Гордиев узел с бантиком - Валентина Андреева

— Не-е-ет!!! — заорали мы обе, отскакивая в цветник. Наташка обозвала нас обалдуйками и, внимательно вглядевшись в полосу света, доложила о потерях: кусту лилейника, гипсофилу и, пожалуй, дельфиниуму хана. Если мы немного отступим в сторонку, она скажет точнее. Я попросила ее до утра не тревожиться и осторожно, скорбно причитая из-за загубленных цветов, выбралась на дорожку. За собой тащила Маргариту с послушно задранным кверху лицом.

— Дамы, что случилось? — освещая дорогу фонариком, к нам на помощь спешил пожилой сосед Илья Семенович. Его неожиданное появление испуга не вызвало. — Народ волнуется, спрашивает, не нужна ли помощь. Здравствуйте. Боже мой, Маргарита Сергеевна, да вы вся в крови!

— Угу, — промычала она и, на всякий случай, уточнила: — В своей!

— Передайте народу, что все в порядке, — вежливо отрапортовала сверху Наталья. — Это дурная кровь. Ничего страшного, просто Ритуля из окна выпала. Носом. Не всем так везет. Некоторые руки-ноги ломают. У нас это профилактика приступа гипертонии. Снижаем артериальное давление. Слышали о таком исторически известном методе как «кровопускание»?

Илья Семенович ответил неопределенно. То есть сначала «да», потом «нет».

— У меня гипотония, — прошамкала Ритуля, шмыгая носом. — Кажется, уже все в порядке. Не помните, зачем я к вам приплелась?

— Вот, держи. — Я торопливо вытащила из аптечки стопку упаковок активированного угля, перехваченную резинкой.

— Спасибо. Наташа, я тебе две пластинки должна, отсчитываю из моей пачки. И Дмитрию Николаевичу одну. Ира, смотри, три штуки возвращаю, семь беру. Мы в расчете. Илья Семенович, если не трудно, посветите мне под ноги. Не пойму, где дорожка.

— Ах, да… Разумеется, — спохватился Илья Семенович, до этого момента тративший энергию батареек на освещение бюста Маргариты Сергеевны. Тонкая ночная сорочка у нее и вправду была нежного цыплячьего цвета, в нескольких местах подпорченного пятнами крови.

Проводив виновницу переполоха и ниспосланного стихийным дачным собранием нам во спасение Илью Семеновича, я по всем правилам навесила на калитку замок. Тр и года бездельничал, пора выполнять свои прямые обязанности, а не болтаться бутафорской висюлькой. Замок с готовностью щелкнул, заставив меня запоздало охнуть. Кажется, мы потеряли ключи к нему. Ну точно! Тр и года назад наша бабуля куда-то их прикопала. Вот замок и висел без дела. Не пришлось бы выламывать его вместе с калиткой.

— Ир, ну ты скоро? Новый ужасняк начинается. Дуй сюда быстрее, пока идет реклама. — На освещенном крыльце приплясывала от нетерпения Наташка. — Кончится как раз к рассвету. А потом спать! До полудня, не меньше.

Подруга ошиблась. Спать нам вообще не пришлось. С рассветом начался третий по счету ужасняк и, что самое ужасное, основанный на реальных событиях. Мало того, нам с Наташкой были отведены в нем едва ли не главные роли.

