Исцелённое сердце - Властелина Богатова

Ещё через пару саженей Зарислава разглядела проезжую башню, высившуюся над тесовыми воротами. Но не величие острога поразило Зариславу. Река с лесистыми кручами была широка и уходила далеко за окоём. Встречая по пути ручейки да родники, Денница вбирала все истоки в себя, обращаясь в полноводное русло. От неё во все стороны, куда ни глянь, распростёрлись скальные крепи да вековые дебри, что разрывали корни хвойного леса. В прозрачном окоёме мерно парили соколы. Одно Зарислава поняла наверняка — место суровое, дикое и верно долго придётся привыкать к этой земле, никак не желающей покоряться человеку. Сам леший ногу сломит. Однако острог был жилым, об этом говорили поднимающиеся к небу столбы чёрного дыма.

— Если и Славер выбрал место, то явно не хотел, чтобы острог кому-то пришёлся по вкусу, — буркнул Заруба.

Его никто не поддержал, и слова утонули в напряжённом молчании.

И только тут Зарислава заметила, как тихо кругом, только лишь поднявшийся ветер шевелит траву. Снова почудилось, что и нет никого из живых душ. Ворота, к которым они ехали, показались слишком скоро и были завешены не щитами да оружиями — трофеями воинов, а черепами коз, волов, волков и лосей. Взглянешь на них, и мороз по коже. Зарислава усомнилась на миг, а добрые ли тут люди живут? То, что вольные — убедилась наверняка, такие обереги на ворота не каждый старейшина повесит.

Долго ждать не пришлось, по ту сторону стен поднялась суета, а следом послышались голоса, замелькали тени в башнях.

Кмети терпеливо выждали гостеприимства, ни у кого из них не вызывала опасения царившая вокруг тишина, однако Заруба поглаживал гриву лошади — успокаивал то ли себя, то ли не в меру растревоженное животное. Взгляд Зариславы невольно пересёкся со взглядом Марибора, который был горящим, что внутри всё разомлело, и страх вмиг схлынул. Хотелось приблизиться к нему, быть рядом, но понимала, что будет только мешаться.

Ворота натужно скрипнули, медленно начали отворяться. Зарислава невольно сжала повод в побелевших пальцах. Перед ними открылся обширный двор, на котором собралось немало народа. Растерявшись, травница оглянулась на тысяцкого. Тот напустил на лицо суровость, смотрел прямо. Марибор хоть и оставался спокойным, но каждый мускул его был напряжён. Он первым тронул вороного, неспешно въезжая во двор. За ним потянулись и остальные. Зарислава успела пристроиться рядом с Вратко, попутно оглядывая такие же, как и снаружи, башни, громоздкие строения, что нависали по обе стороны, будто могучие дебри леса.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Избы теснились друг к другу, а то и вовсе соединялись переходами, создавая два длинных дома, верно для сборов, их ещё в Доловске называли мужскими избами. Здесь они были добротные, крепкие, с высокими крыльцами, с множествами подклетей и погребов. Там жили дружинники и отроки, которых обучали военному делу. Да только среди горожан Зарислава так и не разглядела ни одного воина в кольчуге, однако оружие при себе имели даже женщины, коих оказалось меньше, чем мужчин. Отряд остановился, добравшись до середины двора, упершись в возвышающийся двухъярусный терем с венцами из дуба и резными столбами на крыльце. Кровлю венчали массивные обережные конки из ликов диковинных животных и божеств. Видно, это и был княжий терем, что отстроил Славер.

Марибор свободно проехал ещё чуть ближе, прямо к пламенеющему костру у изваяния щура. Зарислава и кмети остались на месте, и их мгновенно придавило к земле всеобщее людское внимание. Но когда люди разглядели среди пришлых девицу, смягчились, зашушукались, от чего ей сразу сделалось не по себе.

Заруба встал позади всех — мало ли, в порыве всякое может случиться. Марибор спокойно окинул взглядом собравшуюся толпу, что переваливала за сотню. Для острога без хозяина на удивление много.

Зарислава вглядывалась в каждого. Бородатые мужики хмурили густые брови, юнцы, приосанившись, смотрели поверх плеч отцов. Старики в длинных суконных рубахах глядели пристально из-под лохматых бровей. На лицах женщин читался интерес. Все они — коренные жители этих земель — вышли встречать своего князя.

Вперёд из толпы вышли двое крепких русоволосых мужей, а во главе их — такой же крепкий осанистый старец с белой кудрявой бородой до пояса и длинными, до лопаток, волосами. Лоб его перетягивала плетёная из бересты тесьма, крючковатый посох, что сжимал в руке старец, говорил о его высоком чине среди селян. По-видимому, детины приходились сыновьями волхву. Были схожи: оба голубоглазы, с острыми носами, однако один был выше и шире в плечах, верно, старший.

— Здоровы будьте, — произнес старик зычным голосом. — Здоров будь, — обратился он к Марибору.

Тот в свою очередь спрыгнул с лошади, коснувшись дланью груди, склонил чуть голову, произнес:

— И вы будьте здоровы. Моё имя Марибор. Я сын Славера города Волдара.

Старец сощурил глаза.

— Ведомо нам, кто ты. Ждем тебя уже давно, Марибор сын Славера, а как пришла весть, так второй день уже глаза проглядываем. Я Гоенег, волхв капища Световита — живого сотворения. Это мои сыновья. Триян младший и старший Велеба. Коли пожелаешь, будут верными людьми тебе, — осведомил волхв. — Завещал нам князь до твоего появления стены этого города, а за кров и защиту клялись ему перед Богами помогать тебе, вступать в службу мужам и отрокам, нести правду. Стоять плечом к плечу во славу земель и рода, жизнь твою беречь, — произнёс он, ведомо, припасённую загодя речь.

Марибор посмотрел в землю, раздумывая, а потом поднял голову, пристально взглянув на старца.

— Благодарствую за радушие. По нраву мне мудрость твоя. Как видишь я не один пришёл, — Марибор повернулся к кметям, — с верными мне людьми.

— Тех, кто явился с тобой, и кому доверяет наш князь, так же примем всех, — уверил Гоенег.

Зарислава оглянулась на поднявшийся вокруг шум. Люди переговаривались, сбросив с себя хмурость, засверкав глазами. Удалась первая встреча с местными. Наблюдая всё это время с затаённым дыханием за Марибором и волхвом, травница теперь выдохнула свободно.

— Вещали нам Боги, что добро и свет принесёшь в стены этого города, и встречу эту давно ждали мы, а потому прошу очиститься с дороги, — объявил волхв, приглашая путников к костру.

Обычай очищения духом огня Зарислава хорошо знала. И стар и млад ведает, что пламя сжигает все дурные помыслы. Очистит огонь и злых духов, и чернь ночи, что могли прицепиться с дальнего пути.