Ты будешь одинок в своей могиле - Джеймс Хэдли Чейз

так, как будто вас дрессировали не пачкать в доме. Тут вам ничего не обломится.

Бенни обернулся к Керману:

– Нет, как это тебе нравится? Целый день мы бегаем по его делам как подорванные, пока он тут знакомится с барышнями. А потом еще и заявляет: вам тут ничего не обломится.

Керман жеманно поправил галстук и посмотрел на мисс Болас с нескрываемым восхищением.

– Мэм, – начал он, отвесив церемонный поклон, – я совершу настоящее преступление, если не предупрежу вас о том, что этот мужчина опасен. Он хорошо известен всем с самой худшей стороны. С юных лет он охотится за молоденькими и беззащитными девушками. А отцы семейств по всей стране, в свою очередь, гоняются за ним с пушками. Как только он заходит в какой-нибудь детский приют, все малыши тянут к нему ручонки и пищат: «Папа! Папа!» А те несчастные прекрасные дамы, которые валяются в канавах нашего прекрасного города, попали в эти канавы только благодаря ему. Женщины для него не более чем игрушки. Поиграл, сломал и выкинул. Так разрешите же мне отвести вас домой к вашей матушке?

– И если матушка такая же красотка, – добавил ухмыляющийся Бенни, – то я тоже с вами поеду.

Мисс Болас посмотрела на меня с недоумением.

– Они что, никогда не просыхают? – лениво поинтересовалась она.

– Да, это их нормальное состояние, – кивнул я. – Однако надо же вас представить друг другу. Боюсь, что встречаться придется часто. Элегантный пьянчуга – это Джек Керман. Второй, который, по-видимому, спит в одежде, – Эд Бенни. Вообще-то, они не очень опасны, особенно если надеть на них смирительные рубашки. Дети, познакомьтесь с мисс Болас.

Мои помощники уселись за стол. Оба сложили руки, как школьники, и уставились на новую знакомую с таким восхищением, что она обязательно смутилась бы, если бы умела смущаться. Но она совсем не умела.

– Как мне нравятся ее глаза, Джек! – воскликнул Бенни. С этими словами он приложил пальцы к губам и послал куда-то вверх воздушный поцелуй. – И еще вот эти нежные раковины ушей, – продолжал он, – а также изгиб шеи… Да, изгиб шеи в особенности.

Керман же встал в позу и начал декламировать:

                            Созданьем зыбкой красоты

                            Казались мне ее черты,

                            Когда, ниспослана судьбой,

                            Она возникла предо мной…[5]

Мы с Бенни выпучили на него глаза.

– Ты откуда это взял? – спросил я. – А я думал, ты читать не умеешь.

Бенни живо достал карандаш и записал услышанное на манжете рубашки.

– Джек, ты не против, если я этим тоже воспользуюсь? – спросил он. – Какой клевый комплимент! А я-то своей подружке уже давненько ничего хорошего не говорил…

Керман милостиво кивнул.

– Пользуйся, – разрешил он. – Мне ничего не стоит. Я человек высокой культуры. Именно это и любят девушки.

– Они и другие вещи любят, – заметила мисс Болас.

Тем временем официант принес нам ланч, и в течение минуты, пока он расставлял тарелки, мы молчали.

– А еще бутылку ирландского виски принеси, – приказал ему Керман. И тут же с самым любезным видом обратился к даме: – Могу я предложить вам немного вина, мэм?

Гэйл рассмеялась.

– Нет, он положительно ненормальный, – сказала она мне. – Они что, всегда так себя ведут?

– По большей части, – ответил я. – Пока ты не принимаешь их всерьез, они ничего. Но когда поспорят, сколько ты весишь, и захотят взвесить тебя на руках, то тут самое время кричать караул.

Тут Керман заметил мой синяк.

– Ого! – толкнул он Бенни. – Погляди-ка! Нашелся парень, которому наш босс не понравился еще больше, чем нам.

Бенни посмотрел на мою шею. Потом, словно не веря своим глазам, встал, обошел стол и принялся разглядывать синяк вплотную.

– Это что, она тебе поставила? – спросил он почти благоговейно.

– Нет, не она, придурок, – ответил я. – Сядь, я тебе все расскажу.

За едой я рассказал историю с Миллзом.

– Значит, какой-то сукин сын ударил тебя ботинком по шее и до сих пор ходит по земле? – в полном недоумении спросил Бенни. – Нет, ты заливаешь!

Я начал раздражаться:

– А ты можешь его уделать? Тогда давай я организую вам встречу. Вот лучше спроси у нее. Она его хорошо знает. Где мы и где он!

Мисс Болас пожала плечиками.

– Ну, не знаю. Он хорошо работает, но не без помарок, – сказала она равнодушно. – Бывает, открывается слева, тогда можно достать в челюсть. Просто когда он бьет правой, надо делать джеб слева.

– Смотри-ка, теоретик, – хмыкнул я. – Когда он бьет правой, ты получаешь удар правой. И в следующий раз, когда я пойду с ним поговорить, то прихвачу пушку. – И, обращаясь ко всему собранию, я объявил: – Мисс Болас согласилась помочь нам расследовать это дело. Она интересуется криминологией.

– Конечно, интересуется, раз связалась с тобой, – с горечью заметил Бенни. А потом обратился к ней заискивающим тоном: – А мы с тобой можем поработать в ночную смену. Обсудим все твои версиськи.

– Мистер Бенни, как вы можете? – возмутился Керман.

– Версийки, я хотел сказать, понял? – отреагировал тот. – Криминальные версийки.

– А может, хватит трепаться? Не пора ли заняться делом?

И я подозвал официанта с бутылкой ирландского виски. Предложил мисс Болас, но она ответила, что не употребляет крепких напитков до семи часов.

Керман тут же объявил, что он тоже не пьет до семи – в смысле, до семи утра.

– Ну, Джек, как насчет Лидбеттера? – спросил я, наливая себе и передавая бутылку Бенни.

– Встретились, – ответил Керман и сразу нахмурился. – Но много из него не вытянешь. Странный пациент. Живет в какой-то халупе в дюнах, а на крыше халупы стоит здоровый телескоп. И он целыми днями наблюдает, что и как там происходит. А когда я сказал, что, мол, интересное времяпрепровождение, он только причмокнул губами.

– Ты не отклоняйся, – сказал я. – Что по сути дела?

– Ну, мне кажется, он что-то скрывает. Говорит, что вел наблюдение за гнездом птицы, называемой скопа. А какого черта он наблюдал за этой скопой на ночь глядя – этого он не сказал. Ну вот, наблюдал он, значит, за скопой и вдруг увидел сумочку Даны. Разглядел пятна крови и побежал в полицию. На пляже, по его словам, никого не было. Но когда я намекнул, что можно и заплатить за информацию, тут же стал мямлить, что утверждать не берется, может, кого-то и видел, память у него плохая и ему нужно время, чтобы вспомнить.

– Зуб даю, Мифлину он этого не говорил, – заметил я.

– Конечно не говорил, – подтвердил Керман. – Он боится полиции как огня. В общем, Лидбеттер что-то знает, но молчит, потому что хочет на этом