дальнем конце сарая и принадлежавшие фирме Кнопа. Чтобы добраться до очага пожара, огнеборцам пришлось ломать крышу, а затем заливать все помещение струями воды. Напуганные владельцы соседних амбаров – Корзинкины, Лямины, Морозовы – впопыхах вывозили свои хлопковые запасы. Тушение заняло несколько часов, за это время сгорело более половины хранившихся в амбаре кип – около шестисот. Владелец товара показал убытков на сумму 200 тысяч рублей, подчеркнув, что в занятый хлопком амбар никто не входил на протяжении целой недели перед пожаром. Следов незаконного проникновения обнаружено также не было, а потому поджог или неосторожность в качестве причины загорания исключались.

Этот случай оказался лишь звеном в цепочке аналогичных московских пожаров 1871 года. 13 июня загорелся хлопок на складе купцов Прове, расположенном по Новой Басманной улице, № 16. В двенадцать часов ночи на 19 июня запылали штабеля, сложенные во дворе дома Милованова, расположенного вблизи Меншиковой башни. В тесном дворе было сложено более тысячи кип, высота штабелей достигала середины второго этажа окружавших двор строений. С трудом удалось отвести угрожавшую им опасность. Прошло полтора месяца, и 3 августа на Московско-Курской железной дороге, в районе станции Царицыно, заполыхал вагон с хлопковой ватой. Его тушили, пытались оттащить и сбросить в воду, но все усилия оказались тщетными – всего за час вагон сгорел дотла.

Драматические события приковали пристальное внимание городских властей и пожарных. Для исследования причин загорания пригласили специалистов-химиков из Московского университета и Московского технического училища. Исследователи работали несколько месяцев и лишь в марте 1872 года опубликовали результаты. Эксперты единогласно отвергли возможность самовозгорания хлопка. И как оказалось, ошиблись, причем грубо. Сегодня возможность самовозгорания хлопка является общепризнанной. Самой частой причиной этого является загрязнение его каким-либо маслом. Процесс самонагревания за счет окисления масел протекает достаточно медленно (часы, сутки) в зависимости от соотношения масла и пропитанного им материала. Опасен и подмоченный, а затем спрессованный хлопок. Из-за намокания он плесневеет и нагревается.

Так что сегодня наиболее вероятной причиной пожаров 1871 года можно назвать самовозгорание некачественного американского хлопка. Недобросовестный поставщик подсунул московским торговцам то ли замасленный, то ли подмоченный товар. Близкие по времени моменты загорания позволяют предположить, что все горевшие кипы происходили из одной и той же партии.

К началу XX века Соляным двором владело Московское купеческое общество, которое решило, что обширный участок в центре города может приносить больший доход, чем при использовании под склады. Древние постройки снесли, и на их месте появился огромный дом, ставший одним из крупнейших жилых комплексов старой Москвы. Несколько корпусов причудливых плановых очертаний тесно заполняют всю площадь домовладения. Проектирование комплекса растянулось на несколько лет. Сначала заказчиком выступало Московское купеческое общество, объявившее конкурс на лучший проект богатого доходного дома. По его итогам лучшими были признаны проекты москвичей П. А. Заруцкого и С. Я. Яковлева (1-я премия), петербуржцев Д. Д. Смирнова и А. Б. Регельсона под руководством знаменитого Ф. И. Лидваля (2-я премия). 3-й и 4-й премии удостоились московский архитектор Н. К. Жуков и известный строитель доходных домов Г. А. Гельрих[27]. Победители получили обещанные вознаграждения, но фасады, предложенные во всех четырех проектах, производили угнетающее впечатление громоздкости, скуки и полного отсутствия хоть проблеска таланта. Может быть, поэтому Московское купеческое общество к строительству так и не приступило, а продало участок Варваринскому обществу квартировладельцев. Новый собственник баловаться конкурсами не стал, а заказал новый проект авторскому коллективу в составе И. А. Германа, В. В. Шервуда и А. Е. Сергеева.