Кириньяга. Килиманджаро - Майк Резник

такой дурной дочерью, – продолжал Нджоро. – Почему ты проклял ее, Кориба?

– Я не налагал на нее таху, – ответил я, сомневаясь, что говорю правду. – Я лишь хотел ее спасти.

– Так чье же колдовство сильнее твоего? – в испуге спросил он.

– Она нарушила закон Нгаи, – ответил я.

– И Нгаи покарал ее! – в ужасе возопил Нджоро. – На кого из членов моей семьи падет Его следующий удар?

– Ни на кого, – ответил я. – Закон нарушила одна Камари.

– Я бедняк, – осторожно промолвил Нджоро, – а теперь стал еще беднее. Сколько я должен заплатить тебе, чтобы ты уговорил Нгаи принять дух Камари с прощением и сочувствием ей?

– Я так поступлю, и неважно, заплатишь ты мне или нет, – ответил я.

– Так ты не будешь брать с меня платы? – спросил он.

– Не буду я брать с тебя платы.

– Благодарю тебя, Кориба! – просиял Нджоро.

Я стоял и смотрел на пылающую хижину, отгоняя от себя мысли о девочке, чье тело превращалось сейчас в пепел.

– Кориба? – прервал долгое молчание Нджоро.

– Что еще? – раздраженно спросил я.

– Мы не знаем, что делать с полосой буйволиной кожи, ибо на ней знаки таху, и мы боялись сжечь ее. Теперь я знаю, что они оставлены Нгаи, а не тобой, и не смею даже прикоснуться к ней. Ты не заберешь ее с собой?

– Какие знаки? – спросил я. – О чем ты говоришь?

Он взял меня за руку и провел ко входу в пылающую хижину. На земле, шагах в десяти от входа, лежала полоска выделанной буйволиной кожи, на которой повесилась Камари, и на ней были те же странные символы, что светились на экране компьютера три дня тому назад.

Я наклонился, поднял полоску, потом повернулся к Нджоро.

– Если на твое шамба действительно наложено заклятие, я унесу его с собой, взяв оставленные Нгаи знаки, – сказал я ему.

– Спасибо тебе, Кориба, – в голосе его слышалось явное облегчение.

– Я должен уйти, чтобы приготовиться к колдовству, – резко сказал я и пошел обратно к своему бома. После долгого пути я вошел в хижину с полоской буйволиной кожи.

– Компьютер, включись, – скомандовал я.

– Готов к работе.

Я поднес полосу к сканирующей линзе.

– Ты узнаешь этот язык? – спросил я.

Линзы коротко сверкнули.

– Да, Кориба. Это Язык Камари.

– Что здесь написано?

– Строфа стихотворения.

Птицы в клетке умирают не одни —Ибо я коснулась неба, как они[13].

Ближе к вечеру вся деревня собралась в шамба у Нджоро, женщины пели погребальную песню целую ночь и день напролет, но очень скоро о Камари все позабыли, потому что жизнь продолжалась, а она была, в конце концов, всего лишь маленькой девочкой кикуйю.

Я же с тех пор, находя птиц со сломанным крылом, все пытаюсь их вылечить. Но они всегда умирают, и я хороню их рядом с курганом на месте, где раньше стояла хижина Камари.

В такие дни, закапывая птиц в землю, я вспоминаю об этой девочке и сожалею, что я не простой человек, которому только и надо, что пасти скот, пахать и думать о том, о чем думают простые люди, но мундумугу, которому приходится жить с последствиями своих мудрых дел.

Бвана

ЧЕТВЕРТЫМ РАССКАЗОМ в цикле был «Бвана». Он не был номинирован на «Хьюго», скорее всего потому, что в том году конкурировал с рассказом «Bully!», который значительно сильнее. Кроме того, я думаю, что это самая слабая из историй Кириньяги, прежде всего потому, что в ней отсутствует обычная двусмысленность – с первой строчки вы знаете, что Кориба прав, и вы болеете за его победу.

Майк Резник

Bwana. Первая публикация в журнале Isaac Asimov's Science Fiction Magazine в январе 1990 года.

Декабрь 2131 – Февраль 2132 года

Нгаи правит Вселенной со Своего трона, и дикие звери беспрепятственно бродят по Его священной горе и делят ее плодородные зеленые склоны с Его избранным народом. Первому из масаи дал Он копье, а первому из вакамба – лук, однако Гикуйю, первому из народа кикуйю, Он дал только палку-копалку и велел поселиться на склонах Кириньяги. Кикуйю, по воле Нгаи, могут приносить в жертву коз и гадать по их внутренностям или быков, чтобы отблагодарить Его за ниспосланные дожди, однако им не дозволено убивать Его зверей, населяющих гору.

Но однажды пришел Гикуйю к Нему и сказал:

– Нет у нас ни лука, ни стрел. Тогда как же нам убить физи, гиену, в теле которой обитают мстительные души злодеев?

Нгаи сказал, что кикуйю не следует убивать гиен, ведь у гиены своя цель: Он сотворил ее, чтобы та доедала добычу после львов и избавляла шамба народа кикуйю от больных и стариков.

Так прошло некоторое время, и Гикуйю снова пришел на вершину горы.

– Нет у нас копий. Тогда как же нам убить льва и леопарда, которые охотятся на наш скот?

И снова Нгаи запретил ему, сказав, что кикуйю не следует убивать львов и леопардов, ведь Он сотворил их, чтобы травоядные слишком не расплодились и не съели всю траву на полях кикуйю.

Наконец пришел Гикуйю в последний раз на гору и сказал так:

– По крайней мере, Ты бы мог позволить нам убить слона, который за считаные минуты способен уничтожить урожай целого года. Как же нам защититься от него, раз Ты не дал нам оружия?

Нгаи надолго задумался, после чего ответил:

– Я повелел, чтобы кикуйю возделывали поля, и вам не следует пачкать их кровью других моих созданий. Но, поскольку вы – Мой избранный народ и важнее, чем звери, что обитают на Моей горе, я поручу охоту на них другим.

– Из какого же племени явятся эти охотники? – спросил Гикуйю. – Как нам называть их?

– Вы узнаете их по определенному слову, – сказал Нгаи.

Когда Нгаи сообщил Гикуйю, по какому именно слову кикуйю узнают охотников, явившихся в их край, Гикуйю решил, что Нгаи пошутил, громко рассмеялся и вскоре позабыл об этом разговоре.

А ведь Нгаи никогда не шутит, говоря с кикуйю.

У нас на эвтопической планете Кириньяга нет ни слонов, ни львов, ни леопардов, поскольку все эти виды вымерли задолго до того, как мы эмигрировали из ставшей нам непереносимо чужой Кении. Но мы взяли с собой изящную импалу, величественную куду[14], могучего буйвола, стремительную газель – и, так как мы верны велениям Нгаи, прихватили также гиену, шакала и грифа. Кириньяга была разработана, чтобы стать климатической Утопией, а не только социальной, и земля тут плодороднее, нежели кенийская, а Техподдержка внесла нужные поправки в орбитальные параметры так, чтобы дожди всегда выпадали по расписанию, поэтому дикие звери Кириньяги, подобно домашним животным и самим людям, плодились и размножались. Начало открытого противостояния было лишь вопросом времени. Поначалу гиены лишь в единичных случаях нападали на наш скот, а однажды стадо встревоженных чем-то буйволов вытоптало весь урожай старого Бенимы, но мы принимали эти неприятности с достоинством,