Градостроительная политика в СССР (1917-1929). От города-сада к ведомственному рабочему поселку - Марк Меерович

Рис. 40. Поселок Сад-город под Владивостоком. Генплан. Инж. А. И. Булгаков. 1915

А вот реализация других проектов дачных поселений в Приморье являлась следствием инициатив местной власти, в частности проводимой местным генерал-губернатором Н. Л. Гондатти социальной политики, направленной на закрепление чиновничества на Дальнем Востоке: «…особое значение в вопросе о дачном строительстве имеет льготное обеспечение дачами семейств чиновников, служащих в крае, что улучшило бы их материальное положение и привязало бы их к краю»[102]. Однако замысел Гондатти был направлен не только на обеспечение дачными участками чиновников ведомств землеустройства и земледелия, но также на улучшение условий жизни в Приамурской губернии за счет предоставления дачных участков людям среднего достатка – квалифицированным рабочим и служащим всех категорий. Так, 7 ноября 1911 г. Н. Л. Гондатти писал: «…нужда городского населения Приамурского края в дачных участках в последнее время с быстрым ростом городов крайне обострилась; ввиду этого мною дано указание в Управление Государственных имуществ о проектировании дачных поселков по морскому побережью и вдоль линии Уссурийской железной дороги Приморской области и вдоль берега Зеи вблизи г. Благовещенска Амурской области»[103].

В начале ХХ в. в своеобразные города-сады превращались и уже существовавшие призаводские села. По инициативе отдельных фабрикантов, увлеченных привлекательностью внешнего облика говардовских городов-садов, перепланировке и благоустройству подвергались принадлежавшие им поселки для размещения рабочих и служащих. Примером такого превращения может служить село Бонячки в Костромской губернии при фабрике текстильных магнатов Коноваловых. «В результате осуществления социальной программы Коноваловых к середине 1910-х гг. в Бонячках сложился образцовый по тем временам прифабричный город-сад… В его центре располагался обширный парк-сад, включавший не только аллеи и поляны, но и теннисные корты, площадки для крикета (что было редкостью для России тех лет). По одну сторону парка размещалась фабричная зона и целый ряд общественных зданий: церковь, училище, богадельня, ясли, клуб для служащих. Среди этих построек выделялся своими размерами гигантский Народный дом, включавший большой театральный зал и обширную библиотеку. На противоположном конце парка находился поселок для служащих (его выразительные двухквартирные дома с фронтонными портиками на главных фасадах строились предположительно по проекту И. В. Жолтовского)», а за ним – комплекс больницы…»[104] Пример Бонячек не был уникальным, так как подобные промышленные поселки возникали в этот период вокруг текстильных и льняных фабрик Красильниковых, Балиных, Ясюнинских, Щербаковых, в селах Родники, Южа, Кохма и др.

Любопытно отметить, что воспроизведение условных схем Э. Говарда в реальных генпланах российских поселений-садов (как, например, в Бонячках или в проекте А. А. Яковлева для Выксунского завода и др.) было распространенной ошибкой. Сам Говард неоднократно подчеркивал, что его графические иллюстрации являются лишь условными схемами, а не градостроительными проектами, что они призваны лишь пояснять смысл его рассуждений и не более. И если в английской практике строительства городов-садов практически не обнаруживается формального подражания говардовским диаграммам, то в России схемы, изображавшие принципы организации города-сада, подчас воспринимались буквально, и фабриканты-землевладельцы почему-то считали, что поселение-сад обязательно должно состоять из нескольких концентрических кругов, в центре которых вокруг площади должны располагаться общественные здания, цветники и площадки для детских игр и гимнастики, затем – большой садово-парковый пояс, потом жилые кварталы, кольцевая дорога и сельскохозяйственное окружение…

Архитекторы, скорее всего, поддерживали эти композиционные взгляды заказчиков потому, что они невольно соответствовали русским градостроительным традициям – центричной композиции, радиально-кольцевой планировке, трехлучью и пр. Так, планы Петербурга и Твери, построенные на основе трехлучья, более века служили образцами при проектировании российских городов.

Усилия «субъектов» осуществления российской расселенческой (градостроительной) политики, направленные на придание существовавшим или возводимым фабричным, пристанционным, пригородным поселкам большего благоустройства и озеленения, как правило, приводили к появлению лишь внешнего сходства с говардовскими городами-садами. При этом многие российские сторонники идеи города-сада вслед за европейскими единомышленниками считали, что содержание идеи города-сада заключалось вовсе не в «прививке» существовавшим городам или прифабричным поселкам особых форм «городского садоводства» через насыщение улиц деревьями и кустарниками, не в устройстве общественных парков и скверов и не в увеличении количества зеленых насаждений.

Суть говардовской организационно-управленческой и финансово-экономической инновации заключалась в «разрешении жилищной нужды» для тех, кто при существовавшем уровне цен был не способен приобрести собственное жилье; в том, чтобы решить для малоимущих слоев населения жилищную проблему за счет строительства жилого фонда, более дешевого, чем в городах, но значительно более комфортабельного благодаря наличию собственного обособленного дома с индивидуальным участком земли (кстати, исходя из этого постройка в городах-садах «многоэтажных домов с массой квартир» категорически отвергалась). Это была попытка «ввести социализм мирным путем», законодательно допустимым способом уничтожив главный признак капитализма – «эксплуатацию человека человеком в жилищной нужде». Сторонники идеи города-сада были уверены, что города-сады есть оптимальный в рамках существующего строя путь в решении жилищной проблемы, потому что он позволял:

– превратить нанимателей жилищ в собственников;

– ликвидировать присущую крупным городам скученность населения, пагубную для его здоровья;

– обеспечить каждой семье оптимальные жилищные условия;

– ввести демократические формы управления недвижимостью и землей, исключавшие обогащение одних за счет других;

– использовать поддержку государства, заинтересованного в ликвидации жилищной нужды и тем самым в снижении социальной напряженности в обществе.