Мир до и после дня рождения - Лайонел Шрайвер

— Ну, так какие еще новости? — наконец сказал Лоренс.

Ирина смотрела на него ослепшими глазами. Неужели он что-то заподозрил?

— Почти никаких, кроме того, что я уже рассказала по телефону. Работа, — добавила она, помолчав. — Я почти закончила работу.

— Можно посмотреть?

— Разумеется… когда закончу. — У нее не было желания показывать рисунок Лоренсу. Она мечтала сначала показать его Рэмси.

Сдавшись, Лоренс встал, по лицу его было видно, что он обижен.

Они заперли дверь на цепочку, закрыли окна и задернули шторы, оба выпили витамины, почистили зубы щеткой и зубной нитью. Все эти действия повторялись ежевечерне, но сегодня казались особенно монотонными. Уставшая и вымотанная бессонной ночью, Ирина все же боялась лечь в кровать.

Лоренс разделся и аккуратно повесил вещи на вешалки. Она не могла вспомнить, когда последний раз они в исступлении сбрасывали с себя одежду, чтобы упасть на пол, задыхаясь от ощущения обнаженного тела. Впрочем, так и не должно быть, когда вы много лет спите вместе, очень глупо с ее стороны думать об этом. Всем ясно, что так бывает вначале, а они с Лоренсом уже добрались до середины. Она полагала, что до середины, но ведь жизнь нельзя пролистать, как обычную книгу, перебирая пальцами страницы. В этом случае могло бы случиться так, что в один самый обычный вечер, переворачивая самую обычную страницу, вы внезапно обнаружите, что находитесь не в середине, а в конце.

Ирина с большей тщательностью, чем вещь того заслуживала, повесила кофту на вешалку, заметив, что дырочка у ворота стала больше. Темная юбка растянулась, к счастью, вернувшись домой, она оглядела себя в зеркало и заметила расстегнутую сзади пуговицу. Тогда же она впервые за весь день расчесала спутанные волосы.

К сожалению, на душ времени не хватило, его и так оставалось очень мало. Тогда ей казалось невозможным выйти из «ягуара», а потом подняться по невыносимо крутой лестнице и ждать, когда Рэмси уедет. Ирина не могла себе позволить поцеловать его на прощание — боялась, увидят соседи.

То немногое время, что оставалось до приезда Лоренса, Ирина потратила на поглощение водки и долгое стояние в холле перед зеркалом. Она стояла, безвольно свесив руки, и разглядывала тело, словно удивляясь, что оно посмело проявить скрытые порочные желания. Теперь от ее кожи исходил компрометирующий запах, пусть это всего лишь запах ее пота.

Предательское зловоние вызывало горькие мысли.

Она стояла голая посреди спальни, но Лоренс даже не взглянул на нее. Что ж, это нормально. Они привыкли друг к другу, и обнаженное тело партнера потеряло свою привлекательность.

Внезапно Ирине стало жаль, что опыт пережитого скрыт для окружающих. Об этом никто не узнает, как и о том, как за ней подглядывал мальчишка в седьмом классе. Возможно, как и тогда, она ждала от Лоренса восторженного возгласа и, зная его рассеянность, тянула время, давая возможность хорошо себя разглядеть.

Он был в хорошей форме. Вел образ жизни солдата и тратил обеденный перерыв на занятия в ближайшем к работе спортивном зале. Широкие рельефные плечи, упругие ягодицы. Пенис даже в спокойном состоянии сохранял более чем внушительный размер. К сожалению, ее заботливые руки способствовали отложению нескольких лишних дюймов на талии, но это она вполне могла простить, поскольку причина крылась в ее любви к пирогам. Кроме того, она снисходительно относилась к его недостаткам — плоскостопию, поредевшим волосам, — ибо они некогда заключили договор, слова которого она могла повторять, как молитву Господу: «Прости мне мои недостатки, а я уже простил тебе твои».

С годами ее грудь немного обвисла; она просыпалась с «мешками» под глазами; варикоз украсил икры иероглифами, предупреждая о приближении старости. Со временем Лоренсу придется развивать талант всепрощения.

К сожалению, он не любил выставлять себя напоказ, но стоило ему хотя бы выпрямиться, и всем становилось ясно, что перед ними подтянутый мужчина с отличной для сорока трех лет фигурой. Многие женщины в возрасте Ирины уже давно были вынуждены видеть совсем другое: округлившиеся животы, покатые волосатые плечи, лысины и плеши вкупе с двойным подбородком. Ей повезло. Очень и очень повезло.

Почему же она не чувствует себя счастливой?

— Почитаем? — спросила она с надеждой.

После десяти дней разлуки он обязан был отказаться. После того как они не виделись десять дней, он должен обнять ее и прижаться губами к шее.

— Конечно, — ответил Лоренс. — Несколько минут можно.

Ирина не представляла, что возможно так быстро переключиться с «формирования нации» на «Конец благоденствия». Она бы на его месте отчаянно хваталась за томик «Анны Карениной» или дешевый триллер. Будни Лоренса были чрезвычайно сухими, похожими на обугленный тост, Ирина не понимала, как можно провести всю жизнь в обсуждениях формирования очередной нации. Сама она не была человеком серьезным. Жаль, что Лоренс всегда ко всему относился с завидным спокойствием. Он никогда не питал ненависти к Джеймсу Элрою, Карлу Хайасену или Патрику Джейку О’Рурку. Даже начав работать в «Блю скай», он контролировал себя во всем. И ради чего?

Ирина устроилась на соседней подушке с «Мемуарами гейши». С этой книгой она сможет скоротать время. Лоренс никогда бы не захотел прочитать роман, где речь идет о слабости, покорности и рабской зависимости. Ведь в ней нет ни слова о преодолении себя, борьбе с недостатками, а мистер Мозговой центр гордился тем, что мальчишка, выросший в Лас-Вегасе, смог взлететь столь высоко, словно «Феникс, возрожденный из пепла». В этой истории речь шла именно о недостатках, более того, даже об их приумножении. Ирина скоро поняла, что в книге, пожалуй, даже слишком обнажалась природа женщины.

Они лежали не касаясь друг друга. Устраиваясь поудобнее, Лоренс положил правую ногу рядом с ее левой, и она чуть отодвинулась, чтобы восстановить дистанцию. Ирина перелистнула всего несколько страниц, как пара из гостиной появилась вновь прямо посреди страницы. К счастью, Лоренс выключил свет, когда Ирина пыталась вникнуть в смысл очередного предложения.

В их отношениях многое строилось по одной формуле. Лоренс уверял, что все пары занимаются этим каждый раз по одному и тому же сценарию, несмотря на то что «вначале» все было очень бурно. Ирина не представляла, на основании чего он пришел к такому выводу. Человека, придерживающегося собственных правил жизненного устройства и способного часами говорить о выборах, сложно представить ведущим задушевную беседу с коллегами за стаканом виски. «Вы всегда с женой используете одну позу в сексе?» Тем не менее, скорее всего, он прав. Зачем выдумывать новые трюки, когда поле для деятельности все равно ограниченно. Когда погружаешься в… — Ирина боялась даже мысленно произнести слово «рутина» — череду хорошо выверенных и привычных действий, согласитесь, будет странно, если внезапно ваши губы потянутся к чему-то, чего никогда не было в программе. «Что такое? Почему ты это делаешь?» Уже не просто странно, но и тревожно. В эту ночь Ирина меньше всего желала тревожной обстановки.