Жестокий 3. Искупление - Анастасия Шерр

одной груди выделяется капелька молока и он, приподняв голову смотрит на неё каким-то сумасшедшим взглядом. А потом накрывает ртом сосок и слизывает молоко с влажным, причмокивающим звуком.

– Я помню, что обещал. Если ты не захочешь, ничего не будет, – его голос совсем сел. Стал низким, ещё более хриплым. Только теперь не слышно грубоватых ноток. Они стали ласкающими, приятными. А пальцы Уэйна вторгаются в моё влагалище и совершают сильный толчок. Такой, что у меня искры из глаз вылетают. Словно не пальцами, а членом меня трахает. – Если скажешь остановиться, я прекращу, – доносится его голос, но у меня от возбуждения так сильно кружится голова, что я почти ничего не слышу.

– Уэйн… – стоном ему в губы, пока Диас рассматривает моё лицо, продолжая трахать пальцами.

– Что? Мне остановиться?

– Да, – не знаю, как смогла это произнести. И Уэйн тут же убрал руку, падая рядом на спину.

– Сука.

Да, знаю. Подленько. И не только по отношению к нему. Мне теперь тоже не сладко. Низ живота неприятно тянет от неудовлетворения, ноют чувствительные соски и побаливает переполненная молоком грудь. У меня столько не было даже в первые дни после рождения Даньки.

– Я же говорила. Ничего не будет, – задыхаюсь от того, как сильно колотится сердце. Опускаю взгляд на его боксеры, где очертания здоровенного члена обещают незабываемый секс. Который теперь не случится. Прикрываюсь руками, сажусь на кровати. – Никогда.

– Это мы ещё посмотрим, – тяжело вздыхает он, шуршит позади одеждой. – Если хочешь, тебя отвезут сейчас домой.

Облегчённый выдох и некое подобие чувства превосходства. Ну а что? Это, и правда, приятно, когда тебя так хотят, но при этом боятся применить силу. Я скучала по таким мужчинам. Жаль, Диас первый. Первый, кто не ломает, не калечит душу, не насилует.

– Спасибо, – быстро одеваюсь, пока наш рыцарь не передумал и не трахнул меня.

Диас тоже накидывает сухую рубашку, брюки, но остаётся босиком. И это так красиво. Я невольно любуюсь им, пока поднимаемся на палубу. Белое ему идёт. Этому подлецу вообще всё к лицу. Но мне почему-то кажется, что в чёрном он смотрелся бы более внушительно. Или это память снова играет со мной в свои дурные игры.

– Он любил чёрную одежду. Как ты белую, – произношу, подходя к перилам и устремляя взгляд к причалу, который становится ближе с каждой минутой.

– Что ещё он любил? – Уэйн подходит сзади, руки ложатся мне на живот и сцепляются в замок.

– Коньяк, шлюх и насилие.

– А тебя? Любил?

– Не думаю.

– Почему?

– Он не умеет любить. Вернее, не умел.

– Что с ним случилось?

– Я его убила.

Диас молчит, но руки не убирает. Долго молчит. Охренел, видать. А я ни грамма не страшусь своего признания. Я честна. И мне не стыдно за то, что я сделала.

– Я защищалась. Защищала себя и своего ребёнка, – и всё же пытаюсь объясниться. Зачем? Понятия не имею. Ведь будет лучше, если он сейчас решит, что я какая-то чокнутая маньячка и больше не появится в поле моего зрения. Ведь так?

– Тебе удалось? Защититься?

– Не знаю. На тот момент да.

– Тогда ты всё правильно сделала. Так как насчёт ужина? Завтра? У меня дома. Обещать, что не буду приставать не могу. Но насилия с моей стороны не будет. Всё только по обоюдному желанию.

Нет, он точно психопат. Я только что призналась, что убила человека!

– А не боишься? – хмыкаю саркастически, а потом невольно вздрагиваю, когда его дыхание касается моей шеи.

– Я люблю темпераментных женщин. С правильными девочками скучно в постели.

Глава 14

Глядя на себя в зеркало, не верю, что на самом деле собираюсь на ужин с этим странным мужиком. Он же пугает меня до дрожи. Но тянет. Тянет почему-то к нему, как магнитом. И точно не из-за денег. Корыстной никогда не была, хотя и трудно не признать, роскошь мне нравится. Какой женщине она не понравится?

Дааа, я помню о Марке. О моём хорошем, правильном, честном Уилсоне. Но он мальчик взрослый, умный. Поймёт. Я-то, дура, думала, что это со мной что-то не так. Что я после Басаева не смогу на мужчин без содрогания смотреть. А оказалось… Пока сложно всё осознать. Просто Марк не мой мужчина. Теперь, когда ощущаю требовательное желание между ног только от одного голоса Диаса, понимаю, что со мной всё нормально. Я всё ещё умею хотеть…

– Сандра? Ты готова?

– Я… Да, – ну почему же я теряюсь перед ним, как девочка? И это только телефонный разговор. – Почти. Мне потребуется ещё немного времени.

– Отлично. Я уже в пути, – сбрасывает он звонок, а я с грохочущим в груди сердцем, опускаюсь на стул. Нетронутый кофе остывает на столе, у меня резко пропал аппетит. Всегда так, когда волнуюсь.

Пока жду няню, набираю номер Марка, но он почему-то недоступен. Видимо, работает бедолага. В то время как та, кого он считает своей девушкой, собирается на свидание с другим.

И мне не стыдно. Вроде как должно бы быть, но нет. Наверное, я просто устала корить и истязать себя. С этим неплохо справляется моя совесть. Но сегодня у неё выходной. Хватит жить для кого-то. Пора пожить для себя.

Сын довольно быстро засыпает. Намного быстрее, чем обычно. Словно даёт мне карт-бланш. Мол, иди, мамуля, отдохни, а я мужик уже большой, сам тут разберусь.

Невольно улыбаюсь, глядя на своего крохотульку. Сладкий он такой. Милый. Безумно красивый ребёнок. Такие обычно от большой любви на свет появляются. И не скажешь, что от насилия родился.

Спустя полчаса передаю своё сокровище в надёжные руки уже проверенной няньки, и выхожу из дома. Не скажу, что очередная встреча с моим личным триггером не заставляет понервничать, но в этот раз я справляюсь лучше.

– Привет, – неловко переминаюсь с ноги на ногу, пока Уэйн, склонив голову набок, рассматривает меня, словно музейный экспонат. Хотя так скорее смотрят на экран телевизора, где по кабельному вещают задорную порнушку.

Диас хочет меня и не скрывает этого. Наоборот, даёт понять, что при малейшем удобном случае трахнет и глазом не моргнёт. Но самое стремное не это. А то, что я не против. Стою перед ним и в глаза смотрю наглые. А он губы кривит в ухмылочке похотливой.

– Выглядишь отпадно, Сандра.

– Спасибо.

– Поедем? – кивает на дверь, которую приоткрыл для нас его водитель. И мне нравится. Вот это холопское, заискивающее выражение на лице подчинённого Уэйна. Тачка красивая. Чёрная, как пантера. И едет так же бесшумно, словно