Второй кинотриллер подходил к логическому концу. Из развеселой компании молодежи, отдыхающей на опрометчиво выбранном необитаемом острове, осталось в живых только два положительных героя. В ходе борьбы за выживание он и она успели разлюбить партнеров, с которыми прибыли, и с необузданной силой влюбиться друг в друга. Им удалось бежать с острова на самодельном плоту в открытое море, где их в почти бессознательном состоянии подобрал экипаж небольшого туристического судна. Но триллер не был бы щекочущим нервы шедевром своего жанра, если бы сценарист в самом конце не сделал зрителям «козью морду». Придя в себя и немного порадовавшись спасению, влюбленные с ужасом обнаружили, что экипаж спасателей состоит сплошь из погибших на острове друзей. Вся команда в сборе и издевательски ухмыляется. А само судно держит курс прямо на знакомую убийственную часть суши, со всех сторон окруженную водой и безысходностью. Камера отвлекается на безмятежное небо, плавно перетекающее в океан. Граница между ними совсем не заметна. Тайм аут! Иными словами, зрителю предоставляется возможность самому додуматься до жутких деталей неминуемой гибели последних героев и помянуть недобрым словом авторов фильма. За изощренную жестокость. И тут… героиня просыпается. От телефонного звонка своего вроде как бывшего близкого друга. Очень даже живого. Полный ожиданий счастливого путешествия на острова, молодой человек напоминает ей, что пора поторопиться. Катер ждет. Пока девица судорожно собирается, он тайком любуется содержимым маленькой бархатной коробочки нежно-розового цвета. Обручальное кольцо явно предназначено для девицы. Похлопав глазами, мы с Наташкой слегка оторопели, не зная чего ждать дальше.

— Я бы на ее месте взяла кольцо и никуда не поехала, — с досадой заявила подруга.

— Она поедет! — уверенно отчеканила я. — По крайней мере, к причалу. Ей следует убедиться в реальном существовании человека, в которого она между делом влюбилась. Можно сказать, заочно.

Та к оно и вышло. Они встретились на пирсе. Напряженные взгляды узнавания (обоим приснился один и тот же сон), герои бросаются друг другу в объятья и уходят в обнимку, не слыша возмущенных криков обреченных на гибель друзей и бывших любимых. Эгоистично и безнравственно с нашей точки зрения. Им следовало как-то объяснить свое поведение и отговорить друзей от безвозвратного плавания на тот свет. Но больше всего Наташку волновала судьба обручального кольца с бриллиантиком.

— Только бы не выкинул, — лопотала она. — Лучше потерять неверную невесту, чем жизнь. А кольцо ему еще пригодится.

— В качестве реквизита? — наивно спросила я. — Для другого персонажа другого фильма? Все равно этот Джек живым из поездки не вернется. А бриллиант наверняка фальшивый.

Отставной жених, с горечью взиравший в сторонке на кольцо, словно услышал наши рассуждения. Камера медленно увеличивала его изображение. Прищуренными глазами на крупноплановой физиономии он уставился на нас с телеэкрана. Губы кривила ехидная усмешка. Мы смолкли и вжались в спинку дивана. Без слов стало ясно: парень тоже видел вещий сон и решил поспорить с судьбой. Не успели мы обменяться мнениями по всем вопросам, как стало ясно: поездка сама по себе сорвалась. Ночью кто-то умыкнул с катера неподъемный двигатель.

— Ир, я машину закрыла? — сразу же заволновалась Наташка. — Каждый раз забываю! Надо проверить. Если проверю, она окажется закрытой, а если нет — свободный доступ к рулю посторонним обеспечен. Выключай раздражитель, пойдем.

— Не пойдем, — вздохнула я, разведя руками. — Я нечаянно ворота заблокировала. Замком без ключа. Глухая защита, в смысле, закрылись наглухо от всех.

Объяснять ситуацию случайностью пришлось долго. Подруге отчаянно не хотелось верить в нашу вынужденную изоляцию. Ее категорически не устраивал «домашний арест» да еще в чужом доме. У нее, видите ли, своеобразная клаустрофобия. Не помогало даже неоднократное напоминание: «мой дом — твой дом». Несмотря на народную мудрость «утро вечера мудренее», ждать до утра в своем, но фактически моем доме Наталья не собиралась, хотя рассвет, как в песне, становился все заметнее. Я намеренно выключила свет. С ним на улице кажется темнее. С нашего крыльца и из окон прекрасно просматривалась «Шкода», безмятежно спавшая спокойным сном на своем месте, тогда как ее хозяйка без передыха сыпала в мой адрес обвинения в халатности.