📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгТриллерыОдиночество-12 - Арсен Ревазов

Одиночество-12 - Арсен Ревазов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 138
Перейти на страницу:

Меня практически не били, так как я в силу своей комплекции не вызывал боевого задора у оппонентов. Я носился по площадке, уворачиваясь от ублюдков, случайно налетавших на меня, и получил только несколько скользящих ударов в челюсть и в грудь.

Незадолго до Коктебеля я прочитал «Стройбат». модного тогда Каледина. Меня потрясла сцена, когда две роты смертельно бьются между собой под звуки Girl, доносящиеся из радиодинамика части. Я представлял себе, как какой-то девятнадцатилетний парень в русской военной форме проламывает ломом череп другому парню в русской военной форме, а из динамика несется:

Ah girl, girl…

У нас все было крайне немузыкально. Тяжелое дыхание десятков бегающих людей, шуршащие звуки шагов, мягкие звуки ударов и иногда – отдельные короткие возгласы от боли с нашей стороны или деловитое «волосатика держи!», «рыжего сними с забора!» со стороны варваров. Впрочем, и сторон-то никаких не было. Все перемешалось.

Химику было хуже всех. Во-первых он был высок и крепок. И тем представлял интерес для нападающих. Во-вторых, Химик носил длинные волосы, что в то время символизировало абсолютный вызов устоям. А у шпаны всегда есть потребность солидаризироваться в чем-то с обществом. Лучше всего – в ненависти, чтобы хоть как-то быть к этому обществу причастным и считать себя его санитаром. Поэтому Химика били страшно.

Через две минуты побоища, когда Химик лежал под лавкой, а его растаптывали уже человек десять, меня осенило. Я подбежал к нему, схватил за запястье и заорал что есть силы: «Убили! Человека убили! Пульса нет! Вы слышите, убили! Срочно! Скорая! Человека убили! Пульса нет! Зовите врачей! Скорее! Человека убили!» Химик понял меня с полуслова: не дышал и не шевелился.

Через тридцать секунд моих криков на площадке кроме нас не было никого. Вообще никого.

Я сел на лавку и посмотрел на фонарь. Он невозмутимо покачивался. Я выдохнул воздух и покачал головой.

Мы начали подниматься и отряхиваться. Правый глаз Антона был с широким красным контуром и заплывал на глазах. Матвей выбирался из кустов, громко матерясь и держась обеими руками за яйца.

Химик медленно выкатился из под лавки. Я помог ему подняться и стряхнул с него несколько окурков. Вид у него был отстраненный. Из носа текла кровь, а нижняя губа опухла и оттопырилась, отчего на него было жалко смотреть.

Тут мы увидели подбегающую узкоглазую девушку. Убедившись, что все кончилось, она сменила бег на растерянный шаг.

– Я позвонила в милицию, – сказала она. Они не приедут. Они сказали, чтобы мы сами разбирались. Я не знала, что делать… Я бежала… Я думала… Я боялась, что вас….

– Это не страшно, – сказали мы. – Это даже хорошо. Зачем нам теперь милиция?

– А местные где? – робко спросила она.

Мы ответили ей в рифму и взяли ее с собой. Пить теплую водку и лечить раненых. Самым раненным был Химик. Кроме явных симптомов сотрясения мозга, у него обнаружился страшный синяк на голени.

На следующее утро мы уехали в Ялту. На всякий случай. Чтоб не искушать судьбу. Оставшееся от отпуска время прошло в цивилизованной Ялте. Жара спала. Мы залечивали раны на мирном городском пляже. Ухаживая за Химиком, Лиля влюбилась и влюбила его. То ли в себя, то ли в дзенскую мудрость. Химик всегда тянулся к тайным знаниям.

Потом она вернулась в свой Ленинград, а мы в свою Москву. Химик чуть ли не каждую неделю ездил к ней, иногда захватывая нас с собой. Огромная профессорская квартира Лили это позволяла. Мы стали бывать в Сайгоне. Химик научил нас «поребрикам», и «карточкам». Я прикалывался над еле уловимой разницей между жителями двух столиц и пытался найти ее, где угодно, особенно там, где ее давно нет. Еще через год Химик и Лиля поженились, и Лиля переехала в Москву.

* * *

Я легко доехал до их дома по полупустому городу и позвонил в домофон. Микрофон зашипел, но не сказал ни слова. Замок щелкнул. Выйдя из лифта, я увидел, что дверь уже открыта. Как в тот день, когда умер Химик. Я вошел. Играла Чезария Эвора. Негромко. Я нерешительно потерся о коврик под дверью. «Лиля!» – сказал я. Ни звука в ответ. Я вошел.

La na ceu bo e um estrela

Ki cata' brilha

Li na mar bo e um areia

Ki cata moja'

Espaiote nesse monde for a

So rotcha e mar

Terra pobre chei di amor

Tem morna tem coladera

Terra sabe chei di amor

Tem batuco tem funana.[15]

Лиля сощурив и так узкие глаза, сидела на диване, поджав под себя ноги. Она была в черной водолазке и черных джинсах. Справа и слева от нее лежали большие пестрые подушки, которых она еле касалась локтями.

Oi tonte sodade

Sodade sodade

Oi tonte sodade

Sodade sem fim.[16]

Песня кончилась.

Она перевела взгляд на меня. Молча кивнула в сторону кухни. Я воспринял это как предложение пойти и сделать себе чаю.

Началась следующая песня. Я вспомнил, как несколько лет назад в Лиссабоне, я зашел в музыкальный магазин и спросил: «дайте что-нибудь, что похоже на Чезарию Эвору». В ответ продавец грустно посмотрел на меня и сказал: «ничего похожего на Чезарию у нас нет. И быть не может».

Я сделал себе чай в маленькой узкой неудобной кружке. Других не было. Я люблю пить чай из пиал или больших чашек. Я сел в углу и стал смотреть на Лилю.

Лиля смотрела в пространство за желто-красным гобеленом, который висел на стене. На нем средневековые всадники в сапожках с длинными носками и в таких же длинных колпаках скакали на лошадях на фоне обнесенного зубчатой стеной игрушечного города.

Чезария продолжала петь, как она выживает в боли от любви.

Ее грустный голос не то, что завораживал, а наборот, расковывал и напоминал тебя самого в твои самые лучшие минуты. Мы просидели так минут пятнадцать, и диск кончился.

– Ну как ты? – спросил я.

– Никак, – пожав плечами ответила она.

– Как родители?

– Спасибо, плохо.

– А его?

– Еще хуже.

– Лиля, кто убил Химика?

Я произнес эту фразу и внимательно посмотрел на Лилю. Риторические вопросы у меня кончились.

– Те, кому это было надо.

Она даже не перевела взгляд в мою сторону.

– А кому?

Лиля покачала головой. Я не понял, что означает этот жест. То ли нежелание говорить, то ли нежелание задумываться.

1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 138
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?