Пять допросов перед отпуском - Виль Григорьевич Рудин

значились такие ярые наци, что вербовать их не составляло никакого труда: для них в 1945 году война не кончилась. Только называли их не агентами, а доверенными лицами: так было солиднее и почетнее.

Разумеется, СИС не обладало монополией на использование услуг «Группы борьбы». Отдел МИД в том же 1949 году потребовал создать в «Группе» специальный реферат для ведения военного шпионажа против советских войск. Реферат был создан под ничего не выражающим названием «Отделение по внешним вопросам». Руководителем его стал резидент МИД Гарри Вихман (он же Гебхард, он же Отто).

Услугами КГУ охотно пользовался и кадровый американский разведчик, сотрудник Русского отдела СИС в Западном Берлине майор Мэтьюз Ньюмен.

Деда господина майора звали Людвиг Нойманн, он был выходцем из этой самой Германии, где теперь Мэтьюз нес свой воистину нелегкий крест военного разведчика. Никакие традиционные методы совращения людей — вино, деньги, женщины — не воздействовали на подавляющую массу русских, которые казались Ньюмену как бы спаянными друг с другом и со своей землей хоть и невидимыми, но весьма прочными нитями. Ньюмен же должен был выявлять в этой словно монолитной массе тех немногих, которых можно было бы при известных обстоятельствах уговорить, припугнуть или подкупить — словом, понудить к бегству на запад. Такие люди вот уже год Ньюмену не попадались, хотя он, видит бог, делал все возможное и не щадил ни себя, ни своих работников. Ньюмен знал, что во Франкфурте, в штаб-квартире, усилия ставят ни во что, если они, эти усилия, не приносят результатов. Майору Ньюмену нужен был результат, и не какой-нибудь, а сенсационный, чтобы о нем опять заговорили, как о мастере. И Ньюмен, словно, рыбак, забрасывающий сети, с трепетом душевным ждал, что не сегодня-завтра он выудит из Восточной зоны нечто такое, что позволит блеснуть мастерством комбинации, четкой продуманностью ходов и великолепным знанием человеческой психологии — словом, поправить пошатнувшуюся репутацию мастера.

Но сейчас, собираясь на очередную явку, Метьюз Ньюмен не испытывал обычного душевного подъема. Совсем наоборот, ему было тоскливо, ибо всего два часа назад, повинуясь «дружескому совету» начальства, он отправил в Штаты жену, рыжеволосую Клер, и маленькую Катрин. Как-то они там без него устроятся? И когда они увидятся теперь? Отправлять семью на родину никакой необходимости не было — уж кто-кто, а майор Ньюмен это знал наверняка. Дело обстояло до нелепости просто: сначала западноберлинские газеты «Телеграф», издающийся по английской лицензии, да американский «Тагесшпигель» развернули бешеную кампанию против предстоящего слета молодежи в Восточном Берлине. Замелькали статьи, обзоры, «разоблачения», что те полтораста тысяч — это пятнадцать красных дивизий, якобы предназначенных для штурма Западных секторов. Что якобы созданы даже специальные отряды для разгрома редакций именно этих газет за их непримиримую борьбу «против тоталитарного коммунистического режима». А потом сами же поверили этой выдумке. И вот результат: на той неделе офицерам Русского отдела «посоветовали» на всякий случай отправить свои семьи из Западного Берлина домой, в Штаты, пока обстановка не прояснится.

Разве не ясно, что Берлин, где без границ соприкасаются два враждебных мира, всегда будет кипеть? А в штурм Ньюмен не верил. За эти годы он достаточно изучил красных и их методы. Люди в Западном Берлине сейчас настроены в большинстве против русских, а коммунистов здесь очень мало, и им не дают вести свою пропаганду. Нет, нет, штурма не будет, это очевидно. Но и пренебречь «дружеским советом» начальства Ньюмен не мог. После оформления всех документов он сам отвез Клер и Катрин в Темпельгоф, на американский военный аэродром, усадил в самолет, могучий Б-26 — не бойтесь, мои хорошие, через два часа Мюнхен, а в Штатах не забудьте стариков навестить. Ньюмен глянул на часы, подавил вздох и подошел к зеркалу — в стекле отразился невысокий, чуть располневший брюнет с усиками бабочкой. Штатский костюм, как всегда, сидел безупречно, но Ньюмен все равно должен был в этом убедиться. Да, надо было ехать — с семьей или без семьи, но дело оставалось делом.

III

В наш просвещенный, многоопытный век, благодаря сотням детективных книг и кинофильмов, любой и каждый знает, что разведчики встречаются со своими агентами на явочных квартирах. Сами эти слова — разведчик, агент, явочная квартира — настолько общеизвестны, что авторы детективов подчас не рискуют пользоваться ими, чтобы, не дай бог, не навлечь на себя упреков в дурном тоне. И все же работа требовала, чтобы встречи со своими людьми майор Ньюмен проводил не в оффисе, а на специальных квартирах, адреса которых знали только он сам и два-три его агента. Одна из таких квартир находилась в Нойкельне, на Бисмаркштрассе, в сером, ничем не примечательном доме, выстроенном в прошлом веке, в великие времена «грюндерства», когда городской советник Джемс Хобрехт по разработанному им плану быстро и повсеместно ставил свои четырех- и пятиэтажные дома. У Хобрехта было два девиза: «Разместить как можно больше людей в наименьшем пространстве» и «Сокращенный строительный срок — есть продленный срок взимания квартирной платы». Дома Хобрехта были квадратными, с крохотным двориком внутри. И если квартиры, обращенные на улицу, предусматривали коммунальные удобства, то остальные части здания, подвалы и мансарды никаких удобств не имели: они предназначались для рабочего люда. Квартира, снятая Ньюменом для нужд общины квакеров, выходила окнами на улицу и, следовательно, была достаточно комфортабельной. У квартиры было два выхода, был телефон и совсем близко от дома метро. Все это, вместе взятое, делало квартиру очень ценной. То, что Ньюмена знали в доме как представителя американской благотворительной общины квакеров, было совсем удобно, потому что позволяло встречаться с множеством людей, не привлекая внимания соседей. Иногда к Ньюмену действительно приходили нуждающиеся, и он помогал — деньгами или продуктовыми посылками, так называемыми «кэрпакетами». Такие люди, сами того не ведая, служили прекрасной ширмой.

На сегодняшнюю встречу майор Ньюмен возлагал особые надежды и сейчас, забыв на время о семейных неприятностях, с удовольствием разглядывал высокого и, видимо, очень сильного немца — от всей его атлетической фигуры веяло спокойствием и внутренней уверенностью. Коротко постриженный, с огромным лбом и залысинами у висков, он казался совсем молодым, и лишь внимательно присмотревшись, можно было понять, что лет ему немало.

Каждому сотруднику Русского отдела была поручена одна какая-либо земля — одна из пяти Восточной зоны, и Ньюмену досталась Саксония-Ангальт. И Ньюмен за эти годы сумел обзавестись людьми в разных городах земли, и в Шварценфельзе такие люди имелись. Был там некий владелец табачного магазина, из бывших социал-демократов — этого приберегали на будущее, на «день икс», на