Шанс - Наталья Турчанинова

— Это задание не выглядит слишком сложным.

— Вор из народа Мышиных гор.

Изгой в ответ лишь дернул бровью, но староста поспешил продолжить:

— Наши люди уже бросились в погоню. Однако их немного. Да и не обучены они брать след и подолгу преследовать преступников. А вы человек умелый.

— Прошло уже несколько часов. Он, если не дурак, убегает на козле, а не пешком. Ведь так?

— Так, — нехотя признался Халле.

— Несмотря на небольшой рост, эти твари быстрые, проворные и легконогие. Не каждый конь за ними угонится. Думаю, вам придется забыть об украденном.

— Это дело принципа, господин Лённарт.

— Вашего принципа. Не моего. Когда он доберется до гpaницы, люди окажутся бессильны. Нам нет входа в Мышиные горы. А он будет как у богов за пазухой, пускай те и спят последнюю тысячу лет. Благодарю покорно, но мне неинтересна погоня, в которой нет никакой возможности выиграть.

— Город хорошо заплатит.

— И что с того? — Охотник за головами и ухом не повел, — Отиг на носу. Мертвецам деньги не нужны.

— До Отига еще два с лишним дня. Уверен, если вы поторопитесь, то догоните ворюгу еще до Хуснеса, куда, как я слышат, вы и так направляетесь. Согласитесь, двадцать эре серебра — хорошая сумма за плевую работу.

— Если бы работа была плевой, вряд ли бы вы ко мне обратились. Нет-нет! — Он вскинул руки, — Я не набиваю себе цену. Просто в преддверии Отига деньги мало что для меня значат. Не в этот раз. Спасибо за еду. Мне пора в дорогу.

Халле задумчиво выпустил колечко дыма, искоса наблюдая, как Лённарт забирает плащ.

— И вы вот так просто уйдете?

— А есть тот, кто меня остановит? — сухо бросил Изгой.

— Послушайте! Я заплачу сорок эре серебром. Сорок. Потому что это нелюдь. Тварь, осмелившаяся нарушить наши законы.

Изгой усмехнулся:

— Печально, конечно, но этого мало для того, чтобы я носился по морозу перед праздником. У меня свои дела. С вором вам придется справляться собственными силами, господин староста. Кстати, что такого ценного он украл?

— Ребенка.

Лённарт нахмурился. Иногда народ Мышиных гор воровал человеческих детей. Это происходило крайне редко, Изгой помнил лишь два подобных случая, и оба они были очень давно. Похищенные обладали редкой среди людей предрасположенностью к магии. К настоящей магии, а не тем балаганным фокусам, которыми обычно хвастаются местные чародеи.

— У него был дар?

— Насколько я знаю — нет, — неохотно ответил Халле.

— Хм… Нигири не ссорятся с нами из-за пустяков. Зачем одному из них надо было идти столь далеко, чтобы заполучить обычного младенца? Хуснес, Федхе и еще с десяток деревень гораздо ближе к его стране, чем ваш город. Что не так с этим ребенком? Чей он?

— Управляющего королевской труппой.

Лённарт снизошел до того, чтобы едва слышно присвистнуть.

— Вот именно, — кивнул староста. — Актеры, к которым благоволит его величество, по его приказу приехали на север, чтобы дать в наших городах несколько представлений. Развлечь подданных перед праздником. Они уже собирались возвращаться обратно в Строгмунд, когда это произошло. Владелец театра — уважаемый и влиятельный человек. Вот почему город обратился к вам и готов заплатить серьезные деньги. Мы не хотим, чтобы король прогневался, а о Гунсе пошла дурная слава.

Изгой задумчиво постучал пальцами по столешнице.

— Подумайте. Похититель с каждой минутой удаляется от нас все дальше и дальше. Так что? Беретесь?

Лённарт неохотно кивнул.

…Морок потускнел и исчез.

Орвар рыгнул:

— Чем лично тебе досадил этот нигири? Мне просто интересно.

— Не люблю тех, кто крадет детей, — хмуро отозвался Лённарт.

Дагни сузила глаза. Охотник фыркнул и, не веря ушам, покачал головой. Орвар заржал во весь голос:

— Однако! Этот малый начинает мне нравиться! Вы слышали, а?!

— Мы слышали… не буди Сив, — попросил Расмус. — Ты испытываешь ненависть к народу Мышиных гор, Лённарт?

— Нет. — Он удивился вопросу, — Если бы похитителем был человек, я бы преследовал его точно так же, как нигири.

— И что будет, если поймаешь? — жадно прогудел Орвар. — Убьешь?

— Если не получится привести назад, к правосудию, то да — убью.

Обжора довольно хрюкнул:

— Я и мои друзья готовы предоставить тебе возможность догнать его.

— Как?

— Мы продадим тебе коня. Без него ты никогда не догонишь нигири.

— Я не вижу поблизости никаких лошадей.

— Ты слишком торопишься, мальчик, — пожурила его Дагни, огорченно цокнув языком — Нет сделки, нет и лошади. Готов купить?

— Мне кажется, что вас не слишком заинтересуют деньги.

— Нет. Нас интересует твой меч.

— Что?! — вскричал Лённарт.

— Заметь, — спокойно продолжила женщина, — только меч. Нож можешь оставить при себе. Согласись, клинок за коня — не слишком высокая цена. Мы не требуем от тебя невозможного. Это не рука, не жизнь и даже не… душа.

— Не в моем случае, — глухо сказал Изгой. — Оружие мне понадобится.

— Это не так, — возразил Охотник. — Если беглец пересечет границу и уйдет в горы, твой тесак будет совершенно бесполезен.

Лённарт неприятно сжал губы. Без клинка в этих местах выжить тяжело. Но если он откажется, вернуть ребенка будет невозможно, тот навсегда останется с народом Мышиных гор. Среди застывших водопадов, ледяного безмолвия и свинцового неба.

— А что купил у вас нигири?

— Соображает, — одобрительно осклабился Орвар.

— Я не скажу, что он приобрел, прежде чем ушел. — Расмус взял из рук Изгоя остывшую кружку, залпом выпил, смял ее, словно металл был бумагой, и швырнул в костер, — Но покажу то, чем он заплатил нам.

Углежог сунул руку за пазуху и на раскрытой ладони протянул Лённарту шарик — совсем небольшой, бирюзовый, с серебристыми искорками.

— Интересная безделушка, — безразлично заметил Изгой, — Не думал, что вас интересуют стекляшки.

— Открой глаза, человече! — возмутился Орвар.

— Он не может видеть, брат, — урезонила его Дагни. — Нигири заплатил нам остатками своей волшебной силы.

Почему-то Лённарт сразу ей поверил. Расмус между тем убрал шарик и хитро подмигнул:

— Как видишь, он дал нам гораздо более серьезную плату, чем мы просим от тебя. Отсутствие волшебства у нигири, на мой взгляд, вполне оправдывает потерю меча.

— Если знать, что вы ему продали.